Эдуард Вениаминович Лимонов в студии у Дмитрия Юрьевича Пучкова.

Вроде бы собрались поговорить о новой книге Лимонова «Монголия», но быстро переключились на «эту жуткую политическую обстановку», да так и застряли в ней до самого конца беседы.

Чем в данном контексте интересен Лимонов? Напомним, что один из самых ярких современных писателей России еще и весьма опытный политик. В 1997 году участвовал в довыборах в Государственную Думу, а на довыборах в 2002-м занял четвёртое место. Выдвигался и на президентских выборах 2012 года, отклонив предложение политического союза с Каспаровым и Касьяновым (т.н. «триумвират оппозиции»), вышел из гражданства Франции, но Центризбирком отказал ему в регистрации.

Вёл активную оппозиционную деятельность. Был автором и лидером заметнейших российских оппозиционных проектов 2000-х годов: «Другая Россия», Марш несогласных, Национальная ассамблея, «Стратегия-31». Ещё совсем недавно, с января по март 2016 года, входил в состав консервативно-националистического «Комитета 25 января» (И.Стрелков, К.Крылов, М.Калашников, Е.Просвирнин, Е.Холмогоров и др.).

Тем интереснее его сегодняшние взгляды и высказывания. О президентских выборах 2018 года («как ни странно, на сегодняшний день Россия только Путину и подчиняется»). О популизме («это великая вещь»). О Северной Корее и Украине («Саакашвили может погибнуть в любой момент»), о Ксении Собчак («эту всю публику готовили не для Владимира Владимировича»), об «этом говнюке» мальчике Коле из Уренгоя и многом другом.
 

 



 
 
Д.Ю. Я вас категорически приветствую. Эдуард Вениаминович, добрый день.

Эдуард Лимонов. Добрый день, я вас тоже, категорически.

Д.Ю. Как ваше ничего?

Эдуард Лимонов. Да отлично все. Все в порядке, ничего не болит.

Д.Ю. Говорят, книжечка выходит?

Эдуард Лимонов. Да, вот. Под странным названием “Монголия”. Хотя ничего там о Монголии нет, но другого ничего я выдумать не мог. Думал, это будет временное название, условное, но так и оставил. Изначально это была, как бы, коллекция эссе. Так мне привиделось. А потом я посмотрел, содержание опубликовали. А содержание фрагментарное, это фрагменты. Современность фрагментарная, она не целая. Сейчас нет как в XIX веке историй длинных. Просто россыпь фрагментов. И я сказал: “Уберите содержание, пусть будут такие фрагменты один за другим”. В этой книге есть все, что нас окружает. Питера нет в этой книге, зато есть Гатчина, есть Кронштадт. Кронштадт, где матросы сваливаются с крыш, мертвые матросы. Галлюцинации, как Троцкий расстреливает этот Кронштадтский мятеж. Гатчина с великолепным Павлом I. Все это крутится, такая метель. Там же есть Иркутск, озеро Байкал. Тоже с галлюцинациями будущей войны за пресную воду, которая произойдет непременно. У меня вообще такое впечатление, что Байкал создали для того, чтобы в будущем мы и китайцы воевали за пресную воду. Когда-то создали с такой целью. Получилась такая книга фрагментов. Там я разговариваю с мертвой матерью, общаясь посредством доставшегося мне в наследство верблюжьего одеяла с аистами.

Д.Ю. У меня тоже такое было.

Эдуард Лимонов. Да. Верблюжье одеяло было советское такое. Мне одно досталось. На другом мы мою маму в крематорий отправили в гробу. Потом так забили этот гробик поспешно, и кусок одеяла, я помню, торчал. Она уплыла в вечность с этим куском одеяла.

Д.Ю. Тяжело.

Эдуард Лимонов. Нет, почему? Это все вещи как бы... Вы же представляете смерть, на самом деле она есть везде. Сейчас смотрите, какое количество людей стали умирать. У меня уже больше знакомых на том свете. На это надо смотреть весело, с большим удовольствием. Я когда-то сказал, что бессмертие, это вульгарно, это буржуазно. Бессмертие, безусловно, буржуазно.

Д.Ю. То есть, про все на свете?

