АРХИПЕЛАГ БАЛТЛАГ. ЛАТВИЯ
23.07.2024
Елена Крейле
ПИСЬМО ИЗ ЖЕНСКОЙ ТЮРЬМЫ
Весточка из заключения
-
Участники дискуссии:
24 -
Последняя реплика:
больше месяца назад
10 июля был приговор — 3 года! Как я и ожидала. После таких обвинений прокурора жду следующих сроков — по второму делу и апелляции. Пришла с видеоконференции, попила кофе с утешительной «рафаэлкой» и стала перечитывать письма родных и …слёзы…
Пожалела себя немного, бедная несчастная сиделица горемычная… видела там, как Андрей снимал меня на свой планшетник. Слышала голоса адвоката и Аллы Березовской (передавала от людей приветы). Сказала, что выложила в сеть мою речь. Ну хоть так я смогу донести свою позицию до общества, а то журналисты от властей не хотели знать моё мнение и тем более публиковать его. Врали и очерняли…
А впереди очередной суд и рассмотрение меры пресечения — демоны меня не выпустят из своих цепких когтей! Узнать бы как там обстоят «дела» Палецкиса. Он ведь, как и я, сидит в изоляторе? Ведь он не признаёт, недосрочкой ему не светит, а условия там, в мужских тюрьмах, по его книге, скверные и унижающие Человека! :(
Тюремные хроники
Сегодня, при раздаче обеда хозницы сказали, что видели меня по телику — показали мельком, и я там симпатичная! Положили побольше салата! Поглощаю обед: лососевый суп, картофельное пюре со свиным гуляшом в подливке (даже есть кусочки мяса) и капустным салатом, и слышу, как надзирательница возмущённым голосом (хорошо было слышно при закрытой кормушке) заявляла сиделице, что она здесь, при раздаче пищи, не просто так стоит, и девочки все правильно докладывают. Если кому-то мало, то пускай жалуется начальству. Здесь такие «нормы»! А я такими нормами довольна — не растолстею! Здесь невозможно быть голодным, ведь хлеб дают каждое утро.
Окружающий мир
Сижу я в изоляторе, 1 корпус, напротив нашего — 2 корпус, тоже двухэтажное строение, но из него можно ходить на работу швейную мастерскую — шить форму для полиции. В 7:00 утра группу работниц выводят в «сопровождении» и к 5 вечера — обратно, там же и обедают в столовой.
У девчат — общение и денежка. Из окна я вижу: семь камер на втором этаже (а сама я тоже на втором), семь больших деревянных окон на первом: одно окно — мастерская, со станками и пожилыми мужиками, слесарями, два и три окна кабинета для обучения, четыре последних — кухня тюрьмы.
Между домами — дорога с остатками асфальта, уверенно переходящая в статус гравийной, а вдоль стен протянулись клумбы серые с песочной землёй, которые периодически перекапываются к большим усердием, заключёнными (уже три раза!). Кусты подрезают, некоторые цветы выкапывают перемещают и снова сажают и стригут … Движуха. Сиделиц переводят из камеры в камеру, а цветы — с клумбы на клумбу. Все заняты… Но земля «голая» и сохнет на радость воробьям — десятки их джакузи!
Мое здание более старое (потолки около 3 м), напротив дом пониже с плоской крышей (без чердака), по которой любят ходить большие чайки с жёлтыми ногами и клювом и крикливые малые (с чёрными головами и бордовыми ногами и клювом). Сбоку от моего окна высится железобетонная опора (способная выдержать многотонный объект) на верхушке которого торчит каплевидный алюминиевый плафон (ещё времён СССР)… И вот из-за него (стратегический обзор окон) у чаек между собой постоянные разборки: крики, вопли прямо в окна. Иногда наблюдаешь — как бои самолётов во время Второй Мировой войны! А утром воробьи начинают чирикать с четырёх часов: вначале вдалеке (в кроватках), а потом подлетают под окна и настойчиво телекают в уши. На карнизе крыши, сменяя друг друга, сидят вороны и мониторят наши окна — откуда же и куда полетят хлеба и котлеты!
