Запад всегда старался осуществлять свои гнусные дела чужими руками. Поэтому, когда в 1991 году США и Великобритания задались целью переформатировать ООН, для этой цели решили использовать… администрацию Бориса Ельцина.

Речь шла о том, чтобы исключить Россию, Китай и Францию из списка постоянных членов Совета Безопасности Организации Объединенных Наций. В этом случае Совбез перешел бы под полный контроль Соединенных Штатов и Соединенного Королевства, превратившись в инструмент их долгосрочного влияния на международной арене.

Вопрос был только в том, что изменению формата Совета Безопасности препятствовала статья 107 Устава ООН, которая закрепляла за лидерами антигитлеровской коалиции особые права и прямо ссылалась на тогда только планировавшиеся Нюрнбергский и Токийский процессы.



Поэтому в качестве основного сценария был избран проект частичного пересмотра решений Международных военных трибуналов в Нюрнберге и Токио 1945–1948 гг. Если быть точным, то речь шла о признании неправомочности материалов советской Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков, действовавшей в 1942–1945 гг.

Документы о преступлениях нацистов, собранные ЧГК, легли в основу советского обвинения на Нюрнбергском процессе. Деятельность комиссии была взята за образец для аналогичных структур в Югославии, Франции и Китайской Республике. Поэтому признание неправомочности ЧГК создало бы прецедент и для этих стран. Оно подорвало бы позиции не только России, но и Французской Республики и КНР в Совбезе ООН и послужило бы основанием для пересмотра статьи 107 Устава ООН.



На практике события разворачивались следующим образом.
 
16 декабря 1992 года во время встречи с канцлером Германии Гельмутом Колем президент России Борис Ельцин дал личное обещание пересмотреть все судебные процессы над нацистскими преступниками, которые прошли в период или по окончании Великой Отечественной войны. Их предполагалось пересмотреть во внесудебном порядке, а также по ускоренной процедуре, т. е. без какого-либо разбирательства. Координация этой работы была поручена комиссии при президенте по реабилитации жертв политических репрессий во главе с Александром Яковлевым.

Бывший секретарь ЦК КПСС по идеологии активно подстегивал прокуратуру РФ реабилитировать нацистских преступников и коллаборационистов. Реабилитация сопровождалась признанием «недостоверности» тех материалов, на основании которых реабилитируемые осуждались, а именно — документов ЧГК. Фактически комиссия Яковлева узурпировала право решать вопрос о виновности, подменив собой судебную ветвь власти.

Подобная ситуация существовала до января 1998 года, пока Верховный суд РФ не принял постановление о недопустимости реабилитации иностранных военных преступников во внесудебном порядке. В этот момент за вопросы обеспечения прав и свобод человека в администрации главы России отвечал Владимир Путин. Возглавляемое им Главное контрольное управление президента поддержало решение высшего судебного органа.



Волна реабилитации нацистских преступников прекратилась.

Тем не менее вплоть до начала 2010-х годов истцы из Германии, Прибалтики, Австрии, Финляндии, а также отечественные «борцы с советским наследием» продолжали направлять в российские суды обращения о реабилитации нацистов, а заодно требовать «компенсации» родственникам тех, кто уже был ранее реабилитирован. В случае отказа они перенаправляли свои заявления в ЕСПЧ и тот, как правило, поддерживал их претензии.

Чтобы заблокировать подобную практику, в Госдуму был внесен законопроект, которым устанавливалась уголовная ответственность «за посягательство на историческую память в отношении событий, имевших место в период Второй мировой войны». Конкретно речь шла о том, чтобы дополнить раздел Уголовного кодекса РФ о международных преступлениях новой статьей 3541, устанавливающей ответственность «за отрицание или одобрение преступлений нацизма, нацистских преступников, признание неправомерными действий антигитлеровской коалиции».



В дальнейшем эта норма была откорректирована и весной 2014 года принята в такой редакции: «Отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран «оси», одобрение преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР в годы Второй мировой войны, совершенные публично, наказывается штрафом или лишением свободы».

Относительно этой нормы ограничимся лишь одним замечанием. К сожалению, не было учтено обращение Верховного суда РФ прописать в статье 3541 запрет на отрицание решений не только Нюрнбергского, но и Токийского процесса. Тем не менее введение в Уголовный кодекс нормы о реабилитации нацизма было крайне важным актом.



