Ага. Вспоминаем историю В.В.Фрейберги. Как там у неё с присвоением гражданства ЛР и отказом от гражданства Канады (до столба - на момент избрания её президентом)? Или, может быть, вы видели, как Левитс от германского гражданства отказывался?

О чем и речь. А профессор "выучивший язык" им как раз и не владеет в достаточной мере. Просто потому, что неродной.

Пересказала маме шутку про жареную/жаренную картошку. Мама не поняла. При том, что она реальная билингва, в отличии от меня, грешной.

То есть школьник не может, а профессору никаких проблем? Или если школьник станет профессором, то тогда сможет?

На самом деле, увы, всё ещё хуже. Давно доказано, что базовые структуры родного языка закладываются в первые 6 месяцев жизни ребёнка...

То есть если человек не президент, а всего лишь премьер, он может быть одновременно гражданином РФ и Латвии? Или таки нет?

Гражданство Латвии сразу дает право на работу и социальные льготы в Латвии. Латыш из США эти льготы имеет, не отказываясь от льгот в США. Латыш из России - не имеет.

А что такого неподъемного выучить русский или английский язык, и на нём учиться? Молодому здоровому человеку?

Качество преподавания у нашего гипотетического профессора упадет. Сильно. И чем дальше его наука от чистой математики (которая сама язык, и ему пофиг) - тем сильнее.

А кому Вы обязаны владеть латышским языком? РТУ или государству?

Но у нас нет ни одного критерия в зависимости от национальности, и страны, из которой иммигрант прибыл

Значит есть?

С закона о гражданстве. Человек может иметь одновременно гражданство Латвии и гражданство США, но не может иметь одновременно гражданство РФ и гражданство Латвии.

"Иностранному гражданину", нет?

Пособие на ребенка может быть предоставлено гражданину США, но не может быть предоставлено гражданину РФ. Так понятно?

Ну да, в Латвии де-факто президентом вообще можно стать не имея латвийского гражданства. Помним-помним.

Ага. Классика передерга, который в быту описывается фразой: "сначала мы едим твое, а потом каждый свое".

С 1661 года, если мне память не изменяет. Польские исконные земли.

-----

Сейчас то, что Вильнюс – столица Литвы, кажется чем-то само собой разумеющимся. Но на самом деле это сравнительно недавнее изобретение. На протяжении почти всего XIX века лидерам литовского национализма не приходило в голову, что Вильнюс может стать столицей формирующейся литовской нации. И у них были веские основания не думать об этом.

В конце XIX века литовский язык считали родным всего 2% населения Вильнюса, безнадежно отставая от поляков, евреев и даже русских. В деревнях вокруг города тоже жили в основном славяне, так что шансы на то, что урбанизация резко увеличит литовскую долю, были невелики. В Риге литовцев жило в десять раз больше, чем в Вильнюсе.

Главный центр литовской культурной жизни был в немецкой Восточной Пруссии. А в Российской империи если и был город, претендующий на статус центра возможной литовской автономии, то это был Каунас. В Каунасе литовцев тоже было всего несколько процентов, а большинство составляли евреи и русские, но по крайней мере в деревнях вокруг жили в основном литовцы, что в перспективе должно было увеличить их долю и в городе. 

Впервые идея, что литовская столица должна быть в Вильнюсе, появляется только в конце 1890-х годов. Она набирает популярность накануне и во время революции 1905 года. Еще в 1907 году среди литовских националистов идут споры, какой город выбрать столицей – Каунас или Вильнюс.

Но пройдет всего несколько лет, и в 1915 году, когда немецкие войска возьмут Вильнюс, делегация литовцев отправится в немецкий штаб объяснять, что называть город польским – кощунство. Потому что Вильнюс – это тысячелетняя литовская столица, и без нее жизнь для литовцев немыслима. А еще через пять лет, в 1920 году, молодое литовское правительство сможет поставить под ружье тысячи добровольцев с помощью призыва освободить священную для каждого литовца столицу Вильнюс от польской оккупации.

Двадцать лет – совсем небольшой срок. Большинство жителей сегодняшней России неплохо помнят, что происходило, скажем, при позднем Ельцине. Можно предположить, что и большинство литовских патриотов из делегации 1915 года должны были помнить времена, когда никто не считал Вильнюс литовским городом, тем более – священной столицей. Должны были, но, видимо, не помнили. Они настолько надежно вытеснили эти воспоминания, что готовы были умирать за сердце родины, без которого литовский народ не полный.

Стремительное превращение Вильнюса в священную столицу и литовский Иерусалим шло по классическим принципам изобретения традиций, когда чем сильнее идея оторвана от реальности, тем больше нужно напирать на ее самоочевидность и извечность.

Первый импульс был предельно простой. Кто основал Вильнюс? Судя по летописям, Гедиминас. Кто такой Гедиминас? Великий князь Литовский. Значит, Вильнюс – это литовский город и символ многовековой литовской государственности.

