Последние несколько лет на фоне значительных изменений во внешней и внутренней политики России одновременно происходит изменение «функционала» и восприятия ее ближайшей союзницы — Республики Беларусь.

Действительно, с момента создания Союзного государства России и Беларуси прошло достаточно времени, которое позволяет оценить с каких стартовых позиций и даже надежд начинались тесные союзнические отношения, что мы имеем сейчас и что было бы желательно в будущем.

На этих моментах хотелось бы заострить свое внимание.
 

«Принуждение» к интеграции
 
Если вспоминать контекст и атмосферу, сопутствовавшие началу союза Беларуси и России, то нередко приходилось слышать мнение о том, что Беларусь в то время провела своеобразную операцию по «принуждению» России к интеграции.

Известно, что начало политического восхождения Бориса Николаевича Ельцина проходило под лозунгом «берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить».

Это коснулось и внешней, и внутренней политики, а многие проблемы, с которыми России пришлось столкнуться за последние 25 лет, в том числе, в Чечне, Дагестане, сейчас на Украине, как представляется, были связаны именно с этими установками московских и региональных элит.
 
Вместе с этим российская правящая элита середины 1990-х — начала 2000-х лелеяла и искренне верила в реальную возможность интеграции России в глобальный Запад на выгодных для себя условиях: с принятием западных экономических моделей и правил игры, но с сохранением державного статуса и геополитического влияния.

Образ «либеральной империи» Чубайса и реальная политика России в то время определялись именно этими ориентирами.
 
И в этой обстановке Лукашенко и его единомышленники в Москве выдвигают идею союза «красной», сохраняющей уважительное отношение к советскому наследию, Беларуси и «белой» новой России, твердо вставшей на путь либерально-капиталистических преобразований.

Смелый шаг, который нашел понимание и поддержку в расшатывающейся России.

 

Для Беларуси это был единственный шанс выжить как государству, обеспечить свою безопасность и сохранить крупную промышленность, составляющую ядро экономики.

Для России и лично для Бориса Николаевича это была возможность выступить уже не в роли разрушителя державности, но собирателя земель и народов.
 
У каждого были свои дополнительные мотивы, и теперь уже понятно, что «народный трибун» Лукашенко, несмотря на готовность и горячую поддержку большинства россиян, не смог бы возглавить возникшее наднациональное образование, стать «императором».

Для тогдашних российских элит это было бы смерти подобно, России уже нужен был другой путь преемственности и передачи власти.
 
Тем не менее именно Беларусь выступила первым инициатором реинтеграции постсоветского пространства, задала вектор движения в этом направлении.

Ориентация на Россию тогда, да и сейчас — это определенный вызов, проблемная позиция в том идеологическом и геополитическом контексте, который сложился в Восточной Европе. Вызов, но и возможность с нашей стороны оставаться весьма влиятельным игроком в регионе.

Однако это утверждение требует понимания того, что мы сейчас имеем внутри и вовне нашего союза.
 

Сложившийся контекст отношений
 
Для Беларуси ее социально-экономическая модель, обеспеченная достаточной степенью суверенитета, — это реальная ценность, значение которой понимается и принимается подавляющим большинством граждан.

Национальная государственность воспринимается как достойное вознаграждение белорусам за участие и победу вместе с другими народами Советского Союза в Великой Отечественной войне. Поэтому «культ Победы» — один из основополагающих элементов идеологии современной Беларуси.

 

С этим же связана и социально-ориентированная экономическая модель, исключающая возникновение олигархата как класса, и не без оснований считающаяся более справедливой, чем российская.

 

Условно говоря, в предложении войти «шестью губерниями» в состав России белорусы в большинстве своем не видят ничего привлекательного, хотя видят это в тесном экономическом и военно-политическом союзе.

Но и Россия не стоит на месте, последние 5—7 лет прошли под знаком поворота к суверенной политике и отказа от западных иллюзий. По существу, Россия находится в самом начале фазы нового подъема и это позволяет, в том числе, более четко определить циклы развития российско-белорусских отношений.
 
В момент ослабления России, господства в ней антисоветизма, западнической и либеральной идеологии Беларусь выступала неосоветской цитаделью, фокусирующей внимание и симпатии «красного» пояса России и патриотов-державников, являясь живым укором для правящей в Москве элиты.

Если вспомнить Основание Азимова, то Республику Беларусь можно было представить как технократическое Основание Большой России, осколок СССР, выживший и развивающийся на периферии бывшего имперского пространства.

Психоисторическое Основание не имеет четкой географической локализации, оно представлено отдельными личностями и группами в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске, Минске, Киеве, Риге и в других городах, работавших с идеями и смыслами для преодоления очередной российской смуты и фазы упадка.
 
Война в Осетии, демонстрации на Болотной, кризис на Украине стали поворотными пунктами, определяющими возвращение влияния этих людей на курс страны и решения, принимаемые в Кремле.

И тут возникает коллизия с первым Основанием — если Большая Россия вновь собирается, то в чем смысл его существования?
 
 

Смысл, безусловно, есть. Это возможность согласованной работы на международной арене в противофазе — как разные субъекты, но с едиными целями.

Россия выстраивает конструктивные отношения с Западом, Беларусь с Западом конфликтует, Россия находится в состоянии конфронтации с Украиной, Беларусь дипломатическими методами вовлекает Украину в процесс мирного урегулирования.

