Начало этапа энергетического пуска на первом энергоблоке Белорусской АЭС сопровождается огромным количеством заявлений, нот протеста и прочих писем возмущения со стороны политиков Литвы и ее руководства

За этим информационным шумом становится все сложнее понять, что именно происходит в энергетической системе Литвы, как поведение этой республики влияет на ситуацию, складывающуюся для БРЭЛЛ. Больше того: иной раз закрадывается подозрение, что Литва ведет некую самостоятельную игру, независимую от сценария, разработанного Еврокомиссией.

Значит, нужно попробовать отложить в сторонку заявления политиков всех уровней и внимательно присмотреться к действиям и решениям регулирующих органов и энергетических компаний, действующих в этом регионе. При этом анализ будет состоять из двух частей — до осени 2020 года и после, поскольку в последнее время поток новостей о происходящем в четырехугольнике Россия — Белоруссия — ЕС — Прибалтика стал чрезвычайно плотным.

Реальные причины борьбы Прибалтики за выход из БРЭЛЛ

По состоянию на день сегодняшний электроэнергетические системы республик Прибалтики продолжают работать в составе полностью синхронизированного кольца БРЭЛЛ. Белоруссия, Россия, Эстония, Латвия и Литва создавали это объединение не с одной, а с двумя целями. Помимо договора об организации перетоков в сечениях Ленинградская область — Эстония, Псковская область — Эстония, Псковская область — Латвия, Белоруссия — Литва, Калининградская область — Литва, между государственными энергетическими компаниями было подписано и соглашение о создании резерва аварийных мощностей.

Каждая из стран выделила в этот резерв по 100 мегаватт генерирующих мощностей, цель этого решения очевидна — взаимная страховка на случай проведения плановых и внеплановых ремонтов и различных аварийных ситуаций. Насколько рыночными бы не были наши межгосударственные отношения, вопросы об энергетической безопасности и об энергетической обеспеченности никто с повестки снять не может — законы физики не делают никаких поблажек господам политикам.

В 2004 году Литва, Латвия и Эстония стали членами ЕС, но никаких резких перемен в электроэнергетических системах этих стран не последовало, единственным исключением стало абсолютно политическое решение о закрытии Игналинской АЭС. Наличие безукоризненно работавшего энергокольца БРЭЛЛ вполне устраивало новых руководителей Прибалтики, столица которой переместилась в город Брюссель.

В 2009 году произошло сразу два знаковых события — окончательная остановка обоих энергоблоков Игналинской АЭС и официальный выход России из Энергетической хартии Европы. Именно с этого момента Еврокомиссия стала уделять внимание тому факту, что электроэнергетические системы Эстонии, Латвии и Литвы были полностью изолированы от европейских энергосистем. Уделять внимание и выделять деньги, поскольку после экономического кризиса 2008 года свободных средств в государственных бюджетах «балтийских тигров» не наблюдается. Политический заказ был и остается совершенно прямолинейным: Брюссель, Таллин, Рига и Вильнюс вот уже второй десяток лет ведут борьбу за то, чтобы энергетическая система Прибалтики была изолирована от энергетических систем России и Белоруссии, изящно называя это «энергетической независимостью от России».

География и законы физики vs политический заказ

Вот только этот политический заказ в очередной раз уперся в законы электроэнергетики и в то, что никакой единой энергетической системы Европы, в состав которой можно было бы интегрировать энергетическую систему Прибалтики, не существует. Географическое расположение Прибалтики директивами Еврокомиссии изменить тоже не получается, даже решения Евросовета и Европарламента не помогут. Поэтому имеем: объединенную энергосистему Северной Европы NORDELL, в состав которой входят, в частности, энергосистемы Швеции и Финляндии, и объединенную систему UCTE, в состав которой входит, в частности, Польша.

У электроэнергии, передаваемой по линиям электропередачи и кабелям, существует целый ряд характеристик — не только частота, но и допустимые отклонения от нее, активная и реактивная мощности. Эти характеристики у NORDELL и UCTE не совпадают, синхронизировать их можно, но только теоретически. Практически полная синхронизация двух таких крупных энергосистем — это многие миллиарды, если не триллионы евро и многие годы работы.

Потому инженерное решение для воплощения политического заказа остается только одно — коммуникация энергосистем при помощи вставок постоянного тока (ВПТ), сооружаемых на границах этих систем. Переменный электроток из энергосистемы №1 поступает в ВПТ, где идет его преобразование сначала в постоянный ток, а затем снова в переменный, но уже с характеристиками, отвечающими требованиям энергосистемы №2. Разумеется, ВПТ выполняет и обратные преобразования — для электротока из энергосистемы №2, который ВПТ преобразует в пригодный для энергосистемы №1.

Вклад Литвы в строительство «Северного потока — 2»

Вот с учетом этого информация об имеющихся энергосоединениях Прибалтики звучит следующим образом. Энергосистема Эстонии соединена двумя морскими кабелями, оборудованными двумя ВПТ, с энергосистемой NORDELL (Финляндия). Энергосистема Литвы при помощи морского кабеля и ВПТ соединена морским кабелем с NORDELL (Швеция) и при помощи ЛЭП — с энергосистемой UCTE (Польша). Но кабели и ЛЭП — это только средства «транспортировки» электроэнергии. Не менее важен вопрос о том, какие именно компании генерируют электроэнергию, которая поступает в Литву и в Эстонию.

Первый нюанс связан с Эстонией: эта республика каким-то невероятным для ЕС способом сумела сохранить в государственной собственности построенные в советское время Нарвские ГРЭС, энергетическим ресурсом для которых является горючий сланец, добываемый в шахтах и разрезах на северо-востоке ее территории. Мало того: Эстония сумела добиться от ЕК субсидирования строительства еще одной электростанции на том же топливе, в результате чего не Финляндия поставляла электроэнергию в Эстонию, а Эстония обеспечивала ею свою северную соседку.