Эдуард Лимонов. Да. Для меня, как автора, эта книга какое-то открытие. Она совсем простая.

Д.Ю. Когда выходит, что говорят?

Эдуард Лимонов. Уже вышла. Буду сегодня представлять в “Буквоеде”.

Д.Ю. Отлично. Все желающие, линк под роликом.

Эдуард Лимонов. Я никого не зазываю. Кому надо, тот придет, а кому не надо, так и не приходите.

Д.Ю. Как вам жуткая политическая обстановка?

Эдуард Лимонов. Она мне нравится. Конец света мне всегда нравится. Так мне нравятся разрушенные города. Я был в восторге, в свое время, от Сербского Вуковара, когда туда попал в 1991 году.

Д.Ю. Чего же хорошего?

Эдуард Лимонов. А в этом, знаете, есть удивительное чувство жизни. Там даже птицы не летали. Мы-то видели до этого. Прошу заметить, это был 1991 год, ноябрь, когда он был выбомблен как во Вторую мировую. Мы-то видели это все в кино. А тут я приехал и смотрю. Все эти разрушенные дотла скульптуры даже. Австро-венгерский такой городок, выбомбленный весь. Я было попытался отойти отлить. Хотел отойти из чувства скромности перед солдатами, чтобы не отливать у них на глазах. А на меня бросился командир и прижал к земле, говорит: “Ты чего?” — “А что?” — “Смотри” Он бросил какую-то штуку, кусок кирпича, и взрыв. Там везде были “паштеты”, как они называли. Легкие такие мины.

Д.Ю. Это то, что с самолетов разбрасывают?

Эдуард Лимонов. Да. Я думаю, что их и закладывали. Совсем примитивные полугранаты были, “паштеты” назывались. Ну, так вот. Мне нравится это все.

Д.Ю. Ну, вот вчера была встреча нашего президента, Владимира Владимировича...

Эдуард Лимонов. Я наблюдал. Я торопился написать статью, поскольку это меня кормит. Я написал статью для свободной прессы по материалам этого... И оказался самым первым, самым живым журналистом, который просто... Не по расписанию, обычно я по понедельникам пишу, вчера был четверг. Ну вот в четверг я бросился и написал. Поэтому я внимательно смотрел, что происходило, конечно.

Д.Ю. Типичный всадник апокалипсиса, а может и не всадник, Ксения Собчак. Как вы считаете, это вообще зачем?

Эдуард Лимонов. Ну, во-первых, ее постарались додержать так долго, пока она в туалет, может быть, не захочет. Она больше двух часов ждала. Ее время от времени, мельком показывали. А потом много показывали со спины в красном платье. С такой уложенной тщательно прической. У нее не было написано никакого вопроса. Было написано “Ксения Собчак” на какой-то твердой поверхности, по-моему, пластика, красного, как и ее платье. Она вконец измучилась. Вот зачем пошла? Если бы меня заставили сидеть больше часа, я бы уже встал и ушел. Нет, она сидела упорно. Когда ее показали, у нее все текло, макияж этот. Такая мокрая поверхность лица, текущая куда-то вниз. Неприятно, на мой взгляд, служить, когда к тебе так относятся. То есть, через два с лишним часа, может быть больше, я не помню точно.

Д.Ю. А сама суть? Вот такой персонаж выдвигается в президенты.

Эдуард Лимонов. Как она выдвигается, мы еще посмотрим. Заявить-то может каждый. Зарегистрируют ли ее, пройдет ли она через все эти круги. Надо собрать подписи. Потом необходимо, что комиссия проверила эти подписи. Причем в этом, конечно, много лжи. Я, как человек, сидевший в тюрьме, знаю, что у нас часто некоторые записочки, которые проходили по делу, не были идентифицированы. Почему? Они говорят: “Слишком мало текста”. Поэтому когда нам говорят, что по одной подписи можно вот так определить фальшивая она или нет, это, конечно, неправда. Меня заставляли писать по-русски и по-французски. Потому, что некоторые тексты были у меня по-французски в деле. По три страницы диктанта. А тут с одной подписи. Поэтому она, не известно, пройдет ли, пойдет ли. Мое личное впечатление, что Владимир Владимирович готовил эту орду диких девочек, Катя Гордон, все эти наши леди. И орду, как я называю, “старые штаны”, это Зюганов, Явлинский, Жириновский. Эту всю публику готовили не для Владимира Владимировича. Владимир Владимирович бывший майор КГБ.

