Будучи народным депутатом СССР, мне приходилось неофициально тесно взаимодействовать с людьми из различных партийных и государственных структур, МВД, МО и КГБ СССР. Они, прекрасно понимая куда ведет страну Горбачев, снабжали меня информацией, очень часто закрытой, которая позволяла мне точнее оценивать ситуацию. И более того, порой с их позволения я ее оглашал с трибуны Верховного Совета СССР. Как правило, она носила сенсационный характер и вызывала большой общественный резонанс.

У меня с ними были дружеские товарищеские отношения, они знали очень многое и сегодня 19 августа я хочу поделиться двумя историями, которые рассказал мне один из генералов КГБ, занимавший высокий пост в в этой структуре. Он рассказал мне их через пару недель после провала ГКЧП, когда мы с ним тайно встретились в одном из московских парков.

19 августа рано утром все сотрудники центрального аппарата КГБ были подняты по тревоге и прибыли на свои рабочие места. Там их проинформировали о создании ГКЧП, о введении в стране чрезвычайного положения и порядке их действий в этой ситуации.

Были сформированы оперативные группы, которые должны были осуществить интернирование наиболее активных «демократов». Предполагалось, что никто из задержанных не будет подвергаться аресту, а им будет предложено отправиться в сопровождении сотрудников КГБ в подмосковные санатории, где им обеспечен качественный отдых, вплоть до любых алкогольных напитков и различных развлечений. Единственное ограничение — им не будет разрешено покидать место отдыха и они будут ограничены в использовании средств связи. По окончании режима чрезвычайного положения их доставят обратно на место жительства.
 

Т.е. предполагалось провести интернирование видных «демократов» по методике, которую успешно применил генерал Войцех Ярузельский, когда вводил чрезвычайное положение в Польше в 1980 году.

Старшие оперативных групп получили запечатанные конверты, которые содержали необходимые документы с адресами, фотографиями, инструкциями, ордерами на задержание и обыск и т.п. Конверты разрешалось вскрыть только при поступлении особой команды. Кого придется задерживать никто из членов опергрупп до вскрытия конвертов не знал. Следует отметить, что проведение данного мероприятия не вызвало протестов среди нескольких сотен сотрудников центрального аппарата КГБ, все были согласны в нем участвовать. И началось ожидание команды вскрывать конверты...

Они просидели ожидая команды и не покидая рабочие места 19, 20 и первую половину 21 августа. Когда около 13 часов 21 августа стало известно, что члены ГКЧП полетели в Форос к Горбачеву сдаваться, то поступила команда немедленно конверты уничтожить и забыть об их существовании. А если будет проводиться расследование и их будут спрашивать об опергруппах и конвертах, то отвечать, что ничего подобного не было.

18 августа Б.Ельцин прилетел из Казахстана, где он встречался с лидером республики Н.Назарбаевым. На этой встрече Ельцин поднабрался, добавил еще в полете и в результате, когда его самолет на аэродроме «Чкаловский» то идти сам он не мог и его пришлось выносить из самолета чуть ли на руках. А на аэродроме «Чкаловский» его ожидала группа «Альфа», которая получила устное указание председателя КГБ СССР В.Крючкова по прилету Ельцина при поступлении команды его задержать.
 

Командир группы доложил лично Крючкову о прилете Ельцина и его «нездоровье», получил команду: «Пока ничего не предпринимать, сопровождать машину Ельцина и ждать команду».

Альфовцы добросовестно выполнили команду и последовали на некотором удалении за Ельциным и его сопровождением. Ельцина повезли на дачу. На всем протяжении пути к даче командир Альфы неоднократно докладывал Крючкову о ситуации и в ответ получал одно и тоже: «Ждите команду!». Приехали на дачу Ельцина, его занесли в дом. Группа «Альфа» расположилась в кустах неподалеку, ожидая команду. Все ночь просидели в кустах.