Камеры второго корпуса пустовали 5 лет. В конце апреля начали заселять. За эти годы моль откушала одеяла, и «новосёлам» выдали новые — «европейские». Из разговоров девочек: вот мы дуры, столько писали заявлений насчёт своих одеял. Теперь мы тут страдаем от новых — страшно колючие! Кричат: верните нам старые одеяла. Они были такие классные! Смеются …
Жалуются, что вода в кранах течёт тонкой струйкой. Пришлось им тщательно мыть камеры от пыли и плесени — неприятный запах. Окна у них в верхней части мутные. Открывающиеся нижняя часть затянута частой сеткой — и им неприятно для глаз смотреть сквозь неё; ни разу ни корку хлеба не кинуть (запрещено), ни плюнуть (тоже запрещено).
Кипяток им не разносят (в отличие от нас), и им приходится (у кого нет чайника) кофе заливать из-под крана! Пишут жалобы.
Со «свободной зоны» к нам на первый этаж на отбытие наказания сажают заключённых на 1 или 2 недели; лишают их магазина, своих продуктов, косметики, курева. И им не передать. Звонков и писем родным, свиданий тоже. Никаких газет и журналов (только из библиотеки) мыться раз в неделю (бритв не дают). Самое шокирующее для меня (я вначале не поверила) забирают матрас 6:00, а выдают в 21:30. Вот так…
Недавно вышла большая группа «отдыхающих», развлекали нас 2 недели громкой музыкой (по заявке) постоянными разговорами со всеми: кто в камерах, кто мимо проходит…весело переругиваются поют песни и играют в «города». Передавали сигареты со второго этажа на первой по диагонали — все кто наблюдал изнервничались, и я в том числе! Видеть это можно было только в зеркальце, так как из окна не высунешься. Некоторые девочки умудрились уже отсидеть 16-18 лет и между «ходками» рожать детишек… Да уж.
Народ под окнами ходит постоянно: то в магазин, то в изолятор. Вот бодрым шагом идёт группа «спортсменок» с тренером из охраны — девчухи стройные, подтянутые, есть среди них и «пухляшки» … Смотришь на тренера, на девчат и вздыхаешь… Э-хе-хе, никто со мной не позанимается.
Машина под окном медленно движется с сопровождающим… Слышно, как громыхает по «асфальтированной» дороге тележка с едой для нас, голодающих. Разводят заключённые-волонтёры еду в нержавеющих, блестящих на солнце, термосах и в пластмассовых ведёрках (салаты, котлеты, жаренная рыба, яйца — каждый четвёртый день).
Ага! Надо готовиться к получению питания для моего бренного тела! Салат (дают в обед) кладу в холодильник до ужина. Потом к нему добавлю по необходимости свои овощи и разные добавки. Холодильник (эгоист) — малюсенький (50х50х50), но я стараюсь всё в него запихнуть! Бананы тоже там держу, беру на неделю семь штук. На ужин пью кефир с йогуртом (4:1).
Слуховое окно
Катя со второго корпуса некоторое время провела в норвежской тюрьме. В большом шоке от вида местного населения — очень много, странных, неполноценных, больных и страшных внешне людей. Нация их вырождается из-за близкородственных скрещиваний, власти ищут любой предлог, чтобы у приезжих семей забрать детей с последующим вливанием «свежей крови» в их «гнилой» генофонд. С её слов — много неадекватных в тюрьме. Хм…
Взгляд в окно. Вижу: ведут по дороге сиделицу, вернувшуюся из «большого мира», с окна кричат: ну, как съездила? Что-нибудь нашли? Обернувшись, отвечает: рак матки. И, повернувшись, идет дальше. Да уж… и как здесь лечиться?! Судьба…
У меня пока всё.
