ТЮРЕМНЫЙ ВЕСТНИК. ЛАТВИЯ
Сегодня
Александр Гапоненко
Доктор экономических наук
СУДЕБНЫЕ ПОКАЗАНИЯ. ЧАСТЬ 2
В Рижском суде 25 ноября 2025г
-
Участники дискуссии:
00 -
Последняя реплика:
Продолжение выступления Александра Владимировича Гапоненко на вчерашнем заседании суда.
Часть 1
IX. Был ли Круглый стол публичным мероприятием?
Как я уже говорил, мне позвонил, кажется 3 февраля Руслан Панкратов и попросил выступить на организованном им в Институте стран СНГ семинаре и рассказать о различиях между этноцидом и геноцидом. Название семинара он еще не сформулировал на тот момент и мне его не назвал. На начало семинара я зашел по ссылке, а поскольку он начался ранее объявленного мне времени, названия так же не знал. Потом узнал название и был с ним не согласен, поскольку оно звучало «Геноцид и этноцид русских в странах Балтии, как фактор подготовки войны с Россией».
Во-первых, геноцида русских нет и на семинаре я об этом несколько раз заявил. Во-вторых, этноцид не может быть фактором подготовки к войне. Может быть фактором провоцирования начала военных действий, но это совершенно другой смысл. Вопросы провоцирования на Круглом столе не рассматривались и я счел, что лучше озвучить рациональный, научный взгляд на проблему, чем устроить истерику с протестом против названия дискуссии.
О том, что ведется запись выступлений я не знал, а когда в перерыве узнал, то потребовал исключить мое выступление из видеозаписи, поскольку ряд выступлений участников были совершенно неприемлемы как с точки зрения нации, так и по форме. Эти мои возражения были публичными и имеется реакция участника Р. Самуля, который согласился с этим мнением. Р. Панкратов также согласился с моим требованием и обещал мое выступление из видеозвонка исключить.
5 февраля, насколько я помню, он прислал мне видеозапись, в которой мое выступление было стерто. 5 февраля друзья прислали мне пост в сети «Х» некоего Марата Касема о том, что в Институте стран СНГ состоялся Круглый стол, но в опубликованной видеозаписи нет части с выступлением А. Гапоненко, она оттуда вырезана. В своем посте Касем грозился найти эту полную запись и посадить А. Гапоненко в тюрьму на 4 года, сопровождал угрозы грязными ругательствами. Причина личной ненависти ко мне Касема имела мотивировку. После того, как он провел в тюремном заключении четыре месяца и заключил сделку с прокурором, по которой без суда вышел на свободу и искал встречи со мной. Упросил Ю. Алексеева познакомить со мной у него в гостях. Я обвинил его на этой встрече в том, что он провоцирует меня на антилатвийские высказывания и выступает в роли провокатора с целью добиться привлечения меня к ответственности. Касем стал мне мстить за такую оценку его деятельности.
Потом, в не известную мне дату на сайте Института стран СНГ появилась полная версия записи Круглого стола. 13 февраля мне написали друзья, что М. Касем распространяет эту запись через свой аккаунт в сети «Х». Узнав это, я написал в системе Telegram свой протест Р. Панкратову. Он есть в материале дела на с. 144. Цитирую: «Ув. г-н Панкратов, мы договорились, что мое выступление не будет публиковаться из-за некорректной позиции остальных участников. Вы не выполнили мою просьбу и включили видео в сеть. Это породило для меня ряд проблем».
Это подтверждает, что я был против распространения своего выступления и предпринял доступные мне меры, чтобы его остановить.
Данный факт могли бы подтвердить свидетели Р. Самуль, С. Муливанов и И. Гусев, которых я просил вызвать в суд, однако в этой просьбе мне было судом отказано. Во время обыска на даче 4 февраля следователь Ределис заявил о наличии у него видеозаписи Круглого стола. На вопрос о том, откуда он ее взял он ответил, что с сайта Института стран СНГ. Я попросил его продемонстрировать эту запись, но получил обещание, что сделает это на следующий день. Это происходило в присутствии как минимум 5 сотрудников СГБ. Во время показаний свидетельских 14.10 А. Ределис заявил, что этого не помнит. Тогда как на другой мой вопрос он ответил, что «получил ее оперативным путем в результате мониторинга ситуации СГБ».
5 февраля на допросе в здании СГБ я вновь задал следователю А. Ределису вопрос о видеозаписи Круглого стола и попросил ее продемонстрировать мне. Он вновь отказал мне в просьбе, сказал, что сделает это позже. В протокол допроса эта просьба не была включена.
Очевидно, что происхождение видеозаписи Круглого стола 4 февраля было незаконным, не могло быть основанием для возбуждения уголовного дела. Для ее легализации видеозапись была передана в период между 4 февраля и 13 февраля М. Касему, и он разместил ее на своем аккаунте в сети «Х». Оттуда она попала в Латвийское информационное пространство. Об этом свидетельствуют записи на с. 4−5 второй справки СГБ, которую я цитировал уже. В этой справке говорится, что распространяли полную версию видеозаписи Марат Касем, а с его аккаунта она распространялась Латвийскими информационными агентствами и изданиями — Latvijus avize, Jauns.lv, rus.jauns.lv, Apollo.lv, NRA.lv, zinas tv3.
Вот как описывает сам Касем под постом в Фейсбуке Аллы Березовской свои действия:
«1. Мониторинг ватников. 2. У Панкратова в соцсетях обнаружена информация про конференцию. 3. Поиск первоисточников. Сайт института легко гуглится. 4.Обнаружение видео и его просмотр. 5. Составление текстовой части поста. 6. Склейка видео из ярких высказываний участников. 7. Публикация материала»…И далее, интересно, что после моего поста об этом сборище, выложил запись Лато Лапса». Но в справке СГБ было сказано, что общественный ажиотаж начался после этого сообщения Лапсы.
Причем, видеозапись распространялась в обход запрета, который установлен Латвией на распространение российский информационных материалов. Использовалась система обхода запрета VPN. И делали это Марат Касем и редакции шести латвийских изданий. При допросе свидетелей В. Бузаева, М. Родина, Р. Зелтитса и В. Бергса все они показали, что черпали информацию с аккаунта Марата Касема.
Без участия Касема материалы на сайте Института стран СНГ так и остались бы известными только дюжине читателей, которые интересуются собственно научными вопросами. Запрет суда пригласить на дачу показаний сотрудников СГБ, которые могли бы подтвердить законность получения записи от 4 февраля 2025 г., не позволил мне привести доказательства моей невиновности в полном объеме.
Через две недели после начала уголовного процесса следователь А. Ределис был заменен на следователя С. Булса. По моему мнению это было связано с желанием следствия скрыть факт возбуждения уголовного дела на основании незаконно полученной видеозаписи.
Во время допроса в РЦТ следователем С. Булсом я вновь заявил на с. 6, что знаком только с отредактированной видеозаписью. Не знаю откуда появилась полная версия, на которую следствие ссылается. На с. 14 видно, что у нас вышел спор со следователем С. Булсом и я хотел посмотреть видеозапись. Он упорно отказывался это делать. Очевидно потому, что не хотел показать, что эта видеозапись была получена незаконным путем. Суд отказался пригласить С. Булса в качестве свидетеля, хотя он мог бы прояснить ситуацию. Мое право на защиту было таким образом нарушено.
В результате в материалах дела две видеозаписи — от 4 февраля и от 14 февраля. Вопрос: зачем нужно было приобщать к делу две видеозаписи? Для того, чтобы спросить, что видеозапись от 4 февраля появилась незаконным способом?
Прокурор на судебном заседании 14 октября заявил, что меня не обвиняют в распространении видеозаписи и была решительно против приглашения свидетелей, которые бы могли прояснить ситуацию с ее происхождением, как из числа сотрудников СГБ, так из числа участников семинара. Она заявила, что не обвиняет в распространении материалов, хотя само обвинение предъявлено в действиях, подпадающих под ст. 78 ч. 2.
Между тем, как в тексте этой статьи сказано, что условием квалификации деяния является «использование системы автоматизированной обработки данных».
