Из массы фантасмагорических событий, происходящих сейчас в США, наибольшее внимание на постсоветском пространстве привлекают массовые покаяния. Все остальное как-то понятно: и акции протеста, и даже сопровождающие их порой погромы — но зачем же на колени становиться и сапоги целовать?

Поневоле рождается предположение о несчастных белых американцах, над которыми изощренно издеваются черные расисты. На самом же деле все происходит, как правило, добровольно при большом энтузиазме кающихся.

США — страна преувеличений. Это касается и порций в ресторанах, и небоскребов в Нью-Йорке, и форм выражения чувств. Совершенно недостаточно просто признать, что расизм — зло, а полицейские особенно пристрастны к чернокожим задержанным, и принять меры у устранению недостатков. Надо еще и провести довольно безвкусную акцию массового покаяния, театрализованное восстановление попранной веками назад справедливости.

Тут важно понимать, что мы живем в мире символов, и удачно выбранный помогает понять проблему лучше. Традицию коленопреклонения начал игрок в американский футбол Колин Каперник в 2016 году. Он — активист борьбы за права чернокожих — так присел во время исполнения гимна США перед игрой.



Занятно, что Каперник — далеко не сильнейший игрок, он уже несколько лет не может найти себе клуб. Зато хорошо зарабатывает, как лицо рекламных кампаний. Жест стал безумно популярным.

Но зачем же то, что было прекрасно однажды, тиражировать миллионом повторений? Зачем проводить массовые приседания и стыдить тех, кто к ним отказывается присоединяться?
 

Можно было бы просто пожать плечами, но мы здесь сталкиваемся с проблемой, характерной для всего современного мира. В нем все чаще происходит диктат формы, за которым исчезает содержание.

Развитие социальных сетей привело к тому, что право на политические высказывания получили все. Смешные беседы пикейных жилетов, которым для этого надо было специально идти на бульвар в романе Ильфа и Петрова, теперь тиражируются сотнями миллионов. А мудрых мыслей на всех не напасешься. Поэтому так привлекательно отчебучить некий коллективный жест, демонстрирующий позицию.

Театрализованные покаяния — не единственная абсурдная сторона протестов. Зачем сносить монументы? Чем будет легче современным неграм от уничтожения памятника, который не ты поставил — пусть даже тот человек при жизни был рабовладельцем?

Любой памятник несет в себе две функции: он увековечивает имя героя и время, в которое этот человек стал героем — настолько, что общество решило поставить ему памятник. С этой точки зрения памятник какому-нибудь генералу из армии южан времен гражданской войны должен радовать глаз борца против расизма: предки были такими глупыми, что славили плохого человека, а мы продвинулись далеко вперед и стали намного свободнее. А нет памятника — как бы нет проклятого прошлого, не с чем сравнивать.

Давайте покинем Америку и переберемся поближе к нам.

Кто-нибудь может мне объяснить, зачем нужны военные парады? Армия необходима для защиты государства, она должна уметь хорошо стрелять. А как связано с этим умением искусство ходить строем? Мне рассказывали о легендарном прапорщике, у которого была любимая поговорка: «От незатянутого ремня до измены Родине — один шаг!» Все военные так считают?

Почему-то именно в вопросах, связанных с войной и армией, особо силен социальный фетишизм — стремление вытеснить формой содержание. Идет беспрестанная борьба с вражескими символами и бесконечное возвеличивание своих. Из истории войн никак не могу принять рассказы о героях, пожертвовавших жизнью, чтобы спасти знамя полка. Неужели кусок ткани важнее человеческой жизни?

Давным-давно, когда Райвис Дзинтарс был еще не влиятельным политиком, а молодым радикалом, меня поразил его глубокий анализ шествия легионеров 16 марта. Дескать, на этом шествии никогда не бывает никакой нацистской символики, только государственные флаги Латвии. А вот оппоненты, празднующие 9 Мая, так и норовят протащить запрещенные символы тоталитарного режима.

То есть то, что легионеры давали присягу Гитлеру и помогали ему вести агрессивную войну на территории России, не имеет никакого значения. Главное, что они сейчас от свастики отказались — и благодаря этому немедленно стали патриотами. А вот победители нацизма вызывают подозрение уже тем, что готовы продемонстрировать флаг с красной звездой — под которым воевали.