Д.Ю. Полковник.

Эдуард Лимонов. Сейчас уже. Когда он покидал службу, он был майором. Он не пошел бы, это не военное дело, уронить честь, состязаться с дочерью бывшего своего начальника. Это никуда не годится. Вот по некоторым вторичным признакам я считал, что этот фон готовили не для него. Он колебался, он хотел уйти наверняка. Я тут еще с рядом неглупых людей совещался и мы пришли к выводу, что этот фон готовился уже для преемника. Преемником, вероятнее всего, должен был быть тот же Медведев. Почему? Он уже проверенный. Пять лет он был руководителем государства, президентом. Пост принял, пост сдал. То есть, человек совершенно железный в этом смысле. Ничего страшного со страной за эти пять лет не произошло. Конечно, был Владимир Владимирович рядом, ну, и сейчас он будет. Если бы Владимир Владимирович ушел от власти и был бы преемником Медведев, ничего бы страшного некоторое время не происходило. Потом, наверное, страна, все-таки, как кобыла, на которую если бывалый кавалерист сядет, она чувствует, что это бывалый кавалерист. Она ему подчиняется беспрекословно. Представим себе Россию в образе норовистой такой лошади, которая не всякому себя доверит. Страна может не подчиниться. Выберут, но не подчинится страна.

Д.Ю. А вот тут другое. Если он не ушел, значит, как мне кажется, чувствует некую опасность оставления страны в чужих руках?

Эдуард Лимонов. Его, я думаю, уговорили. Уговаривали очень долго, уговаривали сильно и уговорили. На самом деле, как ни странно, на сегодняшний день Россия только этому человеку и подчиняется. А другим, мне кажется, она не будет. Мы же не знаем, что завтра будет делать Рамзан Ахматович Кадыров. Или татарские националисты. Мы не знаем, что они будут делать, если главой государства вдруг станет либо Медведев, либо Валентина Ивановна Матвиенко. На самом деле такого преемника с этой кавалерийской привычкой управления лошадью, у нас нет.

Д.Ю. А почему у нас так получается все время, что либо царь — “мегацарь”, либо вождь — “мегавождь”? А по-другому не бывает. А если образовался “мегавождь”, то преемников никогда нет.

Эдуард Лимонов. Понимаете, это особенности нашего роста и существования российского. Мы не способны, видимо, к эволюции. Мое мнение. Способны двигаться рывками, революциями. На самом деле, это ничего страшного, на мой взгляд. Это все равно движение, это все равно развитие, жизнь. Это метаморфозы. На мой взгляд, революция ничем не страшнее эволюции. Еще неизвестно, где больше людей погибают как мухи. Может быть все-таки при эволюции. Медленно страдают. Медленная эволюция, целые поколения, бывает, ничего не добиваются.

Д.Ю. Прозябают.

Эдуард Лимонов. Да. Мне интересно наблюдать мою страну. И я, как вечный нацбол, надеюсь погреть руки как-нибудь где-то, я сам не знаю где. У меня возраст все-таки не юношеский, но надежда покидает человека последней. Поэтому я все время делаю все, чтобы каким-то образом получить, ну, не вульгарную прибыль, не земельные участки, не деньги, это меня не интересует. Я имею в виду историческую прибыль.

Д.Ю. А вот к вопросу про деньги. Тут изловили во Франции, хорошо вам знакомой, сенатора Керимова...

Эдуард Лимонов. В хорошо знакомой мне Франции, хорошо не знакомого мне сенатора Керимова. На мой взгляд, олигарху в Сенате не место. Давайте разделять деньги и законодательную, но власть. Ну нельзя так. Это действительно пошло. Сидит денежный мешок в Сенате. У него там пять вилл на Лазурном берегу. Люди у нас как-то не поймут, у людей, в основном, доход-то невелик. Не мало так уж страшно, не до голода доходит, но не велик. Поэтому не надо возмущать народ и такие трюки нам показывать. Либо богатый, либо власть имеешь. И то, и то не надо.

