Пространные рассуждения об общине не мои – это же первоисточник, припасть к нему никогда не мешает.

 

Не уверен, что троцкисты не играли совсем никакой роли в «сталинской» модернизации. Многое говорит о том, что роль их на первых порах была весьма активной. Под «троцкистами» имеются в виду, конечно, не столько поклонники демонической личности Льва Давыдовича, сколько все вообще сторонники ортодоксально-марксистских подходов к коллективизации. Если бы Сталин был доволен тем, как прошла коллективизация, зачем ему было уничтожать тех, кто её проводил? Из 71 избранных в члены ЦК на «съезде победителей» (главной их победой была именно коллективизация) к 1939 году репрессировано 46, из 68 кандидатов в члены репрессировано 50. Перед следующим XVIII съездом в 1939 году Сталин с гордостью отчитывается: «за отчетный период [с 1934 года] партия сумела выдвинуть на руководящие посты по государственной и партийной линии более 500 тысяч молодых большевиков, партийных и примыкающих к партии». Значит, примерно сопоставимое число было с руководящих постов «задвинуто». Разве не логично предположить, что пострадала эта масса «руководящих работников» именно за их разрушительную для сельской жизни «работу»?

 

Что произошло с общиной в процессе модернизации.

Из приведённой Вами цитаты следует, что при жизни Сталина и даже позже до второй половины 1950-х никаких качественных сдвигов «в соотношении типов культур в деревне» не произошло. Мода на «городскую» субкультуру в деревне сама по себе не является показателем разрушения общины. Само тогдашнее городское общество состояло в большинстве из вчерашних крестьян, горожан в 1-2 поколениях. Община при переезде в город не растворялась, она продолжала существовать в виде трудового коллектива. Принесенный в город деревенский уклад никуда не девался: знаменитая советская «штурмовщина» идёт от крестьянской привычки к сверхинтенсивной работе в кратковременный период страды. Те же советы – не изобретение классиков марксизма, а традиция деревенского самоуправления. Именно отсюда идёт поражавшая немцев способность советских солдат быстро брать на себя командование, когда командир выбывает из строя. Может именно благодаря тому, что не все остатки общинности успели перемолоть «катком модернизации», СССР и победил.

 

Но значительную роль в том, что сталинская модернизация вопреки желанию самой сталинской команды приобрела некоторые черты «раскрестьянивания», кроме массового участия в этом процессе «недобитых троцкистов», сыграл фактор ожидания войны. Постоянно висевший над тогдашними советскими лидерами страх «не успеть», оказаться неготовыми «если завтра война, если враг нападёт», приводил к тем самым пресловутым «перегибам на местах», но важно, что они осознавались «в центре» не как норма, а именно как «перегибы», и за этим следовали наказания.

 

Ну а за раскрестьянивание, покатившееся с конца 50-х, Сталин не в ответе. Очень показательно, что принявшее с 70-х необратимый характер «вытеснение традиционной крестьянской культуры» сопровождалось окончательной потерей сельсоветами своей основной функции самоуправления – то есть ни много ни мало ликвидацией советской власти в деревне. Неудивительно, что закончилось это в итоге полным крахом советской государственности.

 

Экспансивные империи.

Я же не отрицаю, что они существовали и до наступления модерна, но сохраняя всё-таки некоторые представления о соблюдении какой-то меры в экспансивности. Только модерн тешит себя иллюзиями, что можно безнаказанно игнорировать античный принцип «ничего сверх меры».

Згодзен, традыцыйнасць і тэхналагічны ўклад – розныя рэчы.

 

ДНР, як і любая іншая руская правінцыя, захоўвае нашмат болей савецкага за мегаполісы РФ ды пагатоў Украіны. А сітуацыя пастаяннай ваеннай небяспекі дадаткова працуе на актуалізацыю савецкае спадчыны.

«В основе коммунизма лежит не глорификация общинного устройства, а политэкономическое учение Маркса»

 

Говоря о коммунизме, наверно нужно 1) разделять коммунистическую теорию, которая к учению Маркса не сводится, и практику в виде советского строя и других стран соцлагеря; 2) учитывать, что и взгляды классиков марксизма тоже не стояли на месте; 3) учитывать влияние на советскую практику того, что Михаил Агурский называл “давлением национальной среды”.