Рано утром, когда по центральному телевидению прошла информация о создании ГКЧП на даче Ельцина началась суматоха и вскоре Ельцин и его окружение сели в машину и помчались в Москву. Обо всем этом командир альфовцев докладывал Крючкову. В ответ звучало: «Ждите команду! Командир докладывал: «До Москвы 20 км!», «До Москвы 15 км!», «До Москвы 5 км!», «Въехали на Кутузовский проспект!», До Белого дома 3 км!», « Подъезжает к Белому дому!». А в ответ: «Ждите команду!». И только когда командир доложил «Ельцин въехал на территорию Белого дома!», то ответ изменился: «Отбой! Возвращайтесь на базу!».
 

А в это время в столице Латвийской ССР рижской ОМОН при поступлении информации о создании ГКЧП немедленно был приведен в полную боевую готовность и согласно заранее разработанным планам отправился их выполнять.

Информация к размышлению: в списках личного состава Рижского ОМОНА в те дни насчитывалось всего 218 человек.

К исходу 20 августа практически все важные объекты столицы Латвии. включая Совет Министров, все министерства и ведомства, радиокомитет и телевидение были взяты под контроль омоновцами, которые затем передавали эти объекты военнослужащим Прибалтийского военного округа. На утро 21 августа оставалось занять последний объект независимой Латвийской Республики — здание Верховного Совета Латвии. По плану предполагалось это сделать в 15.00.
 

Т.е. Латвийская ССР оказалась единственной союзной республикой, где ГКЧП победил.

Но в 13 часов стало известно, что ГКЧПисты полетели в Форос к Горбачеву сдаваться. ОМОН отошел на свою базу на окраине Риги и занял круговую оборону. На предложение латвийских властей сдаться омоновцы ответили отказом. Тогда латвийские власти обратились за помощью в Москву. Ельцин дал команду разоружить Рижский ОМОН, привлекая для это воинские части, расквартированные в Риге. Морские пехотинцы, базирующиеся в Болдерае на другом берегу Даугавы отказались выполнять этот приказ. Другие воинские части заняли такую же позицию.

В Москву пошла информация, что в воинских частях рижского гарнизона происходит брожение и не исключено вмешательство военнослужащих в ситуацию. Это процесс начал захватывать и другие воинские части уже за пределами Риги.Это напугало не только латвийские. но и российские власти. которые очень боялись организованного выступления армейских частей. В результате была достигнута договоренность, что латвийские власти отказываются от уголовного преследования рижских омоновцев, а Москва вывозит из Латвии омоновцев вместе со всей техникой и семьями на территорию РСФСР самолетами военно-транспортной авиации.
 

Через пару дней через всю Ригу в аэропорт проследовала колонна Рижского ОМОНа. На тротуарах стояли люди и плакали. А на бронетранспортерах, грузовиках и автобусах с рижскими омоновцами и их семьями были прикреплены плакаты с надписью: «Мы вернемся!».

Самое удивительное, что в эти дни ни в Риге, ни в других населенных пунктах республики не было НИ ОДНОЙ АКЦИИ ПРОТЕСТА, НИ ОДНОГО МИТИНГА, НИ ОДНОГО ПИКЕТА, хотя до этого Народный Фронт Латвии легко выводил на митинги десятки тысяч человек. Среди руководителей Народного фронта Латвии и руководителей независимой Латвийской Республики (бывших членов ЦК Компартии республики) царила паника. Многие опасались «отправки на отдых» на южный берег Северного Ледовитого океана.

Наиболее дальновидные бывшие члены ЦК Компартии Латвии, ранее публично заявлявшие о своем выходе из КПСС вдруг начали срочно разыскивать, где можно заплатить членские взносы, которые они не платили уже два года. Многие рвались на личный прием к командующему войсками Прибалтийского военного округа генерал-полковнику Кузьмину. а по телефону клялись ему. что они были и остаются верными коммунистами-ленинцами, а то что они оказались заодно с Народным фронтом Латвии это просто недоразумение и при личной встрече с командующим они ему все объяснят.
 

---

---