Не следует считать, что только райвисы увлекаются социальным фетишизмом. Я встречал бесчисленное число попыток уличить оппонента в том, что он использует свастику. Мы любим искать ее в разных орнаментах, доказывать, что знак сонцеворота служит только для разоблачения собственной нацистской сущности.

Помню знаменитый скандал, когда одиозный неонацист Игорь Шишкин пришел на празднование столетия Латвии с флагом, на котором вроде бы была свастика. Ужас какой — маргинал, отсидевший за терроризм, появился на празднике с неправильным куском материи!
 

Друзья, в чем больше нацизма: в законе о гражданстве, переводе русских школ на латышский или в Шишкине с флагом?

Неужели трудно принять, что ни свастикой, ни серпом с молотом никого нельзя не то чтобы убить — даже травмировать? Но именно это слово «травмировать» особенно любят запретители, спасающие население от моральных мук лицезрения неправильных символов. В качестве ежегодного подарка к празднику 9 Мая нам стараются запретить что-нибудь еще. Разумеется, это свинство.

Теперь дошла очередь до георгиевской ленточки. Я сам побывал на протестном митинге в ее защиту. И все же накал возмущения показался мне несколько наигранным.

Тут надо сформулировать точно. Каждый из нас имеет безусловное право использовать аксессуары, которые считает нужными. Любые ограничения в этой сфере — нарушение прав человека, до чего так охочи отечественные законодатели. Но с другой стороны — довольно смешно делать из этих запретов вселенскую трагедию. Потому что нам не делает чести, если мы уверяем:всерьез, что запрет символа, о котором мы еще лет двадцать назад не подозревали, наносит неповторимый ущерб исторической памяти.
 

Очень важно различать дискриминацию, причиняющую реальный вред, от той, которая наносит вред символический.

Ликвидация образования на родном, статус русского, как иностранного, негражданство — это удар по самому содержанию нашей жизни. А разноцветные кусочки ткани — без них можно прожить. Не стоит уподобляться евродепутату Сандре Калниете, которая торжественно сожгла платье, напомнившее ей ленту святого Георгия.



Есть непрекращающийся спор о флагах, которые приносят люди на протестные мероприятия. Кого-то безумно возмущает российский флаг, а тем более андреевский военно-морской. Другие протестуют против латвийского. Все спорщики.утверждают, что наличие неправильных флагов отбивает у них желание участвовать в митингах..

Понятно, что ходить протестовать против Латвии, которая запрещает нам то или иное с латвийским флагом, нелогично. Примерно как если бы восставшие узники Бухенвальда развернули бы нацистские знамена. Но по большому счету — какая разница? Нас объединяют политические требования, а цвет флагов имеет не большее значение, чем цвета наших штанов и рубашек. И то, и другое, и третье — просто ткань.
 

Прогонять единомышленника за неправильный флаг — стрелять себе в ногу.

Давайте обратимся к заглавию статьи. «Не сотвори себе кумира» — упрощенный текст второй из десяти главных заповедей, которых по библейской легенде бог вручил Моисею и которые стали основой человеческой этики.

Первобытные люди были язычниками. Они не могли представить себе абстрактного божества, делали его модели и им поклонялись. Относились к идолам примерно так, как мы относимся к флагам, а американцы к коленопреклонению — придавали им сакральное значение. Монотеизм — несомненный шаг вперед: человек несет бога в себе, больше не нуждаясь в вещественных предметах культа.

Увы, современное христианство вернулось к многочисленным святыням — не мне, атеисту, судить, почему это произошло. Несколько месяцев назад, когда начиналась эпидемия коронавируса, много рассказывали о ее первой жертве на Украине. Бедная бабушка поцеловала икону, считавшуюся чудодейственной. А незадолго до этого в церкви были туристы из Италии и тоже кто-то приложился...

Поэтому я просто предлагаю вернуться к истокам. Воспринять призыв несотворения кумира как руководство к действию. И во всем всегда видеть только содержание, снисходительно относясь к форме. Честное слово, жизнь сразу становится намного более осмысленной и логичной.

Нельзя рассчитывать изменить человечество, охваченное социальным фетишизмом. Но самого себя от него излечить может каждый.
 

---

---