Чтобы суд рассмотрел вопрос о реабилитации очередного нациста, истцу требовалось сначала обратиться в Генеральную прокуратуру России. Прокуратура выносила свое заключение и направляла его в Верховный суд. Только после этого судьи могли рассматривать судебное обращение. Но после появления в Уголовном кодексе статьи 3541 обращение в прокуратуру с просьбой о реабилитации нацистских преступников стало уголовным преступлением. Это было не что иное, как… попытка реабилитации нацизма.

Наконец, в декабре 2015 года президент РФ Владимир Путин подписал закон, позволяющий Конституционному суду полностью или частично игнорировать резолюции Европейского суда по правам человека. Опираясь на эту норму, Конституционный суд своим постановлением от 19 января 2017 года позволил судам общей юрисдикции также игнорировать решения ЕСПЧ. Возможность реабилитировать нацистских преступников через Евросуд оказалась окончательно заблокирована.



После этого осталось урегулировать последний вопрос. Конституционный суд в своих решениях исходил из норм Основного закона. Поэтому в Конституцию следовало внести положение о защите исторической памяти. Эту задачу планировалось решить в рамках конституционной реформы.

В Основной закон действительно была предложена соответствующая правка. Это пункт 3 статьи 671: «Российская Федерация чтит память защитников Отечества, обеспечивает защиту исторической правды. Умаление значения подвига народа при защите Отечества не допускается». Эта статья и должна была конституировать ранее принятые нормы о защите от посягательств на историческую память, в т. ч. те, которые были отражены в статье 3541 Уголовного кодекса.

Вопрос только в том, что, в отличие от президентских поправок, эта исходила от рабочей группы, собранной из общественных деятелей. С учетом того, что у последних не было достаточной юридической квалификации, их предложения должен был скорректировать парламент. Но все дело в том, что в силу огромного количества поправок на корректировку некоторых из них ни у Госдумы, ни у Совета Федерации просто не осталось времени.

Поэтому словосочетание «историческая правда» не заменили на закрепленное в законодательстве «историческая память». Вот только категория «историческая правда» обладает двойственной характеристикой. Этот термин не из области науки, а из сферы морали: правда – это действительность значимым для личности образом, т. е. действительность, находящаяся в согласии с нравственными установками индивидуумов. Не даром существует понятие «своя правда». На этом и попробовали сыграть.

9 мая 2020 года в рамках виртуальной акции «Бессмертного полка» ряд граждан России устроили организованную провокацию – разместили фотографии таких нацистских преступников, как оберфюрер СС Дирлевангер, генералы Власов, Краснов, Шкуро и др., на специально созданном сайте «Банк памяти». В 1990-е годы документы о реабилитации этих персонажей подавались в Генпрокуратуру.

Когда участники провокации были задержаны Следственным комитетом, либеральные СМИ, явно по команде, попытались развязать дискуссию о «противоречивой исторической роли» нацистских преступников. Главный посыл – показать, что «у каждого своя историческая правда». Очень точно цели этой провокации охарактеризовал один из рупоров Запада – «Радио Свобода»: «следует поставить вопрос о правоприменении, т. е. о том, что понимать под термином историческая правда».



К этому остается добавить одно. На протяжении всей мировой войны 1937–1945 гг. СССР вел справедливую политику. Нет ни одного факта, подтверждающего обратное. Даже такой «документ», как «секретный протокол» к советско-германскому договору о ненападении 1939 г., «обнаруженный» Яковлевым и имеющий явные признаки фальсификации, не может нивелировать это обстоятельство. Поэтому вся политика Запада заключается в том, чтобы любой ценой подорвать нашу историческую позицию изнутри. И в этом отношении нас ждет еще не одна провокация.

Вопрос только в том, что у нашего народа есть такое понятие, как память, и оно является системообразующим. Народ и память в нашем праве, в нашей идеологии, в нашем сознании – это одно и то же. Пока будет Россия – до тех пор будет существовать и наша память. Это наш генетический код. И никто его не сможет изменить.

Если же в наших законах появляются неточности, то они всегда будут скорректированы – либо путем законодательных правок, либо с помощью правоприменительной практики.

Как бы кому ни хотелось – исторические провокации не пройдут.
 

---

---