Это, однозначно, интернет, социальные сети, через которые сообщения, которые содержат этническую рознь, распространяются в обществе и оказывают на него негативное воздействие. Эти вести, согласно методикам ОБСЕ, должны содержать установки на принуждение лица или группы лиц занять низшие позиции в обществе, создавать угрозу их безопасности, благосостоянию.
Я ссылаюсь на работу Александра Верховенского «Уголовное право стран ОБСЕ против преступлений ненависти, возбуждения ненависти и языка вражды». М. 2014». Это единственная работа ученых по этой теме. В этой работе, на с. 22 анализируется позиция Совета Европы комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ECRI). В рекомендациях № 7 от 2002 г., в пункте 18 подчеркивается, что должно иметь место публичное действие. Без публичного распространения любые высказывания не подпадают под определение преступное деяние.
Содержание видеозаписи распространяли М. Касем, Лапса, и 6 латвийских изданий, они сделали их публичными. Они несут ответственность за распространение вестей, которые можно отнести к категории «ненавистных». Это может быть распространено только на выступление С. Васильева и В. Аввы, да и то только после того, как суд это подтвердит. Я таких выступлений не делал, этому нет свидетельств в материалах дела. Нет в этих материалах также свидетельств о том, что я распространял высказывания С. Васильева и В. Аввы.
Разместить видеозапись на сайте Института стран СНГ я технически не мог. У меня этой видеозаписи даже не было. Аргумент, что телефон это тоже средство распространения «вестей», не соответствует действительности. Телефон использовался для установления связи с участниками круглого стола в Институте стран СНГ, как средство коммуникации, донесения собственной научной концепции, а не для распространения взглядов — «вестей» других участников дискуссии.
В связи с этим следует определить обвинения прокуратуры необоснованным и, более того, этнически направленным. Мои высказывания научного характера объявляются разжигающими этническую рознь за то, что я использую незнакомую прокурору терминологию, не имеющую отношения к латышскому этносу, а использующуюся для описания ситуации неравенства.
Тогда как прямые высказывания, выражающие этническую ненависть к русским, прокуратурой во внимание не принимаются. Я имею в виду свои письменные обращения в прокуратуру по поводу высказывания депутата Сейма Шноре о том, что русские «вши», которые забились в «шубу Латвии» и которых надо вывести оттуда» и заявление некоего антрополога Седлениекса, что «русские это генетический мусор», который надо, конечно, выкинуть. В обоих случаях содержится намек на физическое уничтожение русских жителей Латвии. И в обоих случаях я получил из прокуратуры ответ, что в словах тех, на кого я писал заявления, не найдено признаков возбуждения этнической розни.
Принцип отношения к высказываниям ненависти, независимо от этнического происхождения субъекта высказывания, нарушался.
В моем случае имеет место такое же отношение высказывания М. Касема обо мне в ключе ненависти к русским, интересы которых я представляю, остался без внимания, без оценки на предмет высказывания ненависти. Более того, М. Касем выводился из предмета внимания органов следствия очень активно, его преступные деяния по распространению материалов видеозаписи Круглого стола в Институте стран СНГ сознательно игнорировались, вызов свидетелей, которые бы могли показать, что это именно он легализовал видеозапись нелегитимного происхождения, прокуратурой активно блокировались.
Х. Составляли ли участники Круглого стола группу?
Прокуратура выдвинула против меня обвинение по ст. 811, ч. 2 — помощь иностранному государству в действиях, направленных против Латвийской Республики … в составе группы. Рассмотрение вопроса о том была ли группа выделено в отдельный процесс, однако обвинение предъявлено по статье ч. 2, которая предполагает доказанность существования группы. Поэтому я хочу дать показания по этому вопросу.
1. Круглый стол был организован одним Русланом Панкратовым, его участники между собой о его организации не договаривались, его цели и полученные результаты не обсуждались.
2. Большинство участников Круглого стола между собой не были знакомы, либо не контактировали друг с другом на протяжении десятилетий.
3. В ходе дискуссии участники высказывали противоположные, зачастую прямо противоположные точки зрения. Темы выступлений не были связаны друг с другом.
Например, Кирилл Фролов говорил о положении Русской православной церкви, рассказал историю про Бабу-Ягу. Максим Рева описывал события 2007 г. — снос т. н. «Бронзового солдата», Владимир Семиндей говорил о геополитической ситуации, опасности утраты русскими культурной идентичности. Я говорил о различии понятий геноцид и этноцид. Больше на эту тему никто не говорил. Александр Брод определил Круглый стол, как «посиделки, которые не имеют никакого значения и никем во внимание не будут приняты». Игорь Гусев говорил о своей эмиграции из Латвии и желании обеспечить будущее своих детей, об истории русских в Латвии.
С.Васильев и В.Авва говорили о том, что они ведут деятельность, которая имеет целью воздействие на позицию Латвии, и их выступления можно рассматривать, как антилатвийские. Они считают, что геноцид и этноцид равны. Р. Самуль рассказывал о своей деятельности, как блогера, никакой связи с предметом дискуссии не было.
М. Кулгаев говорил о том, как решать проблемы соотечественников при легализации в России. С. Муливанов рассказывал свою историю злоключений при оформлении вида на жительство в России. Кто такой Артем Александров я не знаю. Его выступление я не запомнил, но оно было за пределами темы Круглого стола. Были еще представители литовской эмиграции Гедрюс Грабаускас и Эдикас Ягелавичус. Они рассказывали о том, что подвергались преследованию в Литве, а сейчас живут в эмиграции в России.
Это были сугубо личные воспоминания о мытарствах, не имеющие прямого отношения к проблемам этноцида и геноцида. Они даже не называли эти слова — геноцид и этноцид. А. Мамыкин говорил о том, что опасался за свою жизнь в Латвии и потому уехал в РФ. Это была личная история.
Наконец, профессор Н. Межевич. Он назвал то, что происходит в Прибалтике преследованием по политическим убеждениям, а не по этническому признаку, обругал меня за «неправильное» этническое происхождение, выступил против включения Эстонии в состав Российской империи, прочитал лекцию об истории России. Все эти выступления, таким образом, между собой никак не были связаны.
4. По итогам дискуссии не была принята какая-либо общая точка зрения, не был составлен общий документ, который можно было бы рассматривать, как рекомендации в чей-либо адрес.
5. Участники Круглого стола друг с другом по его окончанию не связывались.
6. Решение о распространении видеозаписи в публичном пространстве участниками ни до, ни после проведения Круглого стола не принималось. Образно говоря, я пришел в банк, осуществил платеж за телефон, а в банк ворвались грабители и его ограбили. После этого мне прокуратура предъявляет обвинение, что я был участником ограбления, да еще и совершенного в группе, поскольку в зале обслуживания были еще другие клиенты, которые делали свои платежи. А отягчающим обстоятельством в моем случае служит то, что для осуществления банковского платежа использовал телефон. Мол, связывался с банком, а банк этот «отмывал» деньги от продажи наркотиков. А доказательством вины банка — Института стран СНГ являются публикации в интернете о том, что у него «плохие» источники финансирования.
Прошу суд извинить меня за столь вольную трактовку сложившейся ситуации, но, по сути, она отражает происшедшее с выдвинутыми против меня обвинениями, если подходить по нормам закона, а не по идеологической целесообразности.
Между тем, в показаниях свидетелей Зелтитса и Бергса мы видели последнее. Зелтитс не видел всю запись Круглого стола, не понял ее содержания, поскольку плохо знает русский язык, и при написании заявления в СГБ исходил из материалов, собранных в интернете и собственных установок. А сам он придерживается национал-радикальных взглядов, был длительное время Генсеком Национального объединения, которое выступает за дискриминацию русских. Сразу по написанию заявления на меня в СГБ он разместил его на своей странице в ФБ и использовал для получения поддержки сторонников при создании партии то же название, что и общество, от которого он подписал заявление.
В программе этой новой партии ставятся цели введения ограничений на право этнических меньшинств, депортации неграждан Латвии.
