Вокруг истории Древней Литвы — огромное число мифов. «Это было белорусское государство», «литвины — славяне», «Москва нападала на исконно литовские земли». И вообще власти скрывают, летописи переписали польско-русские рептилоиды, а псевдолитовцев привезли монголы из Сибири! Попробуем докопаться до истины.

Миф 1. Современные литовцы — это жемайты, а историческими литовцами были исключительно белорусы

По сети ходят удивительные истории, срывающие покровы страшного заговора. Оказывается, история Великого княжества Литовского — с первых дней история белорусов, и только белорусов. 

Да-да, ведь они и были теми самыми литовцами! А современная Литва и литовцы нахально примазываются. Ещё в XIX веке петербургский генштаб и лично граф Муравьёв Вешатель решили задушить белорусское национальное самосознание. Они «назначили» литовцами-литвинами каких-то жмудинов, которые всю жизнь в лесном болоте сидели.
 

Естественно, это пример натягивания совы на глобус до хруста, за что в приличном обществе применяют канделябры.

Все без исключения ранние источники чётко разделяют Русь и Литву.

Русь — много веков православная на уровне элит. Она управлялась расплодившимся домом Рюриковичей и никем другим. Православие, «греческая вера» — важнейшая часть культурного кода русской элиты, от князей до простых дружинников и влиятельных горожан.

Литва — языческая. От великих князей до простолюдинов. Упорно, твёрдо языческая. Только Витовт покрестил и аукштайтов, и жемайтов на рубеже XIV и XV веков. Некоторые из литовских князей принимали то православие, то католицизм в рамках игр престолов, брачных союзов и политических соображений — но язычество Литвы до самого Грюнвальда было важным фактором восточноевропейской политики.


Литва замыкает череду идущих к христианству европейских стран (источник фото)

Смешение, вызывающее путаницу, началось уже после Витовта. Вместе с отходом от язычества ускорилось смешение литовской знати со славянской — польской на западе и русинской на востоке. Потомки литовских князей и дружинников на востоке обрусели, а на западе полонизировались. Только тогда «литвой», «литвинами» стали называть всех жителей Великого княжества Литовского, за исключением евреев и местных татар. А в документах московских приказов «литовский» и «белорусский» стали практически синонимами.

Но поначалу, в XII–XIII веках, литовские князья и дружинники были закоренелыми язычниками-балтами. В чём сходятся не только «русская империалистическая наука», но и Оксфорд с Гарвардом, и все серьёзные белорусские историки.

Миф 2. Все известные тексты писались на старобелорусском языке — значит, это белорусское государство

Почти те же грабли, но лингвистические. Да, официальным языком ВКЛ с первых Гедиминовичей был западнорусский канцелярский. Он же старобелорусский, он же староукраинский.

Возьмём для примера франков и лангобардов. Канцелярским языком европейских «варваров» веками была латынь — язык завоёванной более развитой земли с монастырскими письменными традициями. Завоеватели-германцы от этого ни галлами, ни тем более римлянами не становились. Только спустя века, после Карла Великого, в письменный обиход стали входить национальные языки.

В средневековой Европе до появления университетов писцы в массе своей были монахами. Они умели не просто написать текст, на что были способны и многие горожане, но сделать его грамотным, соответствующим традициям и приличиям. То, чего требуют переписка между владетельными персонами и официальные хроники.



Литовцы были язычниками. Их язык в эпоху строительства империи некому было кодифицировать и снабжать письменностью. Князья не видели в этом смысла.

Для записей и писем другим владыкам Европы уже при Миндовге имелись владевшие латинской и русской письменностью монахи. Поскольку литовская знать со временем переженилась с Рюриковичами и обрусела, а затем приняла польский язык и культуру, превращение литовского языка в письменный стало делом гораздо более позднего времени.

Миф 3. Белорусы при «литовском оккупационном» ВКЛ были несчастными оккупированными бедолагами

В другом краю ринга находятся сторонники российского имперского дискурса. Они любят рассказывать, что ВКЛ не имеет ни малейшего отношения к белорусам. По их мнению, мерзкие литовские и польские агрессоры захватили исконно русские земли — и ну вовсю эксплуатировать несчастных селян. И сводится многострадальная история Белой Руси с XIII по XVIII век к бесконечному страданию угнетённых пейзан под жестокой пятой польско-литовских оккупантов.

Означенные пейзане полтысячи лет пили горькую и молились, чтобы пришли их спасти братья русские, цари московские. Сбылись мечты народные лишь при матушке Екатерине.

Естественно, белорусские патриоты впадают от эдакого дискурса в изумление. И в порядке протеста увлекаются историей ВКЛ до такой сказочной степени, что даже пытаются отобрать её у литовцев вовсе.