Д.Ю. Тут применительно к текущему моменту. Какие-то виллы, какие-то серьезные деньги вложены в недвижимость на Лазурном берегу. А почему они не в Дагестан вложены? Если ты из Дагестана, может там что-нибудь построить? Какая тебе разница три миллиарда у тебя или пять?

Эдуард Лимонов. Это тоже обидно и неприятно. На самом деле у нас мало делается для того, чтобы ублажить людей. Почему-то считается оскорбительным и ругательным словом это вот, как это называют... Сейчас собьемся потому, что я не смогу вспомнить как это называется. Такая в пользу народа демагогия. В любом случае это считается демагогия.

Д.Ю. Популизм?

Эдуард Лимонов. Популизм, правильно. Мы нашли слово. Популизм — это великая вещь. Надо угождать народу. Когда закончились все самодержцы, то самодержцем стало большинство, стал народ. Так давайте ему угождать, не надо стесняться этого. А то у нас постоянно говорят: “Популизм для народа”. А народ достоин, чтобы ему жить получше. Он старается, живет, детей высиживает постоянно, в войны его гонят. При этом еще говорят: “Не надо ему потакать, не надо ему ничего давать”. А кому давать?

Д.Ю. И кому потакать? А вот у нас есть ряд очень богатых граждан, а деньги у них у всех лежат на Западе. А там уже ФБР оживилось и с криками: “Это же украденные у русского народа деньги!” Когда при Ельцине воровали, все было нормально, и вагонами на Запад везли, а сейчас ситуация поменялась...

Эдуард Лимонов. Вы знаете, даже думаешь, не глобальный ли это какой договор. Я не сторонник всяких теорий заговоров. В данном случае мы видим, что наших олигархов выживают обратно в Россию. Кому это выгодно? Это выгодно России.

Д.Ю. Ну, это же диалектически. Они хотят нагадить, а получается на пользу.

Эдуард Лимонов. А так и есть. Теперь их выживают оттуда. Я не знаю, может быть, какой-нибудь существует договор между США, Трампом. Например: “Вы уйдете из Сирии, а мы выжмем ваших олигархов”. Кто знает. Вполне. У меня нет контактов в Кремле, поэтому я не могу сказать.

Д.Ю. За счет чего капитализм развивается? Нужны гигантские вливания.

Эдуард Лимонов. Там бездны денег, действительно. Помните, нам докладывали? Были годы, когда 30 миллиардов уехало. Сейчас уже, по-моему...

Д.Ю. Триллионы.

Эдуард Лимонов. Да.

Д.Ю. Вернуть будет неплохо. А мне даже и не понятно, были бы у меня деньги, я бы их, наверное, у китайцев прятал, а вовсе не у американцев. Вон судьба Каддафи кого-нибудь чему-нибудь научила?

Эдуард Лимонов. Сейчас я очень много читаю, мне присылают и французской прессы, исследований всяких, и английской. Это привилегия, знаешь хотя бы пару языков, и горизонты расширяются. Очень интересные вещи говорят. Говорят о том, что, вы знаете, огромный американский государственный долг. Потом у них огромный частный долг, ну, частных лиц, организаций. И все другие страны тоже в долгу, как в шелку. И совокупно это нечто чудовищное. Это хуже, чем было во время Великой депрессии 1929 года. И говорят, что это сейчас, может быть, рванет так, что останется только один юань. Может быть, и рубль выживет.

Д.Ю. Рядом.

Эдуард Лимонов. Да. В тени большого брата.

Д.Ю. А с кем нам выгодно теперь дружить, с американцами, которые против нас санкции вводят, или с китайцами?