Второй заявитель подписал заявление на меня, позиционировав себя, как члена «Национального объединения». Произошло это перед выборами в Рижскую думу и он стал депутатом в результате того, что позиционировал себя борцом с правами этнических меньшинств. Он также не смотрел всю видеозапись и его аргумент в пользу моей вины — «Это же видно по его поведению!», как сам показал во время дачи свидетельских показаний.
Оба свидетеля продемонстрировали тем самым идеологическую, политическую направленность своих поступков.
XI. Были ли слова о дискриминации этнических меньшинств в Латвии ложью?
Прокурор в обвинении назвал мои слова о том, что этнические меньшинства в Латвии находятся в худшем положении с точки зрения прав, ложью. Цитирую: «выражал заведомо ложную и очерняющую Латвийское государство и латышей (и распространял) информацию о якобы происходящем в Латвии преследовании русских, запрете говорить на русском языке, и то, что закрытие школ русскоговорящих является проведением против русских этноцида».
Я уже приводил факты демонстрации русскими своего желания придать своему языку статус второго государственного в 2012 г., демонстрации по 50 тыс. человек в ходе т. н. «реформы русских школ» в 2003−2004 гг., а потом в 2014−2021 гг., что было демонстрацией недовольства неравным положением русскими. Я уже ссылался на научные публикации западных ученых, которые оценивали ситуацию в Латвии, как этническую дискриминацию.
Теперь я хочу привести оценки международных институтов, которые специально созданы для мониторинга и оценки ситуации с правами этнических меньшинств в Европе и в мире. Возьмем заключение только по 2018−2025 гг.
А. Комитет по ликвидации расовой дискриминации ООН
1. Заключительное замечание CERDIC/LVA//COL 6-12, 25.19.2018 с. 16−21.
«Нынешняя формулировка политики в отношении языков является дискриминационной по отношению к этническим меньшинствам. В области образования и занятости, общественной и политической жизни и доступа к услугам Латвии следует:
— пересмотреть необходимость внесения поправок в Закон об образовании, которые предусматривают дополнительные ограничения для количества уроков на языках меньшинств в государственных и частных школах;
— принять меры к тому, чтобы политика в отношении языков не ограничивала возможности этнических меньшинств в плане поиска работы в государственном и частном секторе».
Прокомментирую. Я знал это заключение комитета, но из-за ограниченности времени на Круглом столе не стал его цитировать или даже ссылаться на него. И уж точно не обвинял в дискриминации латышский этнос, поскольку как ученый понимаю, что ограничения устанавливают политические элиты, причем придерживающиеся национал-радикальных взглядов, а далеко не все. Неверны также обвинения прокуратуры в том, что я говорил о существовании запрета говорить на русском языке. В материалах дела этого нет. Есть утверждение о том, что ограничиваются права использовать русский язык в общественном обращении, то есть в общении с государством. А это как раз то, что есть в оценке комитета. Продолжу цитирования: «обеспечить, чтобы этнические меньшинства имели доступ к услугам».
Из текста документа следует, что это государственные услуги.
2. Письма правительству Латвии в рамках процедуры раннего предупреждения. Letters CEPD/EWUAP/98 Session/Latvia/JP/KS of 10.05.2019 and 29.08.2019.
Выражена обеспокоенность правительственными правилами № 716 от 21.11.2018, резко ограничившими использование родного языка в дошкольных учреждениям нацменьшинств.
В. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам.
1. «Комитет рекомендует государству-участнику принять меры для обеспечения того, чтобы его языковая политика и языковое законодательство не приводили к прямой или косвенной дискриминации лиц, принадлежащих к группам меньшинств, в отношении осуществления ими экономических, социальных и культурных прав и не препятствовали возможности этих лиц найти работу в государственном и частном секторах. Он также рекомендует государству-участнику рассмотреть возможность пересмотра своей языковой политики и языкового законодательства в области образования с целью поощрения преподавания языков меньшинств и обучения на языках меньшинств…»
С. Комитет по правам человека
Основные выводы по ситуации с национальными меньшинствами от 18.07.2025.
СС CPR/C/LVA/C 014, 18.07.2025, … 35, 36, 43, 44, 47, 48.
Не буду цитировать, перескажу. Требуется пересмотр закона об электронных СМИ и концепции национальной безопасности, ограничивающих использование языков меньшинств в государственных и общественных СМИ. Отмечено, что перевод государственных школ обучения нацменьшинств на латышский язык может привести к их дискриминации; запрет предвыборной агитации на языках меньшинств ограничивает их участие в избирательном процессе.
D. Письма специальных докладчиков ООН руководству Латвии:
— OL.LVA 1/2018. 26.01.2018 — о недопустимости ограничения школьного образования на родном языке.
— OL.LVA 3/2018. 08.11.2018 — о недопустимости запрета образования на родном языке в частных вузах.
— OL.LVA 1/2019. 24.09.2019 — о недопустимости ограничения дошкольного образования на родном языке.
— OL.LVA 1/2022. 28.07.2022 — о недопустимости ликвидации школьного и дошкольного образования на родном языке.
Е. Письмо Верховного комиссара ОБСЕ по вопросам национальных меньшинств латвийскому парламенту от 20.06.2022 г. о противоречии стандартам ОБСЕ законопроекта, предусматривающего полную ликвидацию школьного и дошкольного образования на родном языке.
F. Европейская комиссия за демократию через право (Венецианская комиссия Совета Европы).
Рекомендация CDL — AD(2020) 012-e, 97 5/2020. 19.06.2020.
Рекомендуется отменить ограничения на использование родного языка в дошкольных учреждениям для нацменьшинств, а также в частных школах.
J. Консультационный комитет по Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств.
ACFC/OP/III (2018)001, 23.02.2018
Утверждено резолюцией комитета министров СЕ (СМ/RS.CMN (20211) 9. 03.03.2021.
«Пересмотреть стандарты владения языком в государственном и общественном секторе, в выборных должностях и должностях в организациях гражданского общества. Обеспечить постоянный доступ к возможности преподавания и обучения на языках национальных меньшинств по всей стране с целью удовлетворения существующего спроса.
Пересмотреть подход к языковым квотам в СМИ. Пересмотреть … использование языков в отношениях с государственными органами, в топографических обозначениях и других надписях…» Я столь подробно рассматриваю эти документы потому, что прокуратура предъявила мне очень серьезные обвинения в том, что я клевещу на Латвию и латышей, а эти документы говорят о том, что я просто пересказываю оценки ООН, Совета Европы, выполнять которые Латвия обязалась, вступив в эти организации.
Продолжу цитирование:
F. Мнение резолюции комитета министров СЕ (СМ/RSCHN (2025) 3, 02.04.2025.
Отмечу, принятое уже после моего ареста и требующие немедленных действий. Цитата:
Часть 1
IX. Был ли Круглый стол публичным мероприятием?
Как я уже говорил, мне позвонил, кажется 3 февраля Руслан Панкратов и попросил выступить на организованном им в Институте стран СНГ семинаре и рассказать о различиях между этноцидом и геноцидом. Название семинара он еще не сформулировал на тот момент и мне его не назвал. На начало семинара я зашел по ссылке, а поскольку он начался ранее объявленного мне времени, названия так же не знал. Потом узнал название и был с ним не согласен, поскольку оно звучало «Геноцид и этноцид русских в странах Балтии, как фактор подготовки войны с Россией».
Во-первых, геноцида русских нет и на семинаре я об этом несколько раз заявил. Во-вторых, этноцид не может быть фактором подготовки к войне. Может быть фактором провоцирования начала военных действий, но это совершенно другой смысл. Вопросы провоцирования на Круглом столе не рассматривались и я счел, что лучше озвучить рациональный, научный взгляд на проблему, чем устроить истерику с протестом против названия дискуссии.
О том, что ведется запись выступлений я не знал, а когда в перерыве узнал, то потребовал исключить мое выступление из видеозаписи, поскольку ряд выступлений участников были совершенно неприемлемы как с точки зрения нации, так и по форме. Эти мои возражения были публичными и имеется реакция участника Р. Самуля, который согласился с этим мнением. Р. Панкратов также согласился с моим требованием и обещал мое выступление из видеозвонка исключить.