 

Например, аграрная часть “Апрельских тезисов” кардинально отличается от того, что Ленин писал о крестьянстве в “Развитии капитализма в России”: ленинское добро на передачу земли в распоряжение советам крестьянских депутатов по сути означало закрепление общинной собственности на неё – того, чего крестьяне безуспешно добивались и в революцию 1905 и все годы существования Думы. Это же и основной пункт программы эсеров. Политэкономическое учение Маркса имеет к этому отношение довольно отдалённое. Как и ко всей политике НЭПа. Неслучайно ведь, что главными теоретиками НЭПа в деревне были на протяжении всех 20-х экономисты-народники Чаянов и Кондратьев, а основа их теории это именно сохранение общины уже в обновлённом индустриализированном облике. Может показаться, что я натягиваю сову на глобус, но есть например скрупулёзное исследование Сергея Цакунова, где на массе примеров показано, что на практике большевики «двигались ощупью», руководствуясь интуицией, а не Марксом. Те, кто оставался верным «учению» – меньшевики, а потом троцкисты – продолжали призывать к «уничтожению общины катком модернизации», но они же сами первыми под каток и попали.

 

Да и какое могло быть знакомство с «первоисточниками марксизма» у массы крестьянских и рабочих парней, занявших к концу 30-х практически все руководящие посты?! Они сколько угодно могли произносить ритуальные фразы о «верности учению», сути которого они не понимали, а реальные повседневные решения всё равно принимались исходя из дедовского опыта, а не из «Капитала».

 

Хотя сам отец-основатель учения менее всего был озабочен тем, чтобы оставаться правоверным марксистом, и без проблем позволял себе то, что вполне можно назвать «глорификацией общины». В набросках письма к Вере Засулич Маркс, по сути, признал правоту русских народников:

 

«С точки зрения исторической единственный серьезный аргумент, который приводится в доказательство неизбежного разложения общины русских крестьян, состоит в следующем:

Обращаясь к далекому прошлому, мы встречаем в Западной Европе повсюду общинную собственность более или менее архаического типа; вместе с прогрессом общества она повсюду исчезла. Почему же избегнет она этой участи в одной только России? Отвечаю: потому, что в России, благодаря исключительному стечению обстоятельств, сельская община, еще существующая в национальном масштабе, может постепенно освободиться от своих первобытных черт и развиваться непосредственно как элемент коллективного производства в национальном масштабе. Именно благодаря тому, что она является современницей капиталистического производства, она может усвоить его положительные достижения, не проходя через все его ужасные перипетии…

Если бы в момент освобождения крестьян сельская община была сразу поставлена в нормальные условия развития… то никто не стал бы теперь раздумывать насчет «исторической неизбежности» уничтожения общины: все признавали бы в ней элемент возрождения русского общества и элемент превосходства над странами, которые еще находятся под ярмом капиталистического строя.

Другое обстоятельство, благоприятное для сохранения русской общины (путем ее развития), состоит в том, что… перед ней капитализм — в состоянии кризиса, который окончится только уничтожением капитализма, возвращением современных обществ Обстоятельством весьма благоприятным, с точки зрения исторической, для сохранения «земледельческой общины» путем ее дальнейшего развития служит то, что она не только является современницей западного капиталистического производства, что позволяет ей присвоить себе его плоды без того, чтобы подчиниться его modus operandi, но что она пережила уже период, когда капиталистический строй оставался еще незатронутым; теперь, наоборот, как в Западной Европе, так и в Соединенных Штатах он находится в борьбе и с трудящимися массами, и с наукой, и с самими производительными силами, которые он порождает,— словом, переживает кризис, который окончится уничтожением капитализма и возвращением современных обществ… к «архаическому» типу общей собственности или, как говорит один американский писатель, которого никак нельзя заподозрить в революционных тенденциях и который пользуется в своих исследованиях поддержкой вашингтонского правительства,— «новый строй», к которому идет современное общество, «будет возрождением (а revival) в более совершенной форме (in a superior form) общества архаического типа». Итак, не следует особенно бояться слова «архаический»…

