В 20-х числах марта 1814 Наполеон решил пройти к северо-восточным крепостям на границе Франции, где рассчитывал деблокировать французские гарнизоны, и, значительно усилив свою армию, принудить союзников к отступлению, угрожая их тыловым коммуникациям. Французский император надеялся на медлительность союзных армий и их страх перед его появлением в их тылу.

Однако союзные монархи, вопреки ожиданиям Наполеона, 24 марта 1814 одобрили план наступления на Париж

Когда 27 марта Наполеон узнал о наступлении на Париж .... На следующий день он от Сен-Дизье (прим. 180 км восточнее Парижа) бросился со своей небольшой армией на спасение столицы, однако прибыл слишком поздно. 

В РЕЗУЛЬТАТЕ НАПОЛЕОН ОТРЕКСЯ ОТ ПРЕСТОЛА...

А с разгромом Барклая и Багратиона Наполеон не решал проблемы уничтожения русской армии - оставался еще Тормасов, Чичагов, Витгинштейн и пр., разбросанные от Финляндии до Кавказа части.

Или Барклай с Багратионом не пошли бы на выручку царской семье?

Простите, Ян, а почему не дойдет то?

А вот главу, рекомендованную Вами, только что просмотрел... остаюсь при своем мнении, потому что коммуникации и недобитые армии противника ничто по сравнению с пленением царской фамилии и захватом столицы... К тому же Великая армия была бы сохранена... и диспозиция сохранилась бы - 450 000 линейный войск у Наполеона против 200 тысяч у Барклая и Багратиона...

Мое мнение (и с этим кстати, соглашается Тарле) что русская элита традиционно предает собственную страну и свой народ во время или перед КАЖДОЙ военной компанией.

Так как Нарбонн именно затем и посылался в Вильну, чтобы из его миссии ничего не вышло, то император переходит к более для него интересному предмету разговора. “Теперь пойдем на Москву, а из Москвы почему бы не повернуть в Индию? Пусть не рассказывают Наполеону, что от Москвы до Индии далеко! Александру Македонскому от Греции до Индии тоже было не близко, но ведь это его не остановило? Александр Македонский достиг Ганга, отправившись от такого же далекого пункта, как Москва... Предположите, Нарбонн, что Москва взята, Россия повержена, царь пошел на мир или погиб при каком-нибудь дворцовом заговоре, и скажите мне, разве невозможен тогда доступ к Гангу для армии французов и вспомогательных войск, а Ганга достаточно коснуться французской шпагой, чтобы это здание меркантильного величия Англии обрушилось”. Значит, основные объекты начинающейся войны — Москва и Индия? Но нет! Тут же, в те же дни, Наполеон говорит, что царь вынуждает его к войне своим “ультиматумом” (об очищении Пруссии от французских войск), что цель войны — образумить царя и отклонить его от возможного сближения с Англией и что эта война чисто “политическая”, т. е. затевается для определенной дипломатической цели; едва эта цель будет достигнута, Наполеон готов будет мириться. Такая же сбивчивость, такие же разноречия и в определении ближайшей стратегической цели: завоевать Литву и Белоруссию и на этом кончить кампанию . и в Витебске ждать просьбы царя о мире? Или идти на Москву и тут ждать этой просьбы? Есть положительные высказывания Наполеона и о первом варианте и о втором. Мудрено ли, что великая армия от маршалов до кашеваров не знала, зачем ее ведут в Россию, когда сам император в точности никак не мог сформулировать ответа на этот вопрос.

 

То есть вопрос остаётся открытым. Не привносит автор понимания  в вопрос, ПОЧЕМУ Наполеон собирается ждать просьб Александра о мире в Витебске или Москве. Почему он так упорно отказывается идти для решения волнующего его вопроса в Питер?