5 февраля, насколько я помню, он прислал мне видеозапись, в которой мое выступление было стерто. 5 февраля друзья прислали мне пост в сети «Х» некоего Марата Касема о том, что в Институте стран СНГ состоялся Круглый стол, но в опубликованной видеозаписи нет части с выступлением А. Гапоненко, она оттуда вырезана. В своем посте Касем грозился найти эту полную запись и посадить А. Гапоненко в тюрьму на 4 года, сопровождал угрозы грязными ругательствами. Причина личной ненависти ко мне Касема имела мотивировку. После того, как он провел в тюремном заключении четыре месяца и заключил сделку с прокурором, по которой без суда вышел на свободу и искал встречи со мной. Упросил Ю. Алексеева познакомить со мной у него в гостях. Я обвинил его на этой встрече в том, что он провоцирует меня на антилатвийские высказывания и выступает в роли провокатора с целью добиться привлечения меня к ответственности. Касем стал мне мстить за такую оценку его деятельности.
Потом, в не известную мне дату на сайте Института стран СНГ появилась полная версия записи Круглого стола. 13 февраля мне написали друзья, что М. Касем распространяет эту запись через свой аккаунт в сети «Х». Узнав это, я написал в системе Telegram свой протест Р. Панкратову. Он есть в материале дела на с. 144. Цитирую: «Ув. г-н Панкратов, мы договорились, что мое выступление не будет публиковаться из-за некорректной позиции остальных участников. Вы не выполнили мою просьбу и включили видео в сеть. Это породило для меня ряд проблем».
Это подтверждает, что я был против распространения своего выступления и предпринял доступные мне меры, чтобы его остановить.
Данный факт могли бы подтвердить свидетели Р. Самуль, С. Муливанов и И. Гусев, которых я просил вызвать в суд, однако в этой просьбе мне было судом отказано. Во время обыска на даче 4 февраля следователь Ределис заявил о наличии у него видеозаписи Круглого стола. На вопрос о том, откуда он ее взял он ответил, что с сайта Института стран СНГ. Я попросил его продемонстрировать эту запись, но получил обещание, что сделает это на следующий день. Это происходило в присутствии как минимум 5 сотрудников СГБ. Во время показаний свидетельских 14.10 А. Ределис заявил, что этого не помнит. Тогда как на другой мой вопрос он ответил, что «получил ее оперативным путем в результате мониторинга ситуации СГБ».
5 февраля на допросе в здании СГБ я вновь задал следователю А. Ределису вопрос о видеозаписи Круглого стола и попросил ее продемонстрировать мне. Он вновь отказал мне в просьбе, сказал, что сделает это позже. В протокол допроса эта просьба не была включена.
Очевидно, что происхождение видеозаписи Круглого стола 4 февраля было незаконным, не могло быть основанием для возбуждения уголовного дела. Для ее легализации видеозапись была передана в период между 4 февраля и 13 февраля М. Касему, и он разместил ее на своем аккаунте в сети «Х». Оттуда она попала в Латвийское информационное пространство. Об этом свидетельствуют записи на с. 4−5 второй справки СГБ, которую я цитировал уже. В этой справке говорится, что распространяли полную версию видеозаписи Марат Касем, а с его аккаунта она распространялась Латвийскими информационными агентствами и изданиями — Latvijus avize, Jauns.lv, rus.jauns.lv, Apollo.lv, NRA.lv, zinas tv3.
Вот как описывает сам Касем под постом в Фейсбуке Аллы Березовской свои действия:
«1. Мониторинг ватников. 2. У Панкратова в соцсетях обнаружена информация про конференцию. 3. Поиск первоисточников. Сайт института легко гуглится. 4.Обнаружение видео и его просмотр. 5. Составление текстовой части поста. 6. Склейка видео из ярких высказываний участников. 7. Публикация материала»…И далее, интересно, что после моего поста об этом сборище, выложил запись Лато Лапса». Но в справке СГБ было сказано, что общественный ажиотаж начался после этого сообщения Лапсы.
Причем, видеозапись распространялась в обход запрета, который установлен Латвией на распространение российский информационных материалов. Использовалась система обхода запрета VPN. И делали это Марат Касем и редакции шести латвийских изданий. При допросе свидетелей В. Бузаева, М. Родина, Р. Зелтитса и В. Бергса все они показали, что черпали информацию с аккаунта Марата Касема.
Без участия Касема материалы на сайте Института стран СНГ так и остались бы известными только дюжине читателей, которые интересуются собственно научными вопросами. Запрет суда пригласить на дачу показаний сотрудников СГБ, которые могли бы подтвердить законность получения записи от 4 февраля 2025 г., не позволил мне привести доказательства моей невиновности в полном объеме.
Через две недели после начала уголовного процесса следователь А. Ределис был заменен на следователя С. Булса. По моему мнению это было связано с желанием следствия скрыть факт возбуждения уголовного дела на основании незаконно полученной видеозаписи.
Во время допроса в РЦТ следователем С. Булсом я вновь заявил на с. 6, что знаком только с отредактированной видеозаписью. Не знаю откуда появилась полная версия, на которую следствие ссылается. На с. 14 видно, что у нас вышел спор со следователем С. Булсом и я хотел посмотреть видеозапись. Он упорно отказывался это делать. Очевидно потому, что не хотел показать, что эта видеозапись была получена незаконным путем. Суд отказался пригласить С. Булса в качестве свидетеля, хотя он мог бы прояснить ситуацию. Мое право на защиту было таким образом нарушено.
В результате в материалах дела две видеозаписи — от 4 февраля и от 14 февраля. Вопрос: зачем нужно было приобщать к делу две видеозаписи? Для того, чтобы спросить, что видеозапись от 4 февраля появилась незаконным способом?
Прокурор на судебном заседании 14 октября заявил, что меня не обвиняют в распространении видеозаписи и была решительно против приглашения свидетелей, которые бы могли прояснить ситуацию с ее происхождением, как из числа сотрудников СГБ, так из числа участников семинара. Она заявила, что не обвиняет в распространении материалов, хотя само обвинение предъявлено в действиях, подпадающих под ст. 78 ч. 2.
Между тем, как в тексте этой статьи сказано, что условием квалификации деяния является «использование системы автоматизированной обработки данных».
Это, однозначно, интернет, социальные сети, через которые сообщения, которые содержат этническую рознь, распространяются в обществе и оказывают на него негативное воздействие. Эти вести, согласно методикам ОБСЕ, должны содержать установки на принуждение лица или группы лиц занять низшие позиции в обществе, создавать угрозу их безопасности, благосостоянию.
Я ссылаюсь на работу Александра Верховенского «Уголовное право стран ОБСЕ против преступлений ненависти, возбуждения ненависти и языка вражды». М. 2014». Это единственная работа ученых по этой теме. В этой работе, на с. 22 анализируется позиция Совета Европы комиссии по борьбе с расизмом и нетерпимостью (ECRI). В рекомендациях № 7 от 2002 г., в пункте 18 подчеркивается, что должно иметь место публичное действие. Без публичного распространения любые высказывания не подпадают под определение преступное деяние.
Содержание видеозаписи распространяли М. Касем, Лапса, и 6 латвийских изданий, они сделали их публичными. Они несут ответственность за распространение вестей, которые можно отнести к категории «ненавистных». Это может быть распространено только на выступление С. Васильева и В. Аввы, да и то только после того, как суд это подтвердит. Я таких выступлений не делал, этому нет свидетельств в материалах дела. Нет в этих материалах также свидетельств о том, что я распространял высказывания С. Васильева и В. Аввы.
Разместить видеозапись на сайте Института стран СНГ я технически не мог. У меня этой видеозаписи даже не было. Аргумент, что телефон это тоже средство распространения «вестей», не соответствует действительности. Телефон использовался для установления связи с участниками круглого стола в Институте стран СНГ, как средство коммуникации, донесения собственной научной концепции, а не для распространения взглядов — «вестей» других участников дискуссии.