Ильгюциемская тюрьма, Крейле
Пожалела себя немного, бедная несчастная сиделица горемычная… видела там, как Андрей снимал меня на свой планшетник. Слышала голоса адвоката и Аллы Березовской (передавала от людей приветы). Сказала, что выложила в сеть мою речь. Ну хоть так я смогу донести свою позицию до общества, а то журналисты от властей не хотели знать моё мнение и тем более публиковать его. Врали и очерняли…
А впереди очередной суд и рассмотрение меры пресечения — демоны меня не выпустят из своих цепких когтей! Узнать бы как там обстоят «дела» Палецкиса. Он ведь, как и я, сидит в изоляторе? Ведь он не признаёт, недосрочкой ему не светит, а условия там, в мужских тюрьмах, по его книге, скверные и унижающие Человека! :(
Тюремные хроники
Сегодня, при раздаче обеда хозницы сказали, что видели меня по телику — показали мельком, и я там симпатичная! Положили побольше салата! Поглощаю обед: лососевый суп, картофельное пюре со свиным гуляшом в подливке (даже есть кусочки мяса) и капустным салатом, и слышу, как надзирательница возмущённым голосом (хорошо было слышно при закрытой кормушке) заявляла сиделице, что она здесь, при раздаче пищи, не просто так стоит, и девочки все правильно докладывают. Если кому-то мало, то пускай жалуется начальству. Здесь такие «нормы»! А я такими нормами довольна — не растолстею! Здесь невозможно быть голодным, ведь хлеб дают каждое утро.
Окружающий мир
Сижу я в изоляторе, 1 корпус, напротив нашего — 2 корпус, тоже двухэтажное строение, но из него можно ходить на работу швейную мастерскую — шить форму для полиции. В 7:00 утра группу работниц выводят в «сопровождении» и к 5 вечера — обратно, там же и обедают в столовой.
У девчат — общение и денежка. Из окна я вижу: семь камер на втором этаже (а сама я тоже на втором), семь больших деревянных окон на первом: одно окно — мастерская, со станками и пожилыми мужиками, слесарями, два и три окна кабинета для обучения, четыре последних — кухня тюрьмы.
Между домами — дорога с остатками асфальта, уверенно переходящая в статус гравийной, а вдоль стен протянулись клумбы серые с песочной землёй, которые периодически перекапываются к большим усердием, заключёнными (уже три раза!). Кусты подрезают, некоторые цветы выкапывают перемещают и снова сажают и стригут … Движуха. Сиделиц переводят из камеры в камеру, а цветы — с клумбы на клумбу. Все заняты… Но земля «голая» и сохнет на радость воробьям — десятки их джакузи!
Мое здание более старое (потолки около 3 м), напротив дом пониже с плоской крышей (без чердака), по которой любят ходить большие чайки с жёлтыми ногами и клювом и крикливые малые (с чёрными головами и бордовыми ногами и клювом). Сбоку от моего окна высится железобетонная опора (способная выдержать многотонный объект) на верхушке которого торчит каплевидный алюминиевый плафон (ещё времён СССР)… И вот из-за него (стратегический обзор окон) у чаек между собой постоянные разборки: крики, вопли прямо в окна. Иногда наблюдаешь — как бои самолётов во время Второй Мировой войны! А утром воробьи начинают чирикать с четырёх часов: вначале вдалеке (в кроватках), а потом подлетают под окна и настойчиво телекают в уши. На карнизе крыши, сменяя друг друга, сидят вороны и мониторят наши окна — откуда же и куда полетят хлеба и котлеты!
Камеры второго корпуса пустовали 5 лет. В конце апреля начали заселять. За эти годы моль откушала одеяла, и «новосёлам» выдали новые — «европейские». Из разговоров девочек: вот мы дуры, столько писали заявлений насчёт своих одеял. Теперь мы тут страдаем от новых — страшно колючие! Кричат: верните нам старые одеяла. Они были такие классные! Смеются …
Жалуются, что вода в кранах течёт тонкой струйкой. Пришлось им тщательно мыть камеры от пыли и плесени — неприятный запах. Окна у них в верхней части мутные. Открывающиеся нижняя часть затянута частой сеткой — и им неприятно для глаз смотреть сквозь неё; ни разу ни корку хлеба не кинуть (запрещено), ни плюнуть (тоже запрещено).
