В центре Минска возвышается многоэтажная башня — гостиница «Беларусь». Советское, как практически все здания в Минске, сооружения, один из архитектурных символов белорусской столицы. В ней сохранена и тщательно поддерживается советская основа: изначальными остались не только стены, но и советская эстетика внутри здания: фойе в стиле сталинского ампира, мозаика и витражи с рабочими и крестьянками. Наконец, гостиница «Беларусь» принадлежит государству.

 

Помнящих советский гостиничный сектор такое сохранение идентичности может привести в ужас: никакая ностальгия по СССР не будет распространяться на хамский обслуживающий персона и номера с отваливающимися розетками. Советский сервис — это тот самый «совок», по которому не ностальгируют даже те, кто слово «совок» терпеть не может.
 
Однако с гостиницей «Беларусь» все оказывается совершенно не так. Да, основа осталось советской, но в деталях все соответствует гостиничным европейским стандартом. Номера с евроремонтом, «вай-фаем» и самой современной техникой, персонал, не имеющий ничего общего с хамоватыми тетками «вас много, я одна». Никакого ниспровержения старого, но при этом все современное.
 
В этом отношении государственная гостиница «Беларусь» является микромоделью одноименной страны.

Современная Белоруссия — это советская в основе своей страна, которая, в отличие от других постсоветских республик, не стала отказываться от этой основы.

Речь не только о десоветизации, по пути которой пошли страны Балтии, а теперь идет Украина, поставившая целью избавиться от всего, что ассоциируется с советским периодом.

В своем сохранении советского Беларусь противопоставляет себя даже России, которая при сравнении с ней вдруг оказывается суперкапиталистической, либеральной и рыночной страной. В Белоруссии же сохранился советский, государственный социализм.

Только это модернизированный социализм, преодолевший все многочисленные недостатки советского строя, приведшие к его коллапсу в начале 90-х годов.
 
 

Беларусь, пусть не сразу, а только после прихода к власти Лукашенко, пошла по тому самому китайскому пути, на который в позднюю перестройку не смог встать весь Советский Союз.

 

Поэтому, как это не покажется странным, при всем несовпадении масштабов Белоруссию уместно сравнивать именно с Китаем.

Обе страны отказались идти против человеческой природы и бороться с частной собственностью: был разрешен частный бизнес, более того, ему были созданы все институциональные условия для развития.

При этом «контрольный пакет» в экономике остался за государством. Большая промышленность Белорусской ССР не была приватизирована в 90-е годы: она прошла программу технологической модернизации в 2000-е, оставаясь госсобственностью, и теперь, опровергая все догмы о неэффективности государства, как собственника, оказываясь конкурентоспособной на рынке.

Не только на внутреннем и даже не только на российском: на минском заводе «Атлант» производят холодильники под брендами известных западных производителей, которые экспортируются в Западную Европу.
 
Экспорт наукоемкой промышленной продукции в Западную Европу — это явление не только для постсоветских республик, но и для всей Восточной Европы.

 

Белоруссия в этом смысле действительно представляет феномен: в 90-годы эта республика бросила все силы на сохранение своего индустриального потенциала, и теперь может поставлять на внешние рынки бытовую технику и продукцию машиностроения, а не гастарбайтеров.

Другие постсоветские республики в 90-е годы бросали силы на уничтожение большой промышленности, в результате все различия между ними сейчас сводятся к тому, что европейская Прибалтика поставляет чернорабочих в Европу, а только стремящиеся в Европу Молдавия или Грузия — в Россию.

В Минске же после 11 вечера пустеют улицы — редкая для двухмиллионного города картина. Опять же, это связано с тем, что все советские заводы выжили и работают — именно они формируют ритм жизни белорусской столицы.
 
В более широком смысле Беларусь вообще сохранила потенциал. Потенциал для развития.

При всех ее многочисленных трудностях, в стратегическом отношении у этой страны сохраняются все шансы преодолеть эти трудности и расти.