В связи с этим следует определить обвинения прокуратуры необоснованным и, более того, этнически направленным. Мои высказывания научного характера объявляются разжигающими этническую рознь за то, что я использую незнакомую прокурору терминологию, не имеющую отношения к латышскому этносу, а использующуюся для описания ситуации неравенства.
Тогда как прямые высказывания, выражающие этническую ненависть к русским, прокуратурой во внимание не принимаются. Я имею в виду свои письменные обращения в прокуратуру по поводу высказывания депутата Сейма Шноре о том, что русские «вши», которые забились в «шубу Латвии» и которых надо вывести оттуда» и заявление некоего антрополога Седлениекса, что «русские это генетический мусор», который надо, конечно, выкинуть. В обоих случаях содержится намек на физическое уничтожение русских жителей Латвии. И в обоих случаях я получил из прокуратуры ответ, что в словах тех, на кого я писал заявления, не найдено признаков возбуждения этнической розни.
Принцип отношения к высказываниям ненависти, независимо от этнического происхождения субъекта высказывания, нарушался.
В моем случае имеет место такое же отношение высказывания М. Касема обо мне в ключе ненависти к русским, интересы которых я представляю, остался без внимания, без оценки на предмет высказывания ненависти. Более того, М. Касем выводился из предмета внимания органов следствия очень активно, его преступные деяния по распространению материалов видеозаписи Круглого стола в Институте стран СНГ сознательно игнорировались, вызов свидетелей, которые бы могли показать, что это именно он легализовал видеозапись нелегитимного происхождения, прокуратурой активно блокировались.
Х. Составляли ли участники Круглого стола группу?
Прокуратура выдвинула против меня обвинение по ст. 811, ч. 2 — помощь иностранному государству в действиях, направленных против Латвийской Республики … в составе группы. Рассмотрение вопроса о том была ли группа выделено в отдельный процесс, однако обвинение предъявлено по статье ч. 2, которая предполагает доказанность существования группы. Поэтому я хочу дать показания по этому вопросу.
1. Круглый стол был организован одним Русланом Панкратовым, его участники между собой о его организации не договаривались, его цели и полученные результаты не обсуждались.
2. Большинство участников Круглого стола между собой не были знакомы, либо не контактировали друг с другом на протяжении десятилетий.
3. В ходе дискуссии участники высказывали противоположные, зачастую прямо противоположные точки зрения. Темы выступлений не были связаны друг с другом.
Например, Кирилл Фролов говорил о положении Русской православной церкви, рассказал историю про Бабу-Ягу. Максим Рева описывал события 2007 г. — снос т. н. «Бронзового солдата», Владимир Семиндей говорил о геополитической ситуации, опасности утраты русскими культурной идентичности. Я говорил о различии понятий геноцид и этноцид. Больше на эту тему никто не говорил. Александр Брод определил Круглый стол, как «посиделки, которые не имеют никакого значения и никем во внимание не будут приняты». Игорь Гусев говорил о своей эмиграции из Латвии и желании обеспечить будущее своих детей, об истории русских в Латвии.
С.Васильев и В.Авва говорили о том, что они ведут деятельность, которая имеет целью воздействие на позицию Латвии, и их выступления можно рассматривать, как антилатвийские. Они считают, что геноцид и этноцид равны. Р. Самуль рассказывал о своей деятельности, как блогера, никакой связи с предметом дискуссии не было.
М. Кулгаев говорил о том, как решать проблемы соотечественников при легализации в России. С. Муливанов рассказывал свою историю злоключений при оформлении вида на жительство в России. Кто такой Артем Александров я не знаю. Его выступление я не запомнил, но оно было за пределами темы Круглого стола. Были еще представители литовской эмиграции Гедрюс Грабаускас и Эдикас Ягелавичус. Они рассказывали о том, что подвергались преследованию в Литве, а сейчас живут в эмиграции в России.
Это были сугубо личные воспоминания о мытарствах, не имеющие прямого отношения к проблемам этноцида и геноцида. Они даже не называли эти слова — геноцид и этноцид. А. Мамыкин говорил о том, что опасался за свою жизнь в Латвии и потому уехал в РФ. Это была личная история.
Наконец, профессор Н. Межевич. Он назвал то, что происходит в Прибалтике преследованием по политическим убеждениям, а не по этническому признаку, обругал меня за «неправильное» этническое происхождение, выступил против включения Эстонии в состав Российской империи, прочитал лекцию об истории России. Все эти выступления, таким образом, между собой никак не были связаны.
4. По итогам дискуссии не была принята какая-либо общая точка зрения, не был составлен общий документ, который можно было бы рассматривать, как рекомендации в чей-либо адрес.
5. Участники Круглого стола друг с другом по его окончанию не связывались.
6. Решение о распространении видеозаписи в публичном пространстве участниками ни до, ни после проведения Круглого стола не принималось. Образно говоря, я пришел в банк, осуществил платеж за телефон, а в банк ворвались грабители и его ограбили. После этого мне прокуратура предъявляет обвинение, что я был участником ограбления, да еще и совершенного в группе, поскольку в зале обслуживания были еще другие клиенты, которые делали свои платежи. А отягчающим обстоятельством в моем случае служит то, что для осуществления банковского платежа использовал телефон. Мол, связывался с банком, а банк этот «отмывал» деньги от продажи наркотиков. А доказательством вины банка — Института стран СНГ являются публикации в интернете о том, что у него «плохие» источники финансирования.
Прошу суд извинить меня за столь вольную трактовку сложившейся ситуации, но, по сути, она отражает происшедшее с выдвинутыми против меня обвинениями, если подходить по нормам закона, а не по идеологической целесообразности.
Между тем, в показаниях свидетелей Зелтитса и Бергса мы видели последнее. Зелтитс не видел всю запись Круглого стола, не понял ее содержания, поскольку плохо знает русский язык, и при написании заявления в СГБ исходил из материалов, собранных в интернете и собственных установок. А сам он придерживается национал-радикальных взглядов, был длительное время Генсеком Национального объединения, которое выступает за дискриминацию русских. Сразу по написанию заявления на меня в СГБ он разместил его на своей странице в ФБ и использовал для получения поддержки сторонников при создании партии то же название, что и общество, от которого он подписал заявление.
В программе этой новой партии ставятся цели введения ограничений на право этнических меньшинств, депортации неграждан Латвии.
Второй заявитель подписал заявление на меня, позиционировав себя, как члена «Национального объединения». Произошло это перед выборами в Рижскую думу и он стал депутатом в результате того, что позиционировал себя борцом с правами этнических меньшинств. Он также не смотрел всю видеозапись и его аргумент в пользу моей вины — «Это же видно по его поведению!», как сам показал во время дачи свидетельских показаний.
Оба свидетеля продемонстрировали тем самым идеологическую, политическую направленность своих поступков.
XI. Были ли слова о дискриминации этнических меньшинств в Латвии ложью?
Прокурор в обвинении назвал мои слова о том, что этнические меньшинства в Латвии находятся в худшем положении с точки зрения прав, ложью. Цитирую: «выражал заведомо ложную и очерняющую Латвийское государство и латышей (и распространял) информацию о якобы происходящем в Латвии преследовании русских, запрете говорить на русском языке, и то, что закрытие школ русскоговорящих является проведением против русских этноцида».
Я уже приводил факты демонстрации русскими своего желания придать своему языку статус второго государственного в 2012 г., демонстрации по 50 тыс. человек в ходе т. н. «реформы русских школ» в 2003−2004 гг., а потом в 2014−2021 гг., что было демонстрацией недовольства неравным положением русскими. Я уже ссылался на научные публикации западных ученых, которые оценивали ситуацию в Латвии, как этническую дискриминацию.
Теперь я хочу привести оценки международных институтов, которые специально созданы для мониторинга и оценки ситуации с правами этнических меньшинств в Европе и в мире. Возьмем заключение только по 2018−2025 гг.
А. Комитет по ликвидации расовой дискриминации ООН
1. Заключительное замечание CERDIC/LVA//COL 6-12, 25.19.2018 с. 16−21.