Кипяток им не разносят (в отличие от нас), и им приходится (у кого нет чайника) кофе заливать из-под крана! Пишут жалобы.
Со «свободной зоны» к нам на первый этаж на отбытие наказания сажают заключённых на 1 или 2 недели; лишают их магазина, своих продуктов, косметики, курева. И им не передать. Звонков и писем родным, свиданий тоже. Никаких газет и журналов (только из библиотеки) мыться раз в неделю (бритв не дают). Самое шокирующее для меня (я вначале не поверила) забирают матрас 6:00, а выдают в 21:30. Вот так…
Недавно вышла большая группа «отдыхающих», развлекали нас 2 недели громкой музыкой (по заявке) постоянными разговорами со всеми: кто в камерах, кто мимо проходит…весело переругиваются поют песни и играют в «города». Передавали сигареты со второго этажа на первой по диагонали — все кто наблюдал изнервничались, и я в том числе! Видеть это можно было только в зеркальце, так как из окна не высунешься. Некоторые девочки умудрились уже отсидеть 16-18 лет и между «ходками» рожать детишек… Да уж.
Народ под окнами ходит постоянно: то в магазин, то в изолятор. Вот бодрым шагом идёт группа «спортсменок» с тренером из охраны — девчухи стройные, подтянутые, есть среди них и «пухляшки» … Смотришь на тренера, на девчат и вздыхаешь… Э-хе-хе, никто со мной не позанимается.
Машина под окном медленно движется с сопровождающим… Слышно, как громыхает по «асфальтированной» дороге тележка с едой для нас, голодающих. Разводят заключённые-волонтёры еду в нержавеющих, блестящих на солнце, термосах и в пластмассовых ведёрках (салаты, котлеты, жаренная рыба, яйца — каждый четвёртый день).
Ага! Надо готовиться к получению питания для моего бренного тела! Салат (дают в обед) кладу в холодильник до ужина. Потом к нему добавлю по необходимости свои овощи и разные добавки. Холодильник (эгоист) — малюсенький (50х50х50), но я стараюсь всё в него запихнуть! Бананы тоже там держу, беру на неделю семь штук. На ужин пью кефир с йогуртом (4:1).
Слуховое окно
Катя со второго корпуса некоторое время провела в норвежской тюрьме. В большом шоке от вида местного населения — очень много, странных, неполноценных, больных и страшных внешне людей. Нация их вырождается из-за близкородственных скрещиваний, власти ищут любой предлог, чтобы у приезжих семей забрать детей с последующим вливанием «свежей крови» в их «гнилой» генофонд. С её слов — много неадекватных в тюрьме. Хм…
Взгляд в окно. Вижу: ведут по дороге сиделицу, вернувшуюся из «большого мира», с окна кричат: ну, как съездила? Что-нибудь нашли? Обернувшись, отвечает: рак матки. И, повернувшись, идет дальше. Да уж… и как здесь лечиться?! Судьба…
У меня пока всё.
Ильгюциемская тюрьма, Крейле
Дискуссия
Еще по теме
Еще по теме
Алла Березовская
Журналист
УЖЕ ДАЖЕ НА СОВБЕЗЕ ООН НАЧАЛИ ПУТЬ К МИРУ
А домохозяйка из Риги по-прежнему сидит в тюрьме!
Алла Березовская
Журналист
ТЮРЕМНЫЕ БУДНИ СВЕТЛАНЫ НИКОЛАЕВОЙ
Из писем
Елена Крейле
У НИХ ДАВНО ВСЕ РЕШЕНО
Тюремные хроники
Алла Березовская
Журналист
СВЕТЛАНУ НИКОЛАЕВУ ПЕРЕВОЗЯТ В БОЛЬНИЦУ
Рига. Женская тюрьма