Россия для Прибалтики и Польши — «жесткая сила», Беларусь — «мягкая».

Россия уходит из Азии, Латинской Америки, Беларусь ищет там партнеров, Беларусь сворачивает важные проекты в Венесуэле, переориентируясь на Россию, Россия наращивает в Латинской Америке свое присутствие.

Примеров можно привести много.
 
Но не только это. В Беларуси отрабатываются, предлагаются технологии управления, которые по прошествии времени используются и применяются в России с поправкой на большее разнообразие и масштаб.

Централизация вертикали власти, государственное регулирование экономики, нормализация оппозиции, сохранение технологической самодостаточности, реиндустриализация, развитие собственного сельского хозяйства, «реабилитация» советского периода истории и т.д.

В свое время даже белорусские паспорта в Абхазии и Приднестровье начали раздавать чуть ли не раньше российских.
 

Контуры новой миссии
 
Украинский кризис и начавшаяся конфронтация с Западом изменили многое. Эти изменения обязательно коснутся и белорусско-российских отношений.

Геополитическое значение Беларуси как устойчивого государства обеспечивающего стабильность и безопасность в Восточной Европе и не позволяющего сомкнуться в Балто-Черноморском междуморье антироссийскому альянсу уже очевидно.

По мере запуска больших проектов, таких как Белорусская АЭС, Китайско-белорусский индустриальный парк, создание на территории Беларуси крупного логистического хаба Нового шелкового пути будет возрастать и ее экономическое значение.
 
 

В перспективе 5—10 лет Беларусь, особенно на фоне Украины и Прибалтики, имеет все шансы превратиться в индустриальный центр региона, более того, выдвинуться на лидерские позиции.

Эту перспективу однозначно необходимо учесть в рамках стратегического планирования российской политики. Возможности российского влияния в регионе на сегодня весьма ограничены, учитывая напряженные отношения со странами Балтии, Польшей и Украиной, у Беларуси же сохраняются возможности реализации иных моделей отношений с ними.
 
Они заключаются в том, что Беларусь, не отказываясь от союза с Россией и участия в ЕАЭС, может активно участвовать в проектах региональной интеграции, охватывающих приграничные регионы, например, через организацию малого приграничного движения, инфраструктурные, логистические и энергетические проекты.

Именно через такие проекты возможно снижение напряженности на границе ЕС и ЕАЭС.

Интерес России в том, что это не только первые практические шаги по созданию общего экономического пространства от Лиссабона до Владивостока, но и в использовании влияния Беларуси для развития своего анклава — Калининградской области. Широкий транспортный коридор из Калининграда в Минск — это одна из приоритетных задач в рамках общей региональной политики.
 
В условиях санкций и технологического эмбарго России выгодно иметь в лице Беларуси своеобразный «оффшор» для технологий из ЕС.

Эта роль Беларуси может усилиться по мере достижения договоренностей и реализации договора о Трансатлантическом торгово-инвестиционном партнерстве между США и ЕС.

При надлежащей дипломатической и внешнеэкономической активности со стороны России и Беларуси на белорусскую территорию можно привлечь часть европейского (прежде всего, немецкого и французского) бизнеса, который однозначно будет проигрывать в конкуренции с американскими компаниями.
 
 

На украинском направлении Беларусь будет оказывать возрастающее экономическое, возможно, политическое и иное влияние на Волынь и Полесье. Это необходимо использовать для сохранения и поддержания хотя бы минимально возможного в этих условиях уровня жизни и лоялизации местного населения.

 
С Украиной связана и еще одна общая задача. Поддержание демографической безопасности в смежных регионах России и Беларуси: Витебской, Смоленской и Псковской областях, где наблюдается пусть и меньшая, в сравнении с Прибалтикой, но все же заметная депопуляция.

Россия и Беларусь могли бы разработать совместную программу расселения и адаптации беженцев и переселенцев с Украины именно в эти, «ядровые» для белорусского и русского этносов территории.
 
В связи с выпадением Украины и Киева из зоны непосредственного геополитического влияния России в целом следовало бы подумать об усилении европейского территориального «ядра» России.

Тут параллельно с наращиванием численности населения необходим и общий план развития треугольника Санкт-Петербург — Москва — Минск, предусматривающий модернизацию транспортной коммуникации, создание внутри него новых предприятий и производств.

Создаваемая вокруг трех городов, трех столиц сверхагломерация должна стать новым территориальным, демографическим, экономическим центром геополитического образования вокруг России, по крайней мере, на восточноевропейском направлении.
 
Беларусь в подобной конфигурации выглядит наиболее подготовленным и управляемым звеном.

Но для неизбежного рывка необходима не просто прекрасно отработанная белорусским руководством тактика «партизанского» выживания, но совместная стратегия развития.

Стратегия, предусматривающая значительную степень автономии и самостоятельности Беларуси в решении общих задач, конструирование со стороны России будущего всего региона, полноценное включение в этот процесс Беларуси и ее потенциала.

То есть первое Основание остается, но оно становится одной из баз для организации и упорядочивания внутреннего пространства и влияния вовне в рамках поставленных задач и разделяемой ответственности.
 
Именно в этом, как нам представляется, следует видеть не только возможности сохранения наиболее успешного на сегодня постсоветского интеграционного объединения — Союза России и Беларуси, но и его развития, преобразования в новых политических, геополитических и экономических формах, более адекватных вызовам времени и судьбы.