Эта цепочка может выглядеть логично, только если не знать (или, скорее, не хотеть знать), что Великое княжество Литовское – это совсем не государство этнических литовцев. Большинство населения там были славяне. Языком элит был сначала старорусинский, потом – польский. Сам Гедиминас, правивший в начале XIV века, скорее всего, еще говорил на архаичном литовском. Но уже с конца XIV века Вильнюс быстро полонизируется из-за перехода от язычества к католичеству и династической унии с Польшей.

Но литовским будителям в начале ХХ века нужна была легитимация через древность, поэтому они предпочли игнорировать все эти обстоятельства. Они сделали вид, что географическое и феодальное значение слова «литовский» как подданный Великого княжества Литовского – это то же самое, что этнически литовский. После этой подмены можно взять исторические источники и найти миллион подтверждений тому, что Вильнюс – литовский город.

Тут даже 2% литовцев в населении города перестают быть помехой настоящему литовскому патриоту. Потому что понятно, что литовцев в городе гораздо больше, их там вообще большинство, но они просто забыли, что они литовцы. Или стесняются признаться в своем литовстве из-за той атмосферы нетерпимости ко всему литовскому, которую создали захватившие город поляки.

В патриотических литовских журналах того времени (а других и не печатали) попадаются поразительные утверждения, что дети в детдомах Вильнюса легко выучивают литовский язык всего за месяц. Почему? Потому что это их генетически родной язык. Стоит дать чуть прикоснуться к корням – и зов предков тут же сдувает всю эту наносную полонизацию.

Однако одних игр с историей мало. Нужно и самим создавать новые события, которые помогут закрепить за Вильнюсом статус литовской столицы. Например, сделать так, чтобы главные газеты и журналы на литовском языке выходили именно там, и не важно, что большинство подписчиков живет в Риге или Петербурге. Раньше эти журналы публиковались в основном в немецкой Восточной Пруссии, но после революции 1905 года в Российской империи наступили более либеральные времена – можно переместиться в Вильнюс.

То же самое со спектаклями, выставками, литературными кружками – все это надо делать в Вильнюсе. Ведь это многовековой центр литовской культуры, хотя мы сами его только что таким сделали.

В 1905 году в Вильнюсе провели Великий Вильнюсский сейм. Около двух тысяч свидомых литовцев съехались на пару дней в город со всех концов империи и Европы, чтобы обсудить судьбы родины. Почти сразу после завершения этот слет стали называть вехой в истории литовского народа, важнейшим историческим событием. Состоялось оно именно в Вильнюсе, а значит, литовцы не должны никому уступать этот город.

Правда, оставалась еще одна проблема. Про священный статус Вильнюса поначалу знал только узкий круг литовских националистов, и нужно было как-то донести это знание до остальных литовцев, большинство из которых в городе никогда не были и очень слабо себе представляли, что это за место.

Тут в дело вступают символы. В центре Вильнюса стоит Башня Гедиминаса. Само название подтверждает ее литовскость, и при этом ее очень легко изобразить. Изображения башни начинают пихать в газеты, журналы, книги. Любой, кто хоть что-то читает на литовском, должен усвоить, что Башня, а вместе с ней и Вильнюс – это главный символ всего литовского.

Религиозные чувства литовцев тоже можно направить в правильное, патриотическое русло. Вильнюс – один из крупнейших центров католичества, многие литовцы веками ездили туда в паломничества – только не из националистических, а из религиозных соображений. То есть знаний и эмоций в отношении Вильнюса в народе уже накоплено немало.

Осталось сделать небольшой шаг – сказать, что намоленные святыни в городе – это не просто святыни, а литовские святыни. И вот уже общественность кипит от возмущения, когда городские власти пытаются добавить в Острой Браме надпись по-польски. Ведь это же кощунство – как можно осквернять польским языком место, которое веками было святым для литовцев.

Преодолев первую инерцию, процесс объявления Вильнюса литовским катился дальше все быстрее и по ходу усиливал сам себя. Ведь если город литовский, то и всё, что там есть, – тоже литовское. Архитектура, например. Там же шедевры нашей литовской архитектуры – как от них можно отказаться? А жители Вильнюса всех эпох? Они тоже, получается, часть литовской культуры, литовской нации. Пускай некоторым из них поляки и заморочили голову, заставив писать и говорить на польском. 

Первая школа с обучением на литовском языке открылась в Вильнюсе в 1907 году. А всего через 10 лет, к концу Первой мировой войны, ни у кого из литовских политиков не было сомнений, что столицей новой независимой Литвы может быть только Вильнюс. И их совершенно не интересовало, что у 98% жителей города могут быть другие планы. С порога отметалась даже осторожная идея автономии для польского большинства. Ведь это же священная столица литовцев – как она может быть от них автономна?

