Инцидент с российским Су-24 в Сирии — неприятный и достаточно опасный сигнал. Многие горячие головы особенно в России уже кричат, что пора вспомнить про доктрину Екатерины II, русско-турецкие войны, миссию освобождения Константинополя, предъявить туркам все и вся, разорвать отношения и все в таком духе.


Однако в данном случае следует рассуждать цинично и хладнокровно. Кто в Турции из сил, имеющих реальные претензии на власть, более выгодны евразийским геополитическим интересам?

Давайте посмотрим на политическое поле альтернативных «Партии развития и справедливости» Эрдогана сил.

 

Республиканская народная партия — кемалисты, левые националисты, прозападная партия.

Именно в момент руководства этой партии Турция вступила в НАТО и стала частью системы западного мира.

Партия националистического движения — правые националисты также прозападной ориентации.

Следует указать, что партия появилась в 1969 г. и с самого начала оперировала идеями прозападного антисоветизма и антикоммунизма. Также ее структуры были включены в систему «Гладио» по формированию правых антисоветских группировок из бывших фашистов и коллаборационистов.

Партия поддерживала тесные контакты с генералом Дудаевым и чеченскими сепаратистами. Герб Ичкерии — волк — был предложен ему представителями этой организации во время визита Дудаева на Северный Кипр.

Демократическая партия народов (ДПН). Внешне эта политическая сила как бы выступает от имени национальных меньшинств. Однако если покопаться, то можно в ней увидеть пропаганду идей всех меньшинств (от национальных до сексуальных), так называемый «либертарный социализм».

Ограниченная направленность на меньшинства делает ее возможную победу просто фантастикой, а идеология отдает ее в руки союзников западного блока, который ДПН активно поддерживал на выборах в парламент.

Из этого политического поля видно, что правоконсервативная исламистская партия Эрдогана, как бы кто ни крутил носом, остается единственно возможным партнером для евразийских интересов.

Да, у нее собственные взгляды на Ближний Восток.

Да, у нее собственное видение геополитической миссии Турции в регионе.

Но, это та партия, которая порывает с долгой политической традицией Турции. Фактически впервые с 1919 г. у власти в Турции оказались консерваторы и клерикалы, которые также впервые поставили под вопрос западную гегемонию во внешних отношениях Турции.

Именно при Эрдогане отношения России и Турции стали достаточно близкими. К 2010 г. Россия стала вторым экономическим партнером для Турции. 12 мая 2010 года во время официального визита в Анкару президента РФ Дмитрия Медведева было подписано соглашение об отмене визового режима между Россией и Турцией, которое вступило в силу 16 апреля 2011 года.

Между Россией и Турцией существует договоренность о строительстве первой турецкой атомной станции «Аккую» в провинции Мерсин, проект предусматривает сооружение четырех энергоблоков мощностью по 1,2 гигаватт. Имеется проект «Турецкого потока», отказ от реализации которого ударил бы прежде всего по России.

Поэтому сегодня в отношении Турции нужны хладнокровие и цинизм.

 

Россия должна использовать ситуацию для наибольшей самоизоляции Турции, прежде всего от НАТО, США и ЕС, использовать обеспокоенность ее западных союзников создавшейся ситуацией и по возможности выдавить их присутствие из Малой Азии.

Сейчас это может звучать экстравагантно, однако для защиты стратегических интересов это единственный выход. Изоляционизм от Запада, трансформация Турции в нейтральное государство является единственно возможным стратегическим решением.

Следует помнить, что Турция своими действиями на фоне парижских терактов и антитеррористических кампаний во множестве стран ЕС подорвала с их стороны к себе доверие. Множество западных экспертов, аналитиков и политиков уже поднимают вопрос о двойной игре Турции с ИГИЛ и «Аль-Каидой».

Если в отношениях между Западом и Турцией будет развиваться кризис доверия, то возможна как минимум маргинализация позиции Турции в НАТО и отказ интегрировать ее даже гипотетически в ЕС. А при эскалации недоверия можно спрогнозировать даже приостановление членства Турции в НАТО.

Ведь кто знает, что «турецкие игры» с ИГИЛ и «Аль-Каидой» не смогут перерасти в похожие на Су-24 сбитые «Миражи» и F-16…

Этот риск как раз и заметили США.

 

Официальная позиция НАТО как никогда дипломатична, ибо Запад понимает, что современное руководство Турции хоть его и не устраивает, однако терять союзника в Малой Азии (а значит, и влияние) никто на Западе не пожелает.

 

Для сегодняшнего руководства Турции начинаются также нелегкие времена.

Если называть вещи своими именами, то Анкара четко понимает, что «Партия справедливости и развития» — далеко не идеальный союзник для Запада.

Это уже не раз демонстрировалось на выборах, на которых коллективный Запад делал ставку на кемалистов и либертарианских социалистов (ДПН). И хоть выборы уже прошли, однако и теперь понятно, что коллективный Запад активизирует работу с турецкими НКО и оппозицией, для смены режима в Турции в ближайшие пять лет.

Камнем преткновения для Запада является авторитарный стиль правления Эрдогана (вспомните, как тот отстаивает проект новой конституции, превращающий Турцию в централизованную президентскую республику), клерикальные и консервативные ценности «Партии справедливости и развития», а также желание турецкого руководства вести слишком самостоятельную политику.

В этом отношении Россия должна повести себя наиболее умно и цинично.

С одной стороны, кризис недоверия между Турцией и Западом должен разжигаться в информационной плоскости через работу с западными экспертами в направлении изучения связей Турции и ИГИЛ.

Элиты Запада должны понять, что с подобным руководством у Турции нет шансов оставаться в союзниках НАТО и претендовать на членство в ЕС.

С другой стороны, российско-турецкие связи не должны разрываться. При внешнем информационном противостоянии реальное сотрудничество с Турцией должно развиваться и втягивать турецкие как политические, так и бизнес-элиты в сферу российских интересов.

Здесь нужно дать понять Эрдогану, что подобный жест России — это аванс в обмен на нейтральность и отказ от прозападной ориентации, который может вылиться в поддержку Москвой конституционной реформы Эрдогана, которую тот никак не может осуществить.