25 июня 1921 года следователи Петроградской губчека Губин и Попов составили доклад о результатах следствия. В нем, в частности, указывалось: «Определенное название следствием не установлено... Не имея определенного названия, организация не имела определенной, строго продуманной программы... как не были детально выработаны и методы борьбы, не изысканы средства, не составлена схема... Действительно, несмотря на то, что само возникновение организации можно считать январь — февраль с.г., т.е. незадолго до кронштадтских событий... наличный состав организации имел в себе лишь самого Таганцева, несколько курьеров и сочувствующих... Террор, как таковой, по словам Таганцева и других... не входил в их задачи... Знакомство с Германом Таганцев использовал как связь с заграницей, откуда ему необходимо было получать информацию, лишенную буржуазной или партийной окраски... Связь с курьерами, ...квартиры которых были явочными, имела исключительно спекулятивную подкладку, как перепродажа вещей, отправка эмигрирующих русских за границу, передача писем. Что же касается непосредственных связей организации Таганцева с финской и другими контрразведками, то в действительности установлены частные случаи... сама же организация, как таковая, ни связи, ни поддержки не имела... Таганцев — кабинетный ученый, мыслил свою организацию теоретически». После этого доклада следователей их фамилии в материалах «дела Таганцева» не упоминаются.