У соседних с Белоруссией Латвии и Литвы, например, этого шанса уже нет. В стратегическом отношении это вымирающие страны с рекордными в мировом масштабе темпами депопуляции. Население Латвии и Литвы за постсоветский период сократилось на четверть и, по прогнозу Еврокомиссии, в ближайшие десятилетия сократится еще больше, чем на треть.

В Белоруссии же — рост населения. У нее сохраняется человеческий потенциал для развития. В ней через пару десятилетий не будут жить одни пенсионеры и чиновники.
 
Все признаки современности и прогресса в Белоруссии (еще одно сходство с Китаем) стали возможны благодаря тому, что не произошло отречение от прошлого, от советского социализма. Поэтому советское в Минске повсюду соседствует с современным, не вступая в конфликт друг с другом.

При этом то, что Беларусь сейчас развивается, что время в ней не остановилось, отрицать невозможно. Это значит идти против фактов: отрицать, что страна достраивает собственную атомную станцию, что китайцы строят под Минском логистический хаб и страна готовится стать гигантским перевалочным пунктом в рамках проекта Великого шелкового пути, что рождаемость там превышает смертность.
 
 

Беларусь смогла создать уникальную для Восточной Европы модель развития.

 

Она отказалась и от неолиберальных «тэтчеровских» реформ в экономике, и от ориентации на Запад во внешней политике, и от этнонационализма взамен коммунизма в качестве новой официальной идеологии в политике внутренней. В результате контрасты в ее развитии в сравнении с такими странами, прошедшими весь этот путь, как Болгария, Латвия или Румыния, поразительны.
 
Крайне вульгарны и примитивны в этой связи объяснения, что вся модель развития Белоруссии основана на спонсорстве, оказываемые ей за союзнические отношения Россией.

Во-первых, сохранить и развивать все экономические связи с рынками на Востоке — это был выбор, который белорусское руководство сделало, тогда как другие бывшие советских республики от этого выбора отказались.

Во-вторых, и в-главных, мало получить деньги, куда труднее их эффективно освоить.

Белоруссия за 20 лет так и не стала коррупционной черной дырой, в которой бесследно пропадают российские деньги. Объяснять ее нынешнее развитие льготными российскими тарифами на нефть и газ — явное упрощение действительности.

 

По сути, Беларусь — это единственная из постсоветских республик, которая пошла по пути финляндизации, причем в гораздо более жесткой форме, чем сама Финляндия после Второй мировой войны.

 

Не просто нейтралитет, а союзное государство с Россией и участие во всех проектах экономической реинтеграции постсоветского пространства. Не просто дружеские отношения с соседней страной, а позиционирование себя частью русского народа, не желавшего распада СССР, но теперь развивающегося в рамках альтернативного государственного проекта.

Не просто забвение старых обид, а общая с Россией историческая политика с культом Великой Отечественной войны в основе.

При этом, безусловно, то же, что было у Финляндии, извлечение максимально возможной экономической выгоды от союза с Россией.
 
Уязвимость такой модели развития та же, что была у сотрудничавшей с Советским Союзом Финляндии. После коллапса социалистической экономики и развала СССР Финляндия пережила такой экономический кризис, что с ним может сравниться кризис в бывших советских республиках.

Сегодня экономика России окончательно и надолго впала в кризис, а кризис в России автоматически означает кризис в Белоруссии.

Белорусская экономика сейчас переживает тяжелые времена: не такие тяжелые, как финская после распада СССР, но похожие. Однако Финляндия сегодня является полноценной скандинавской страной с инновационной экономикой, растущим населением и очень высоким уровнем жизни.

Секрет ее успеха оказался не в том, что Москва по льготным ценам продавала Хельсинки сырье и за копейки покупала у Хельсинки промышленную продукцию, а в том, что Финляндия оказалась эффективным обществом, модель развития которого оказалась способной преодолеть кризис.

Беларусь — это тоже эффективное общество. У нее всегда хватало проблем и сейчас их много, но у этой страны сохраняется потенциал для роста. И она растет.