…

Разумеется, эволюция общины совершалась бы постепенно, и первым шагом в этом направлении было бы создание для нее нормальных условий на ее нынешней основе… Даже с чисто экономической точки зрения Россия может выйти из аграрного кризиса только путем развития своей сельской общины… привычка русского крестьянина к артельным отношениям облегчила бы ему переход от парцеллярного хозяйства к хозяйству коллективному, которое он в известной мере ведет уже на не подвергающихся разделу лугах, при осушительных работах и других предприятиях, представляющих общий интерес»

 

Но Марксовы письма к Засулич, к сожалению, так и не дошли, и она так и умерла ортодоксальной марксисткой, не испытав катарсиса от высочайшей реабилитации народнических «предрассудков» её молодости.

 

 

«Что есть "традиционная империя"? Та, что не стремится к универсализму? Все европейские империи к этому стремились»

 

По-моему здесь с наступлением Нового времени происходят явные изменения. Домодерные империи, хотя и стремились к расширению, но у них всё-таки присутствовало представление или ощущение, что это расширение должно иметь какой-то «потолок». Особенно хорошо это видно на примере Китая, несколько тысячелетий довольствующегося бассейнами Хуанхэ и Янцзы.

 

Можно разбираться, какие побуждения здесь преобладали – сознательная религиозная санкция или интуиция, но наверно вполне резонно видеть связь между политеизмом, множественностью миров, сотворёнными многими богами, и множественностью социумов и культур. Эта же связь задаёт и «потолок» расширению и пределы «жажде экспансии», которой вовсе не обязаны быть напрочь лишены неуниверсалистские общества. В обществе, стремящемся к достижению идеального состояния замкнутого космоса, экспансия может иметь оправдание до тех пор, пока это состояние самодостаточности не достигнуто. Пока полис существует в окружении таких же полисов, он может самостоятельно существовать, опираясь на внутренние ресурсы и в экспансии не нуждается. Но когда его соседом становится более сложно организованное и агрессивное общество, полис, чтобы остаться самодостаточным, вынужден преодолевать себя и преображаться вплоть до формата империи. Но и здесь «потолок» территориальному расширению будет задаваться способностью «переварить» оккупируемые территории, а «потолком» роста военной мощи будет достижение способности нанести противнику «непоправимый урон».

 

Надрывать экономику в попытках «догнать и перегнать» или хотя бы для начала «достигнуть паритета» – это уже логика Модерна, явно или неявно основанная на монотеизме, глорифицирующем беспроблемное «райское» существование («возляжет лев со агнцем»), а значит и отрицающем право врага на существование. Этим универсалистским императивом – контролировать весь мир – порождались модерные империи типа Британской, над которыми «не заходит солнце». Этот же императив все модерные империи последовательно и хоронит: перманентную войну за мировое господство не выдержать никому.

Мало ли чем могла заниматься национал-социалистическая пропаганда. Судить-то надо по делам, а не по словам. Если бы их реальная политика действительно исходила из "партикуляризма", то они бы добивались раздела континента с русскими и японцами по рецептам Хаусхофера. Вместо этого Гитлер все усилия положил на создание из Рейха римейка Британской империи, основанной отнюдь не на "партикуляризме", а на мондиалистской максиме, сформулированной Сесилом Родсом - "расширение это всё".

Современная Украина - это опять-таки часть глобального западного проекта. В "партикуляристских" украинских интересах было бы пойти на компромисс с властями Л/ДНР для сохранения территориального единства Украинского государства. Из этих "партикуляристских" интересов продолжение войны выглядит совершенно бессмысленным. Смысл война приобретает только в оптике интересов глобального гегемона.

Даже на терминологическом уровне община-"коммуна" соотносится именно с коммунизмом, а вовсе не с социализмом, будь он с приставкой национал- или без неё. Социализм к общине-коммуне отношения не имеет, он - вариация гражданского общества. Универсалистские претензии вытекают из самой сути гражданского общества. А коммунизм по своей природе партикулярен. Само сочетание "коммунистический универсализм" выглядит оксюмороном. Естественная политическая ниша для государственного антиуниверсализма - это традиционная империя, в том числе и её советское воплощение.