Эдуард Лимонов. Друзей у самостоятельного государства, с национальными интересами, быть не может. Все равно мы живет как на вулкане. Китай тоже может нас бортануть и кинуть в любой момент. Надо привыкнуть, что нет ничего постоянного. Нельзя спать, надо быть постоянно начеку. Жизнь, это борьба. Тот, кто за нее вступает в бой, как выразился один широко известный классик. То есть, понятно, не может быть у нас твердого союзника. Китай вынужден будет обратить внимание на наше озеро Байкал. В книге, о которой мы говорили, я там много говорю о Байкале. Рано или поздно. Огромный такой резервуар 1600 метров глубиной. Это, по-моему, 19 процентов всех мировых запасов пресной воды. А я там был, и в Бурятии, и вокруг. Там от Китайской границы 200 километров. Вы представляете сценарий? Это не будет остров Даманский, когда мы из огнеметов жгли этих высадившихся китайцев. Они двинут туда миллионов десять безоружных. Каких-нибудь совсем старых и дряхлых, каких не жалко. И все. И что мы будем делать? Да ничего.

Д.Ю. Мы уже там целлюлозно-бумажный комбинат построили, чтобы загадить все это.

Эдуард Лимонов. Но мы ничего не сможем сделать, вот что самое страшное. Покойный Каддафи в 1972 году, он был молодой и ему в голову приходили интересные идеи, когда Гамаль Абдель Насер отказался от воссоединения... Ливия хотела войти в эту объединенную арабскую республику, а Насер не хотел. Тогда Каддафи сказал своим: “Езжайте к границе будем брататься с египетским народом, будем переходить границу. Берите все, у кого скутеры, у кого верблюды, у кого велосипеды. Все гоните туда”. И все, по-моему, 5 миллионное население Ливии рвануло к границе. Только старый негр Нимейри был руководителем, не помню, какого африканского государства, но безумно авторитетный такой негр... Здоровый, жирный, как полагается, и умный. И он сумел как-то договориться, и как-то остановил это безумие. Потому, что Насер тоже был настроен крайне решительно. Потому, что была бы бойня. Каддафи первый с такой безумной идеей выступил. А Китай может это спокойно использовать, у него столько населения. Ну, Мао Цзэдун говорил: “Погибнут столько-то. Китай может себе позволить это”.

Д.Ю. Это Густав Гусак сказал, что: “В случае атомной войны у нас тут того...” Мао Цзэдун сказал: “Не переживайте. Мы вам пришлем 20 миллионов — и дело коммунизма будет жить”.

Эдуард Лимонов. Да. Вы помните детали, я помню силуэты этой идеи. США просто, конечно, шайка подлецов, между нами говоря. Если вы попытаетесь понять, почему КНДР так себя ведет, давайте напомним...

Д.Ю. А как им себя надо вести?

Эдуард Лимонов. Во время Корейской войны знаменитой Северная Корея имела население девять с половиной миллионов человек. Янки забросали Северную Корею бомбами до такой степени, что ни одной не разрушенной деревни не было. Минимальное количество погибших, четко не установлено до сих пор, оценивается западными исследователями, в том числе американскими, в 995 тысяч. То есть, почти 1 миллион. И максимальное в два миллиона. Это в результате получается, свыше 20 процентов населения погибло. Погибло больше людей, чем во время бомбежек союзниками Германии в последние годы войны. Вы помните, Дрезден и прочее. То есть, огромное количество. Поэтому Корее есть чего опасаться. Это память. Это все, по-моему, 1950-1951 годы. Один из американских генералов писал другому, скорее с грустью: “Кореи больше нет”. Вот вам пример. Говорят: “Вот этот безумный Ким Чен Ын”. Ничего он не безумный. Просто хорошая корейская память.

Д.Ю. На мой взгляд, просто здравый смысл. Он прекрасно понимает, что с ним сделают.

Эдуард Лимонов. И никаких иллюзий он не испытывает.

Д.Ю. Они же там, кстати, вооружены просто до зубов. Там ствольной артиллерией утыканы все ущелья. Она же гористая со страшной силой Северная Корея. Они давно их ждут, давно.

Эдуард Лимонов. Там до Сеула, наверное, несколько десятков километров. Доступно даже для обычной артиллерии. Ни ядерные заряды, ничего. А Сеул, 10 с лишним миллионов населения, а вся эта агломерация вокруг — 23 миллиона. Янки задумаются, стоит ли подставлять союзника в такой степени потому, что миллионы жертв будут. Я считаю, что они не решатся все-таки. Может быть, я слишком хороший человек?