Поскольку Эстония не избежала общего для Прибалтики процесса деиндустриализации, то экспорт электроэнергии Финляндией не ограничивался — мощностей Нарвских ГРЭС хватало и для России, и для Латвии, и для Литвы. Хватало настолько, что в 2015 году Литва «догадалась» остановить и законсервировать оборудование Вильнюсской ТЭЦ-3, тем самым отказавшись от 360 мегаватт установленной мощности. С учетом закрытия Игналинской АЭС Литва вынуждена импортировать не менее 70 процентов необходимой ей электроэнергии.

При этом, как все мы видим, литовские политики безостановочно разглагольствуют о необходимости «энергетической независимости» от России. До последнего времени 65 процентов импортируемой электроэнергии Литва получала по кольцу БРЭЛЛ, около 30 процентов — по морскому кабелю из Швеции, еще пять процентов — из Польши.

Фразу «импорт из Швеции» стоит расшифровать, поскольку законодательство Швеции, приведенное в полное соответствие с требованиями ЕС, не предусматривает государственного владения генерирующими мощностями. Электроэнергия для Литвы генерируется на АЭС и ГЭС, принадлежащих немецкой компании Uniper — одной из пяти европейских компаний, финансирующих строительство магистрального газопровода «Северный поток — 2». В результате, пока литовские политики громко протестуют против строительства этой газовой магистрали, потребители электроэнергии в этой стране стараются сделать все, от них зависящее, чтобы «Газпрому» было на что завершить проект СП-2.

Что касается причины того, почему настолько мизерны поставки электроэнергии из Польши в Литву, то тут все просто — Польша является нетто-импортером электроэнергии. При этом одним из крупнейших поставщиков для Польши является Швеция. Электростанции немецкой компании Uniper на территории Швеции по морскому кабелю NordBalt поставляют электроэнергию отнюдь не только в Литву, но и в Польшу и даже в родную Германию — это несложно увидеть, если изучить отчеты Eurostat.

Ничего личного, только бизнес — Uniper смогла увеличить объемы сбыта, помочь Германии в ее сражениях за «озеленение» энергетики, используя для этого ВПТ, построенные за счет бюджета ЕС. Да, приходится «платить дань» — поставлять электроэнергию транзитным Литве и Польше, но поставки эти отнюдь не бесплатные. Отношения внутри ЕС удивительно гармоничные и дружелюбные, не так ли?

Одним выстрелом — двух зайцев, или Экономика должна быть экономной

Летом 2018 года ЕК и правительства Эстонии, Латвии и Литвы подписали политическое соглашение о том, что в 2025 году энергосистемы стран Прибалтики будут выведены из БРЭЛЛ. Другими словами, политический заказ был оформлен окончательно, однако это не означало, что появилось какое-то новое техническое решение — этим соглашением ЕК подтвердила, что готова финансировать строительство дополнительных линий передачи или кабельных линий и соответствующих ВПТ.

ВПТ — очень сложное приспособление, стоимость их конструирования составляет несколько сотен миллионов евро, нужен алгоритм, который позволит окупить такие инвестиции. Решение было изящным: в 2019 году Эстония под невероятно жестким давлением со стороны ЕК вынуждена была закрыть 25 процентов мощностей Нарвских ГРЭС, которые, оказывается, причиняли невероятный вред экологии.

Больше того: ЕК дала понять, что закрытие будет продолжаться и дальше, по мере старения энергоблоков Нарвских ГРЭС, при этом любые просьбы Эстонии о субсидировании строительства новых электростанций неизменно получают отказ — денег могут дать только на солнечные и ветряные электростанции. На этом электроэнергетическая независимость Эстонии и закончилась, а заодно — и Латвии.

Если оценивать состояние электроэнергетической системы Латвии годовыми отрезками, то все в полном порядке — сколько электроэнергии ее потребителям требуется, столько на ее территории и производится. Однако 35 процентов генерации электроэнергии в Латвии — это каскад ГЭС на Даугаве, для работы которой в зимнее время приходится снижать выработку электроэнергии, чтобы накопить нужный объем воды в водохранилищах. Этот зимний спад выработки Латвии традиционно компенсировали Нарвские ГРЭС, теперь такой возможности нет, требуется импорт из других стран.

С момента закрытия четверти энергоблоков бизнес-модель была выстроена окончательно. Теперь не только Литва, но и Эстония с Латвией перешли в число стран, зависящих от импорта электроэнергии. Подписанное соглашение о выходе из состава БРЭЛЛ в 2025 году не дает прибалтийским республикам возможности задумываться о поставках электроэнергии из России и Белоруссии как о стратегии на дальнейший период. Отказ со стороны ЕК финансировать строительство новых крупных электростанций на территории Прибалтики ставит энергетическую отрасль Эстонии, Латвии и Литвы в полную зависимость от поставок электроэнергии из-за пределов ЕС.

Цель всех этих действий совершенно очевидна: нерыночными методами бороться с Россией и Белоруссией как с поставщиками электроэнергии в Прибалтику, которые способны предложить экономически более выгодные условия. Имеется и вторая задача, решение которой выгодно для реальных руководителей ЕС, — ликвидировать даже гипотетическую возможность Эстонии, Латвии и Литвы проявлять хоть какую-то самостоятельную политику. Надежные, экономически более выгодные поставки электроэнергии из России и Белоруссии теоретически давали возможность Таллину, Риге и Вильнюсу сопротивляться диктату со стороны Брюсселя. Подтверждение этому мы и увидели во время кризиса, сложившегося в Белоруссии после выборов президента.

lt.sputniknews.ru