«Нынешняя формулировка политики в отношении языков является дискриминационной по отношению к этническим меньшинствам. В области образования и занятости, общественной и политической жизни и доступа к услугам Латвии следует:
— пересмотреть необходимость внесения поправок в Закон об образовании, которые предусматривают дополнительные ограничения для количества уроков на языках меньшинств в государственных и частных школах;
— принять меры к тому, чтобы политика в отношении языков не ограничивала возможности этнических меньшинств в плане поиска работы в государственном и частном секторе».
Прокомментирую. Я знал это заключение комитета, но из-за ограниченности времени на Круглом столе не стал его цитировать или даже ссылаться на него. И уж точно не обвинял в дискриминации латышский этнос, поскольку как ученый понимаю, что ограничения устанавливают политические элиты, причем придерживающиеся национал-радикальных взглядов, а далеко не все. Неверны также обвинения прокуратуры в том, что я говорил о существовании запрета говорить на русском языке. В материалах дела этого нет. Есть утверждение о том, что ограничиваются права использовать русский язык в общественном обращении, то есть в общении с государством. А это как раз то, что есть в оценке комитета. Продолжу цитирования: «обеспечить, чтобы этнические меньшинства имели доступ к услугам».
Из текста документа следует, что это государственные услуги.
2. Письма правительству Латвии в рамках процедуры раннего предупреждения. Letters CEPD/EWUAP/98 Session/Latvia/JP/KS of 10.05.2019 and 29.08.2019.
Выражена обеспокоенность правительственными правилами № 716 от 21.11.2018, резко ограничившими использование родного языка в дошкольных учреждениям нацменьшинств.
В. Комитет по экономическим, социальным и культурным правам.
1. «Комитет рекомендует государству-участнику принять меры для обеспечения того, чтобы его языковая политика и языковое законодательство не приводили к прямой или косвенной дискриминации лиц, принадлежащих к группам меньшинств, в отношении осуществления ими экономических, социальных и культурных прав и не препятствовали возможности этих лиц найти работу в государственном и частном секторах. Он также рекомендует государству-участнику рассмотреть возможность пересмотра своей языковой политики и языкового законодательства в области образования с целью поощрения преподавания языков меньшинств и обучения на языках меньшинств…»
С. Комитет по правам человека
Основные выводы по ситуации с национальными меньшинствами от 18.07.2025.
СС CPR/C/LVA/C 014, 18.07.2025, … 35, 36, 43, 44, 47, 48.
Не буду цитировать, перескажу. Требуется пересмотр закона об электронных СМИ и концепции национальной безопасности, ограничивающих использование языков меньшинств в государственных и общественных СМИ. Отмечено, что перевод государственных школ обучения нацменьшинств на латышский язык может привести к их дискриминации; запрет предвыборной агитации на языках меньшинств ограничивает их участие в избирательном процессе.
D. Письма специальных докладчиков ООН руководству Латвии:
— OL.LVA 1/2018. 26.01.2018 — о недопустимости ограничения школьного образования на родном языке.
— OL.LVA 3/2018. 08.11.2018 — о недопустимости запрета образования на родном языке в частных вузах.
— OL.LVA 1/2019. 24.09.2019 — о недопустимости ограничения дошкольного образования на родном языке.
— OL.LVA 1/2022. 28.07.2022 — о недопустимости ликвидации школьного и дошкольного образования на родном языке.
Е. Письмо Верховного комиссара ОБСЕ по вопросам национальных меньшинств латвийскому парламенту от 20.06.2022 г. о противоречии стандартам ОБСЕ законопроекта, предусматривающего полную ликвидацию школьного и дошкольного образования на родном языке.
F. Европейская комиссия за демократию через право (Венецианская комиссия Совета Европы).
Рекомендация CDL — AD(2020) 012-e, 97 5/2020. 19.06.2020.
Рекомендуется отменить ограничения на использование родного языка в дошкольных учреждениям для нацменьшинств, а также в частных школах.
J. Консультационный комитет по Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств.
ACFC/OP/III (2018)001, 23.02.2018
Утверждено резолюцией комитета министров СЕ (СМ/RS.CMN (20211) 9. 03.03.2021.
«Пересмотреть стандарты владения языком в государственном и общественном секторе, в выборных должностях и должностях в организациях гражданского общества. Обеспечить постоянный доступ к возможности преподавания и обучения на языках национальных меньшинств по всей стране с целью удовлетворения существующего спроса.
Пересмотреть подход к языковым квотам в СМИ. Пересмотреть … использование языков в отношениях с государственными органами, в топографических обозначениях и других надписях…» Я столь подробно рассматриваю эти документы потому, что прокуратура предъявила мне очень серьезные обвинения в том, что я клевещу на Латвию и латышей, а эти документы говорят о том, что я просто пересказываю оценки ООН, Совета Европы, выполнять которые Латвия обязалась, вступив в эти организации.
Продолжу цитирование:
F. Мнение резолюции комитета министров СЕ (СМ/RSCHN (2025) 3, 02.04.2025.
Отмечу, принятое уже после моего ареста и требующие немедленных действий. Цитата:
Радикально пересмотреть решение о переходе на образование на латышском языке, учитывая его возможные негативные последствия для равного доступа детей, принадлежащих к национальным меньшинствам, к качественному образованию.
Обеспечить лицам, принадлежащим к национальным меньшинствам, право создавать и управлять частными учебными заведениями, обеспечивающим обучение на языках меньшинств на всех уровнях образования.
Пересмотреть треть решений о постепенной отмене двуязычной модели обучения.
Пересмотреть треть законодательства, чтобы обеспечить полное соблюдение принципа запрета дискриминации в отношении лиц, принадлежащих к нацменьшинствам.
Далее указывается на необходимость обеспечить нацменьшинствам изучать часть программы и язык в рамках основной программы, а не факультативно. Расширить поддержку культуры и языка, поддержку создания медиа-контента.
Н. Наконец, Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью.
19 июня 2025 г. 2875-88
«Воздержаться от разжигания негативных настроений в отношении этнических русских в Латвии».
Если применить к решениям ООН, Совета Европы те подходы к высказываниям о наличии дискриминации в Латвии, что прокуратура применяет ко мне, то на скамью подсудимых рядом со мной должны сесть руководители всех стран мира, представители правительств СЕ, которые согласовали решения, которые я цитировал.
Но на скамье подсудимых я один и это означает, что я подвергаюсь уголовному преследованию за то, что озвучиваю факт дискриминации, который установлен международными организациями, которые созданы для этого. А действую я в интересах русской общины Латвии, поскольку выбран ее представителем, то есть веду правозащитную деятельность.
Возмущение прокуратуры вызывает также то обстоятельство, что я защищаю интересы русских Латвии в академической среде, связываю между собой различные научные концепции, в том числе концепцию этнической дискриминации и этноцида уже в интересах ООН, МУС, СЕ, а не только латвийских русских. Смысл обвинения прокуратуры, которое я цитировал выше в том, что я сделал научное открытие, связав между собой концепции этнической дискриминации, этноцида, национального строительства, природы социального процесса. Извините, но это похоже на преследование Ньютона за открытие закона всемирного тяготения работниками правоохранительных органов за то, что на них упало яблоко и нанесло этим ущерб интересам королевства Великобритании и Ирландии. Английская правовая система, к счастью, такого не допускала и мы пользуемся научными разработками И. Ньютона.
Существует еще большое число оценок положения этнических меньшинств в Латвии, как ущемленных, но я их не буду цитировать. Не буду цитировать и десятки замечаний ООН и СЕ по поводу дискриминации русских, которые были сделаны до 2018 г.
Но везде, наряду с термином «этническая дискриминация» используются дублирующие понятия «неравное обращение» (Еврокомиссия отчет по Латвии за 2012 г.), «дефицит демократии» (резолюция 1527 от 2006 г. ПАСЕ), маргинализация русских (там же), «ограничения прав национальных меньшинств» (Резолюция ПАСЕ по Латвии от 2005 г.), «произвольное вмешательство в частную жизнь» (Комитет ООН по правам человека декабрь 2010 г. в деле «Райхман против Латвии»).
