4 ноября, ночью, муниципальные власти поселка Шкяуне уничтожили памятники и таблички с именами красноармейцев, похороненных на местном братском кладбище. 

После этого акта вандализма власти стали вскрывать землю и обнаружили останки более 50 бойцов Красной Армии. На голубом глазу они заявили, что не знали о нахождении под памятником братского захоронения. Останки были изъяты из могилы и перезахоронены на отдаленном кладбище. 

Вскрытие могилы советских солдат в Шкяуне. Фото из тг-канала Алексея Стефанова

Те, кто надругался над братским захоронением партизан и воинов Красной Армии в Шкяуне, знали, на кого они поднимали руку.

Сразу после войны на стену сельсовета повесили памятную табличку: 

Шкяуне — первый населённый пункт на территории Латвийской ССР, освобождённый 18 июля 1944 года 130 Латышским стрелковым корпусом от немецко-фашистских оккупантов.

И после перемен независимости волостная управа, которая здесь разместилась, не решалась снять память о подвиге латышских гвардейцев.

Победа бойцам 43 Латышской гвардейской дивизии далась нелегко — болота, минные поля, засевшие в лесах фашисты... Но задачу выполнили. Позднее из разных захоронений военного времени на братское кладбище в Шкяуне перенесли прах павших героев. 

Вспомним некоторых из них. 

Алексей Егорович Пузынькин, 21 год, был ранен в бою, умер от кровопотери в 50 медсанбате 43 Латышской гвардейской дивизии (в Латвии забыли, что в Великую Отечественную латыши стали основой первого национального формирования Красной Армии). На Смоленщине, в деревне Долгие Нивы ждала его жена Екатерина. Ныне в деревне Долгие Нивы стоит памятник погибшим воинам-землякам. Наверное, там есть и имя Алексея. Возможно, живут его потомки.

В 41-м из Монастырщенского района, в который входят и Долгие Нивы, был призван Егор Герасимович Пузынькин 1901 года рождения. Не отец ли нашего Алексея?

В Тульской области ждала жена Анна старшего лейтенанта Сергея Балакина. Он пал в бою 20 июля, через 2 дня после взятия Шкяуне.

В первых боях за Шкяуне, 18 июля, был убит в бою 36-летний Дмитрий Иосифович Ланин. Он со Ставрополья, в совхозе «Терек» не смогла обнять его после Победы жена Дина Кирилловна.

Не вернулся к своей Прасковье в Воронежскую область красноармеец Степан Мазепин, 25 лет от роду — погиб в бою 2 мая 44-го.

Рядом с воинами Красной Армии — мы рассказали только о нескольких из более чем 20 покоящихся в братской могиле — находится захоронение местных партизан. Это героические люди, они не давали гитлеровцам покоя с 1942-го. К сожалению, по фамилиям и инициалам нам наскоро не удалось найти подробных сведений.

Одиньш Б.Л., Кристапсонс А.К., Скадыньш И.А.и ещё 16 героев. 

В списках 43 Латышской гвардейской дивизии есть и Одиньши — Янис, Петерис, Роберт, и Скадыньши, и Кристапсонсы, но в регулярной армии учёт-то был  не такой, как у партизан...

А вот мужество у партизан было беспримерное. В Шкяуне, например, в 42-м был ими разгромлен местный гарнизон. Они успешно сражались с фашистскими карателями и их местными пособниками.

...Варвары они и есть варвары. Что в годы войны, что сейчас.

Тогда они участвовали в «Зимнем волшебстве» — операции по уничтожению деревень в белорусском партизанском крае, рядом с Латвией. Тогда «отличились» именно латышские полицейские батальоны, которые потом составили костяк Латышского легиона Ваффен СС. 

Деревни сжигали, безжалостно уничтожая местных жителей. Подводами вывозили на хутора награбленное барахло — об этом вынуждены были написать докладную гитлеровские кураторы операции.

Женщин и детей пригнали в Саласпилсский лагерь смерти. Теперь местные «исследователи» обеляют нацистов, а Саласпилсский лагерь, не стесняясь, называют «трудовым».

Такие дела. Встанем. Помянем павших. Память о наших героических предках — не уничтожить.
 

От редакции. Действия властей Шкяуне подпадают под статью 228 Уголовного закона Латвии и должны быть определены, как «Осквернение тел погибших и кладбищ». За осквернение тел погибших и разорение их могил, если они совершаются группой лиц по предварительному сговору, предусмотрено наказание в виде лишения свободы сроком до пяти лет с конфискацией имущества. 

Немедленного уголовного наказания ожидать сложно, поскольку преступный сговор совершить разорения кладбищ и глумиться над останками русских людей существовал не только на уровне волости, но и на уровне всей республики. Однако непременным принципом любого закона является неотвратимость наказания за преступление.