Д.Ю. Не знаю. Но наблюдаем с ужасом. Нам такое у границ, наверное, не надо ни при каких раскладах. С ядерным оружием, без ядерного оружия.

Эдуард Лимонов. У нас есть Украина. Тоже не так легко.

Д.Ю. А как вам нынешнее выступление Саакашвили на крыше?

Эдуард Лимонов. Знаете, Саакашвили, я тоже над ним насмехался постоянно. Но он мне внушает все больше и больше какого-то определенного уважения. Потому, что он сейчас играет своей жизнью, он может погибнуть в любой момент. Вот это его выступление на крыше, наши, по-моему, не поняли. Даже из некоторых ремарок Владимира Владимировича во время его пресс-конференции, я увидел, что он не понимает всей достаточной серьезности этой фигуры на самом деле. Во-первых, он замахнулся на титаническое, масштабов Геракла, дело. Он ведь сам добился, поборол Шеварднадзе в своей стране. Был около 10 лет, с небольшим перерывом, президентом Грузии. Теперь он приехал в совершенно чужую страну. Добился, что там появились люди... Помните эти сцены, когда его из автомобиля вытаскивают? Жириновского ЛДПРовцы будут вытаскивать таким образом? Я сомневаюсь.

Д.Ю. Нет. Ну, ЛДПРовцы, может быть. Но, чтобы такая огромная толпа прибежала.

Эдуард Лимонов. Значит, нельзя к нему так легкомысленно относиться. Значит, люди каким-то образом в него верят. Он заварил такую кашу. Посмотрим, что из этого выйдет.

Д.Ю. Суд его не покарал.

Эдуард Лимонов. Суд его не покарал. Это совершенно невероятно, что происходит. Это приключения грузина на Украине. Плюс, да какой он угодно, он пассионарий. Пассионарии часто бывают смешными. Морда оскаленная, какой-то снимок придурка, якобы. Но это сила. У нас есть такие люди в политике? Я не вижу.

Д.Ю. Чтобы забраться в чужую страну и там такое вытворять?

Эдуард Лимонов. Чтобы забраться в чужую страну и такое вытворять. Представьте себе русского там, например. Это может быть? Нет, я не вижу.

Д.Ю. А какие там вообще перспективы? То, что ему не дали слова...

Эдуард Лимонов. Давайте сразу подчеркнем, чтобы нас не обвиняли. Он, конечно, антирусская сволочь. Кто тут возражает. Но никто не мешает нам, я думаю, вы разделяете в данном случае, иметь какое-то определенное восхищение человеком, который такое творит в современности. Лазит по киевским крышам, его несут. Он сказал, что бросится, у нас пишут: “Вот, не бросился”. Он посчитал, что, может быть, выгоднее ему не броситься в этот момент. И, конечно, нельзя все объяснять происками ЦРУ. Это ЦРУ направило некрасивых, разъяренных украинских мужиков и баб, которые вытащили его оттуда, а потому стали голыми руками разбирать брусчатку. И мне особенно нравятся буржуазные дамы, вы видели? Я считаю, что это здорово, что такие люди, еще средневековые... У нас привыкли, что все это происходит за кулисами, там. А здесь все видят. Политик, которого все видят.

Д.Ю. А вот то, что суд его ни к чему не приговорил, не депортировал, грузинам не отдал, в конце концов, не убили потихоньку, это про что?

Эдуард Лимонов. Пока нет. Это не значит, что... Может, в тот момент, когда мы с вами разговариваем, его уже убили, кто знает?

Д.Ю. Может быть, да. Но это значит, что суд не слушается Порошенко.

Эдуард Лимонов. Ну, это после революции. У них же была революция. Серьезно говоря. Враждебная нам, но революция. Нельзя отрицать, что была революция.

Д.Ю. Я бы, по привычке, назвал это государственным переворотом.

Эдуард Лимонов. Хорошо. Государственным переворотом. Возможно, так. У них было такое широкомасштабное потрясение всего государства. И смена фактически управленческого аппарата. Вы видели. Этого отрицать нельзя.
 
 

---

Окончание здесь

---