XII. Имеет ли ученый право свободы слова в академической деятельности?
Перехожу теперь к обвинению прокуратуры меня в том, что выступления на Круглом столе, то есть академическая деятельность не подпадает под защиту норм о свободе слова. Упомянуты три документа.
1. Конституция Латвии.
Статья 100 Конституции Латвии гласит:
«Каждый имеет право на свободу слова, которая включает в себя право на получение, владение и распространение информации, высказывание своих взглядов. Цензура запрещена». Ст. 114 Конституции отдельно гарантирует право на свободу научного творчества.
Никакие ограничения на свободу слова в целом и на свободу научного творчества Конституция не устанавливает. В ходе научной дискуссии 4 февраля я высказал свои взгляды на положение русских Латвии. Сказал, что это дискриминация, применил термин «этноцид» к процессу дискриминации. При этом просто присоединился к точке зрения, которая существует в научной среде, зафиксирована в документах ООН, СЕ, ОБСЕ, распространена в оценках правозащитных организаций.
2. Международный пакт о социальных и политических правах (16.12.1966)
Ст. 19 Пакта представляет в п. 4.1.2. право беспрепятственно придерживаться своего мнения, в п. 2 — свободу выражать свое мнение, «включая свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно, или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».
Пункт 3 ст. 19 позволяет налагать ограничения на свободу слова в случае «в) охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья и нравственности населения».
Таким образом для того, чтобы доказать, что свобода слова ограничивалась в моем случае должна продемонстрировать, что выступление академического характера с изложением научной концепции могла нарушить государственную безопасность или общественный порядок. В моем выступлении не было призывов нарушать порядок государственного управления, суверенитет и территориальную целостность Латвии, призывов нарушать общественный порядок, провести забастовку протеста, не выполнять законы. Были научные идеи.
Уголовный кодекс Латвии предусматривает наказание за распространение идеологии, то есть суммы идей, которые связаны между собой в цельную систему. Перечисляется в ст. 74 ч. 1 УЗЛ коммунистическая идеология и пропаганда войны. Распространение научных идей в целом, в том числе развитие идей Рафаэля Лемке не запрещено латвийским законодательством, так же как и идей о недостатке международных механизмов предупреждения геноцида и этноцида. Соответственно, не запрещена и оценка последствий их или иных действий по предупреждению этих страшны общественных феноменов, предложений по их предупреждению.
Можно говорить, что косвенно мое выступление содержит критику позиции Латвийских политических элит, но не латышский этнос, как таковой. Критика же политических элит это неотъемлемый элемент демократии, как и смена элит, которые представляют различные программы в ходе выборов в представительные органы. Эта характеристика демократии закреплена в Конституции Латвии. В истории Латвии есть событие 13 января 2008 г., когда недовольная часть населения разгромила здание Сейма в знак недовольства ухудшившейся социально-экономической ситуацией. Эти события произошли после выступления на митинге на Домской площади А. Пабрикса. Однако эти погромы, которые я сам видел, не были определены, как нарушение работы Сейма, хотя она была нарушена, а была квалифицирована, как хулиганство. Соответственно, действия А. Пабрикса по сбору и проведению митинга не были оценены, как попытка нарушения государственного порядка, к организаторам митинга не применили исключение, которое предусмотрено ст. 19 п. 3 рассматриваемой Конвенции.
3. Европейская конвенция по правам человека
В Главе I, ч. 2 п. 1 Конвенции провозглашено право свободно выражать свое мнение.
В пункте 2 данной Конвенции упоминаются ограничения на свободу слова, обусловленные интересами национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка в целях предупреждения беспорядков. Из текста следует, что это организационная деятельность, которая может сопровождаться идеологической поддержкой, но высказывание мнений на научных семинарах, к тому же мало кого интересующие. Интерес к ним подогревал М. Касем, Лапса и 6 латвийских СМИ, чья деятельность СГБ и прокуратуру совершенно не беспокоила. До сих пор эти материалы находятся в свободном доступе в латвийском секторе интернета, не заблокированы, хотя СГБ имеет такую техническую возможность.
Прокуратура, вслед за СГБ, позволяет себе вольно трактовать и Конвенцию о социальных и политических правах и Конвенцию о правах человека в части ограничения права на свободу слова, расширяя деятельность, направленную на воздействие на государственный аппарат, политическую систему до деятельности, направленной на изменение научной картины общества.
При этом не делается каких-либо юридических обоснований, не приводятся ссылки на прецеденты.
Мы же приведем ссылку на такой исторический прецедент.
В мае 1934 г. премьер К. Ульманис распустил Сейм и присвоил себе его права, в том числе стал руководителем государства, стал именовать себя Вождь (Vadonis). Эти действия он сопровождал выступлениями, которые обосновывали его действия — это была забота о благе народа и государства. Это как раз тот случай, когда свобода слова была направлена на нарушение порядка государственного управления. В июле 1940 г. К. Ульманис выступил с призывом «Все остаются на своих местах, как я о стался на своем месте». Этот его призыв обеспечивал свободное занятие Латвии советскими оккупационными силами, а затем утрату Латвией суверенитета.
Вот такого рода призыва можно определить, как «действие в поддержку иностранного государства с целью нанести ущерб суверенитету Латвии». Именно в предупреждении подобного рода действий и заключалось принятие законодателем ст. 811.
Ч. 2 этой статьи — «действия в группе лиц или действий должностного лица» в случае с К. Ульманисом следует квалифицировать, как участие организации айзсаргов и руководства армии в государственном перевороте, а потом в сдаче государства СССР. Совершил эти действия К. Ульманис будучи должностным лицом — премьером, а потом и фактической главой государства — Vadonisom.
Этот пример гипотетический, но он хорошо иллюстрирует состав преступления, которое мне инкриминирует прокуратура, приравнивая выступление на научной дискуссии перед дюжиной участников к действиям К. Ульманиса, ликвидировавшим реально суверенитет Латвии. Слова К. Ульманиса цитировали действия (или бездействия) айзсаргов и военных. Мои слова использовались некими «третьими» персонами, получившими видеозапись незаконным способом, для моей личной дискредитации руками М. Касема, Лапсы и редакторами 6 латвийских изданий.
В обвинении прокуратуры сказано о «поддержке мероприятий РФ как государства-агрессора и оказании информационной поддержки политическим и военным мероприятиям РФ и ее организаций» (с. 3).
Н. Наконец, Европейская комиссия по борьбе с расизмом и нетерпимостью.
19 июня 2025 г. 2875-88
«Воздержаться от разжигания негативных настроений в отношении этнических русских в Латвии».
Если применить к решениям ООН, Совета Европы те подходы к высказываниям о наличии дискриминации в Латвии, что прокуратура применяет ко мне, то на скамью подсудимых рядом со мной должны сесть руководители всех стран мира, представители правительств СЕ, которые согласовали решения, которые я цитировал.
Но на скамье подсудимых я один и это означает, что я подвергаюсь уголовному преследованию за то, что озвучиваю факт дискриминации, который установлен международными организациями, которые созданы для этого. А действую я в интересах русской общины Латвии, поскольку выбран ее представителем, то есть веду правозащитную деятельность.
Возмущение прокуратуры вызывает также то обстоятельство, что я защищаю интересы русских Латвии в академической среде, связываю между собой различные научные концепции, в том числе концепцию этнической дискриминации и этноцида уже в интересах ООН, МУС, СЕ, а не только латвийских русских. Смысл обвинения прокуратуры, которое я цитировал выше в том, что я сделал научное открытие, связав между собой концепции этнической дискриминации, этноцида, национального строительства, природы социального процесса. Извините, но это похоже на преследование Ньютона за открытие закона всемирного тяготения работниками правоохранительных органов за то, что на них упало яблоко и нанесло этим ущерб интересам королевства Великобритании и Ирландии. Английская правовая система, к счастью, такого не допускала и мы пользуемся научными разработками И. Ньютона.
Существует еще большое число оценок положения этнических меньшинств в Латвии, как ущемленных, но я их не буду цитировать. Не буду цитировать и десятки замечаний ООН и СЕ по поводу дискриминации русских, которые были сделаны до 2018 г.