Правда, одной убежденностью войны не выиграешь. Осенью 1920 года, после многократной смены власти Вильнюс заняла более боеспособная Польша. Лига Наций была готова посредничать в конфликте. Только что получившие независимость Польша и Литва не были проигравшими изгоями, вроде Венгрии, Германии и Советской России. Обе были заинтересованы в том, чтобы сохранить поддержку Запада, и серьезнее относились к рекомендациям Лиги.

Но посредничество закончилось ничем. Типичная рекомендация Лиги Наций – провести на спорной территории плебисцит – оказалась неприемлемой для Литвы. Литовское руководство прекрасно понимало, что в Вильнюсе и окрестностях некому голосовать за то, чтобы войти в состав Литвы.

Строителям литовской нации без Вильнюса было даже удобнее. Идея возвращения потерянной столицы куда лучше подходит для мобилизации масс, чем сама эта столица, которая к тому же совсем не похожа на литовскую.

Правительству независимой Литвы пришлось эвакуироваться во временную столицу – Каунас. Но тема возвращения Вильнюса будет отравлять литовскую политику до самой Второй мировой войны.

С обретением независимости в Литве началось массовое национальное строительство, и миф о потерянном Вильнюсе лег в его основу. По сути, крестьянам в дальних деревнях где-нибудь в Жемайтии объяснили, что они – литовцы, а значит, должны тосковать по Вильнюсу и бороться за его возвращение. Не обязательно военными средствами – никто не рассчитывал на скорую победу над Польшей. Бороться за возвращение небесного Вильнюса должны были все вместе, каждый на своем месте. Лучше учиться, лучше трудиться, быть лучшими литовцами и строить лучшую Литву.

С переходом Литвы к авторитарному режиму в 1926 году миф о Вильнюсе, по сути, стал государственной идеологией. Деды воевали, кровь проливали, строили и развивали Вильнюс – надо быть достойными их памяти и подвигов. Любой, кто усомнится, – предатель и осквернитель святыни.

Союз освобождения Вильнюса превратился во что-то вроде правящей партии с десятками тысяч членов и отделениями во всех деревнях и учреждениях. Вступить туда – способ продемонстрировать лояльность режиму и получить доступ к привилегиям.

Само собой, подрастающее поколение ни в коем случае не должно утратить многовековую память о Вильнюсе, которую мы сами придумали 20–30 лет назад. В школах проводили еженедельные уроки освобождения Вильнюса, выдавали школьникам символические паспорта граждан Вильнюса, а зимой дети лепили не снежную бабу, а снежный макет Башни Гедиминаса.

Как и положено, была специальная патриотическая кричалка. Пароль – «Вильнюс захвачен», отзыв – «Мы его освободим» (наверное, на литовском это звучит более ритмично). Плюс специальный день скорби об утраченном Вильнюсе, регулярные передачи по радио о Вильнюсе, фестивали, выставки, лекции. Всё, чтобы всем стало ясно: литовец – это тот, кто стремится освободить захваченный поляками Вильнюс. А если не стремится, то это уже не литовец.

Только людей, которые упорно работают над тем, чтобы война началась у порога их дома, я не понимаю. В упор.

А формально - нелатышей в Латвии вообще на работу брать запрещено. Без документа. См. "закон о языке".

Есть. Более того, распространяется на потомков "понаехавших" вплоть до четвертого колена. Причем с прямой дискриминацией. Премьер Латвии может быть гражданином США, но не может быть гражданином РФ.

Ага. И возврату исконно польских земель, вроде Вильно, заодно.

Только людей, которые упорно работают над тем, чтобы война началась у порога их дома, я не понимаю. В упор.

Первое - типичное хайли-лайкли. И без специально подсаженых троянов на таком уровне работа пользователя не фиксируется.

Если устройство мобильное - то как правило им управляет владелец. Если же нет... Вообще-то уже давно рекомендовано в таких как у Председателя случаях пользоваться виртуальной машиной "где подальше от правоохранительных органов". Чтобы на собственном компьютере ничего кроме программы терминала не наличествовало. Если при этом ещё и оплату проводит третье лицо, желательно прямо с Латвией не связаное, то добраться до содержимого мелкой спецслужбе достаточно проблематично.

Но в этом случае доказательства "не мог постить комментарии, потому как на природе водку пил" теряют смысл.

IP в наши дни, как правило, динамический. Не знаю, дают ли в наши дни провайдеры простым смертным вообще статические IP. У холодильников и стиральныхмашинок вообще, как правило, IP локальной сети. "А дальше может быть всякое".

Подключение у чужому WiFi "c умыслом" - вообще-то преступное деяние. Доказательство умысла, как правило, "царица доказательств".

Граждан РФ вообще лучше не упоминать. Потому как любой из них может "совершенно внезапно, в том, что на нем надето, оказаться по ту сторону границы.... Пример Владимира Нордвинда напоминает.