---

Непередаваемое чувство, ув. друзья, испытывает всякий работник публицистической отрасли, когда сдаёт в какую-нибудь редакцию написанный от души текст, а там за него берутся специально обученные люди.
 

---

Эти люди, по идее, должны приносить только пользу — и они приносят много пользы. Одни из них исправляют немотивированные запятые, в предложениях. Убирают лишнее «Н» в «три человека были раненны». Истребляют мягкий знак во «всё-таки она вертиться».

Другие приводят к литературной норме стилистику авторов, подстригая буйный кустарник их русского языка (я вряд ли когда-нибудь забуду текст, первыми же строками воткнувший мне в голову косу: «За тысячу лет развития Российская Федерация постоянно сталкивалась с дураками и дорогами, и эта плачевная дихотомия довлеет на нас по сей день». Конечно, такие фразы не должны существовать на нашей планете, и их истреблению посвящен благородный труд корректора и литредактора).

Но порой отдельных представителей этой сферы автору, не виноватому ни в запятых, ни в довлеющих дихотомиях, — хочется долго бить ногами.
  

☞ Когда они со словами «у вас три предложения подряд начинаются с одних и тех же слов» уничтожают ваши поэтичные анафоры. И если раньше в вашем тексте нагнеталось комичное «Тем временем... Тем временем... Тем временем... И когда кажется, что хуже уже быть не может...» — то теперь там всё в порядке: «Тем временем... В свою очередь... Между тем... И наконец».

☞ Когда они со словами «у вас в абзаце два раза название страны» переправляют вам «Великобританию» не на «Соединённое Королевство», на «Туманный Альбион» (что просто пошло), а «Китай» не на «КНР», а на «Поднебесную» (что вдобавок чудовищно безграмотно, потому что Китай сейчас такая же Поднебесная, как мы — Великое княжество Московское).

☞ Когда они со словами «текст надо лексически разнообразить» массово заменяют вам «если» на «коли», а «этот» на «сей».

☞ Когда они, фыркая «удивительно безграмотный язык у автора, пришлось целый час блох вылавливать», представляют результат трудов, в котором авторское ехидное «сверкающий копролит мысли» — превращено в «сверкающий бриллиант».
 

 
...Самое масштабное беснование корректуры, что я помню, происходило в одной крошечной, но уверенно сидящей на казённом бюджете газете, куда меня попросили писать колонки (у газеты был портал, но почему-то никто его не читал).

С ними я познал мучительную раздвоенность. Главный редактор сообщил мне, что текст замечательный, и передал его в свирепые жвалы заслуженных специалисток, которые уродовали, думаю, ещё Хармса. В итоге мне было предложено подписать своей фамилией кастрированное и опошленное нечто, на которое сверху был нахлобучен заголовок вроде «Тише едешь — дальше будешь» или «Лучше поздно, чем никогда». На мои протестующие вопли главред ответил:

— Понимаете, у нас всё-таки не жёлтое издание.

— Именно в жёлтых изданиях так пишут, — заверил я. — У них нет вкуса, и поэтому там гонят жеманную пошлятину.

— Я понимаю вашу позицию, но у нас есть свои нормы. У вас хорошие тексты, но с точки зрения русского языка они, как говорят наши литредакторы, довольно корявы, не обижайтесь.

Я заржал, признал своё поражение и ушёл с бедными останками текста. Главреда-новатора, пытавшегося оживить ландшафт новыми авторами, вскоре уволили. Уверен, газета продолжает нести в мир дистиллированное русское слово, а корректура и литредактура всё так же фундаментально сидят на своих рабочих местах, и настольные лампы освещают их непреклонные лица.

И они, конечно, по-прежнему являются единственными читателями своей газеты.