Но везде, наряду с термином «этническая дискриминация» используются дублирующие понятия «неравное обращение» (Еврокомиссия отчет по Латвии за 2012 г.), «дефицит демократии» (резолюция 1527 от 2006 г. ПАСЕ), маргинализация русских (там же), «ограничения прав национальных меньшинств» (Резолюция ПАСЕ по Латвии от 2005 г.), «произвольное вмешательство в частную жизнь» (Комитет ООН по правам человека декабрь 2010 г. в деле «Райхман против Латвии»).
XII. Имеет ли ученый право свободы слова в академической деятельности?
Перехожу теперь к обвинению прокуратуры меня в том, что выступления на Круглом столе, то есть академическая деятельность не подпадает под защиту норм о свободе слова. Упомянуты три документа.
1. Конституция Латвии.
Статья 100 Конституции Латвии гласит:
«Каждый имеет право на свободу слова, которая включает в себя право на получение, владение и распространение информации, высказывание своих взглядов. Цензура запрещена». Ст. 114 Конституции отдельно гарантирует право на свободу научного творчества.
Никакие ограничения на свободу слова в целом и на свободу научного творчества Конституция не устанавливает. В ходе научной дискуссии 4 февраля я высказал свои взгляды на положение русских Латвии. Сказал, что это дискриминация, применил термин «этноцид» к процессу дискриминации. При этом просто присоединился к точке зрения, которая существует в научной среде, зафиксирована в документах ООН, СЕ, ОБСЕ, распространена в оценках правозащитных организаций.
2. Международный пакт о социальных и политических правах (16.12.1966)
Ст. 19 Пакта представляет в п. 4.1.2. право беспрепятственно придерживаться своего мнения, в п. 2 — свободу выражать свое мнение, «включая свободу искать, получать и распространять всякого рода информацию и идеи, независимо от государственных границ, устно, письменно, или посредством печати или художественных форм выражения или иными способами по своему выбору».
Пункт 3 ст. 19 позволяет налагать ограничения на свободу слова в случае «в) охраны государственной безопасности, общественного порядка, здоровья и нравственности населения».
Таким образом для того, чтобы доказать, что свобода слова ограничивалась в моем случае должна продемонстрировать, что выступление академического характера с изложением научной концепции могла нарушить государственную безопасность или общественный порядок. В моем выступлении не было призывов нарушать порядок государственного управления, суверенитет и территориальную целостность Латвии, призывов нарушать общественный порядок, провести забастовку протеста, не выполнять законы. Были научные идеи.
Уголовный кодекс Латвии предусматривает наказание за распространение идеологии, то есть суммы идей, которые связаны между собой в цельную систему. Перечисляется в ст. 74 ч. 1 УЗЛ коммунистическая идеология и пропаганда войны. Распространение научных идей в целом, в том числе развитие идей Рафаэля Лемке не запрещено латвийским законодательством, так же как и идей о недостатке международных механизмов предупреждения геноцида и этноцида. Соответственно, не запрещена и оценка последствий их или иных действий по предупреждению этих страшны общественных феноменов, предложений по их предупреждению.
Можно говорить, что косвенно мое выступление содержит критику позиции Латвийских политических элит, но не латышский этнос, как таковой. Критика же политических элит это неотъемлемый элемент демократии, как и смена элит, которые представляют различные программы в ходе выборов в представительные органы. Эта характеристика демократии закреплена в Конституции Латвии. В истории Латвии есть событие 13 января 2008 г., когда недовольная часть населения разгромила здание Сейма в знак недовольства ухудшившейся социально-экономической ситуацией. Эти события произошли после выступления на митинге на Домской площади А. Пабрикса. Однако эти погромы, которые я сам видел, не были определены, как нарушение работы Сейма, хотя она была нарушена, а была квалифицирована, как хулиганство. Соответственно, действия А. Пабрикса по сбору и проведению митинга не были оценены, как попытка нарушения государственного порядка, к организаторам митинга не применили исключение, которое предусмотрено ст. 19 п. 3 рассматриваемой Конвенции.
3. Европейская конвенция по правам человека
В Главе I, ч. 2 п. 1 Конвенции провозглашено право свободно выражать свое мнение.
В пункте 2 данной Конвенции упоминаются ограничения на свободу слова, обусловленные интересами национальной безопасности, территориальной целостности или общественного порядка в целях предупреждения беспорядков. Из текста следует, что это организационная деятельность, которая может сопровождаться идеологической поддержкой, но высказывание мнений на научных семинарах, к тому же мало кого интересующие. Интерес к ним подогревал М. Касем, Лапса и 6 латвийских СМИ, чья деятельность СГБ и прокуратуру совершенно не беспокоила. До сих пор эти материалы находятся в свободном доступе в латвийском секторе интернета, не заблокированы, хотя СГБ имеет такую техническую возможность.
Прокуратура, вслед за СГБ, позволяет себе вольно трактовать и Конвенцию о социальных и политических правах и Конвенцию о правах человека в части ограничения права на свободу слова, расширяя деятельность, направленную на воздействие на государственный аппарат, политическую систему до деятельности, направленной на изменение научной картины общества.
При этом не делается каких-либо юридических обоснований, не приводятся ссылки на прецеденты.
Мы же приведем ссылку на такой исторический прецедент.
В мае 1934 г. премьер К. Ульманис распустил Сейм и присвоил себе его права, в том числе стал руководителем государства, стал именовать себя Вождь (Vadonis). Эти действия он сопровождал выступлениями, которые обосновывали его действия — это была забота о благе народа и государства. Это как раз тот случай, когда свобода слова была направлена на нарушение порядка государственного управления. В июле 1940 г. К. Ульманис выступил с призывом «Все остаются на своих местах, как я о стался на своем месте». Этот его призыв обеспечивал свободное занятие Латвии советскими оккупационными силами, а затем утрату Латвией суверенитета.
Вот такого рода призыва можно определить, как «действие в поддержку иностранного государства с целью нанести ущерб суверенитету Латвии». Именно в предупреждении подобного рода действий и заключалось принятие законодателем ст. 811.
Ч. 2 этой статьи — «действия в группе лиц или действий должностного лица» в случае с К. Ульманисом следует квалифицировать, как участие организации айзсаргов и руководства армии в государственном перевороте, а потом в сдаче государства СССР. Совершил эти действия К. Ульманис будучи должностным лицом — премьером, а потом и фактической главой государства — Vadonisom.
Этот пример гипотетический, но он хорошо иллюстрирует состав преступления, которое мне инкриминирует прокуратура, приравнивая выступление на научной дискуссии перед дюжиной участников к действиям К. Ульманиса, ликвидировавшим реально суверенитет Латвии. Слова К. Ульманиса цитировали действия (или бездействия) айзсаргов и военных. Мои слова использовались некими «третьими» персонами, получившими видеозапись незаконным способом, для моей личной дискредитации руками М. Касема, Лапсы и редакторами 6 латвийских изданий.
В обвинении прокуратуры сказано о «поддержке мероприятий РФ как государства-агрессора и оказании информационной поддержки политическим и военным мероприятиям РФ и ее организаций» (с. 3).
Дискуссия
Еще по теме
ЦЕНА РЕПОСТА: ДВА ГОДА ТЮРЬМЫ
Игоря Кузьмука приговорили к двум годам тюрьмы за репост в соцсетях
Реплик:
0
Еще по теме
Алла Березовская
Журналист
ЦЕНА РЕПОСТА: ДВА ГОДА ТЮРЬМЫ
Игоря Кузьмука приговорили к двум годам тюрьмы за репост в соцсетях
Алла Березовская
Журналист
СУД ПО ДЕЛУ ГАПОНЕНКО
Театр абсурда продолжается
Александр Гапоненко
Доктор экономических наук
КАМЕРА. ПИСЬМА. ПАМЯТЬ
Почему режимники боятся вскрывать конверты, а идеологи — историю
IMHO club
РАЗМЫШЛЕНИЯ ПОД ЗАПРЕТОМ
За научную полемику неугодных сажают