И в большевизме было много разных элементов. Здесь важно, выражаясь по-большевистски, различать кто «попутчик», а кто «гегемон». Неоязыческие элементы в фашистских движениях выше "попутчиков" никогда не подымались. Да и сами фашисты никогда и нигде не были полностью самостоятельны, исполняя роль тарана для разрушения неугодных либералам обществ. Аналог правого радикализма в мусульманских странах – радикализм исламский – уж точно никаким местом под «язычество» не подверстать.

 

К мифологизированному образу индийского кастового общества могла обращаться фашистская пропаганда, но реальным-то образцом для подражания у того же Гитлера была Британская империя. Да и ничего подобного политике геноцида, возведённой фашистами в систему, не было ни в истории Индии, ни в других традиционных обществах. Американские индейцы до прихода белых делились на «своих»-«чужих», но до геноцида «чужих» так не додумались. Массовую охоту на человека начали в Америке только англосаксонские теоретики гуманизма. Геноцид – изобретение не общины, а гражданского общества. Огромная ошибка искать истоки фашизма в каких-то архаических глубинах. Фашизм лишь мимикрирует под традиционное общество, на самом деле это модерн под маской традиционализма. А вот советское общество, несмотря на технологическую модернизацию, сущностно оставалось традиционным. И если кто на Украине сегодня и продолжает традицию, то это бойцы ДНР, а не скачущие вокруг деревянных истуканов клоуны из добробатов

СССР профукало именно то поколение, которым теперь за 60

Но ведь это какие-то маргиналы, никогда не делавшие погоды в бандеровском движении. Историческая ОУН была однородно-консервативно-христианской. Низовой актив теперешних бандеровских организаций – христиане, среди идеологов отдельные эстетствующие интеллектуалы могут заигрывать с гностицизмом. А зарплату получают у коломойских и гройсманов. 

То же и в германском нацизме: настроения преобладали либо консервативно-христианские, либо туманно-мистические с квази-гностическими тенденциями, как в случае СС. И «богоизбранные» спонсоры за океаном. Фёлькиш-элементы там если и присутствовали, то только случайно, не разобравшись, куда попали.

Та же схема наблюдается практически во всех фашистских движениях. С единственным исключением в виде правого сионизма.

Ну и самый системообразующий пункт нацистской идеологии – идея «богоизбранного народа» – имеет явно не языческое происхождение.

Лёгкая степень шизофрении - признак творческого мышления ;)

Ничего удивительного, что Меньше всего поклонников Сталина среди тех, кому больше 60 лет. Меньше всего лапши можно было навешать поколению, помнящему сталинские времена. Но это поколение уже почти ушло из жизни. А те, которым сейчас "за 60", оказались наиболее податливы антисталинской пропаганде, именно они были наиболее интенсивно окучиваемы перестроечными комиксами типа "Огонька".

Если вы спуститесь с неба на землю, то увидите что ВСЕГДА было по-другому. Государство никогда не ограничивалось материальным  и всегда вмешивалось в сферу морали. Да и непонятно почему бы ему этого не делать

Покажите мне предпринимателя, который не боялся бы конкуренции. Страх вообще нормальная человеческая эмоция. Ничего не боится разве что полный идиот. Либо не просто более сильный, а имеющий абсолютное превосходство над конкурентами - то есть контролирующий 100проц. рынка.

У меня другое вызывает непонимание: почему некоторые государства боятся больше, чем частного монополиста. Государство по сути своей призвано защищать интересы общества, а частник - свои частные интересы. Так что если уж кто и лезет в область морали, то пусть это будет государство.

Если государство не будет вмешиваться в область морали и частных отношений, туда будут вмешиваться сами «жители»: более активные и сильные будут пожирать ленивых и слабых. Поэтому государство должно и обязано туда вмешиваться – иначе зачем оно вообще нужно, если оно не защищает слабого от сильного

У любого «гугла» есть хозяева: «заранее заданные» нормы всё равно будут переинтерпретироваться живыми людьми к их собственной выгоде, каждый раз выдаваемой за «благо всего человечества». Что в таком случае лучше: один «гугл»-глобальный-монополист или конкуренция множества таких систем? Вспомним, наконец, дедушку Ленина – «всякая монополия ведёт к загниванию».