На деле всё было проще и сложнее. И снова можно вспомнить уже упомянутых франков. Поначалу цивилизованных и романизированных галлов завоевали свирепые язычники-франки. Но спустя несколько веков немногочисленные завоеватели настолько смешались с завоёванными и прониклись галло-римской культурой и наследием, что в получившейся французской культуре от франков остались разве что воинственность и название.

Примерно то же произошло и с белорусскими землями. С той поправкой, что литовцы вмешивались в жизнь городов бывших Городенского и Полоцкого княжеств, равно как и присоединённых позже Киевщины и Смоленщины, ещё меньше, чем франки в дела галлов.


Осада Полоцка в 1579 году

В большинстве случаев литовскими к востоку от Немана были лишь князья быстро плодившегося дома Гедиминовичей и их ближайшее дружинное окружение. Местные русские боярские элиты, не говоря уж о городских, сохранили свои позиции: политикой литовских князей было неукоснительное соблюдение «старины» и минимальное вмешательство в дела на местах, если они не касались большой политики.

А когда пошли браки с аристократией из домов Рюриковичей, Гедиминовичи за пределами этнически литовских земель начали ассимилироваться с впечатляющей скоростью вместе со своей знатью. И даже стольный град Вильнюс превратился на некоторое время в русскоязычную, или белорусскоязычную, Вильну.

Ну а бо́льшая часть шляхты белорусских земель, в том числе возвысившиеся позже магнатские дома, зачастую были совершенно коренными Рюриковичами.

Несчастными бедолагами, забитыми иноземной шляхтой, предки простых белорусов стали выглядеть гораздо позже — когда к середине XVII века воинское сословие Речи Посполитой в подавляющем большинстве прониклось польской культурой, перешло на польский язык и приняло католическую веру. А местные жители, как и прежде, держались белорусских говоров и православия.



Так и прошёл трагический раскол. Оттого в середине века «белорусские люди» сначала массово поддержали восстание Хмельницкого, а затем принялись открывать ворота городов армиям Алексея Михайловича почти что до самой Вильны.

Только вот даже накрепко полонизированная шляхта местной по происхождению быть не перестала. Это то же самое явление, что позже наблюдалось и в Российской империи с её европеизированным, франкоязычным дворянством. Но никакие французы Россию не захватывали и не оккупировали — просто у элиты сложилась такая мода.

Миф 4. Литва была оплотом всего европейского и прогрессивного

Увы, но это большей частью миф.

Сравнительно прогрессивной была Польша, рано проникшаяся веяниями Ренессанса. А вот литовские земли уже ко временам первых Ягеллонов считались образцом отсталости и дремучести.

Этим обернулась некогда мудрая политика Гедиминовичей: хранить в присоединённых русских землях «старину» и не пытаться их ломать об колено, обеспечивая лишь верховную власть и защиту от внешних врагов. Но шли десятилетия и века, мир менялся, а земли Великого княжества всё так же «хранили старину».

К тому же Ягеллоны — потомки литовских правителей на общем польско-литовском троне — откровенно не интересовались, что происходит в далёких восточных землях. Их увлекала бурная европейская политика, они садились на венгерский и другие престолы. Некогда.

Поэтому Литва, некогда расширившаяся огнём, мечом и мудростью правителей от моря до моря, к концу XV века сама отбиваться уже не могла. Хотя со времён триумфа Грюнвальда прошло меньше века.

Государи Московские тем временем яростно проводили государственные и военные реформы, приструняли собственное боярство и «не понимающие политического момента» Новгород с Тверью. Они создали многочисленную и вышколенную конницу, привлекли европейских специалистов и развернули массовое производство осадной артиллерии.

И когда всё это «выстрелило» свержением ига на Угре в 1480-м, уже отлаженная военно-политическая машина с интересом обратила взор в сторону ещё вчера могучей Литвы. А там была «старина». И феодальный бардак. И Ягеллонам было не до восточных окраин, пока Москва в порядке первых экспериментов откусывала княжество за княжеством.


Стояние на реке Угре

После были жутчайший разгром при Ведроше и пара десятков лет отчаянного сопротивления смоленского боярства, так и не получившего помощи от Вильны, — плюнувшего и сдавшего Василию III сильнейшую крепость на востоке. Литва не могла себя защитить от православной Реконкисты Москвы без поддержки Польши, а та на помощь не спешила.

Гетман Острожский чудом сумел притащить к Орше польское рыцарство с прекрасной кавалерией, полевыми пушками и пешими стрелками. Но его победа и усилия канули в лету. Литва почти не модернизировалась. Ибо «старина». А Ягеллонам было некогда заниматься дремучей и бедной провинцией, которой при них стала некогда великая европейская держава.

Бессилие безнадёжно отставшего и от Польши, и от Москвы Великого княжества Литовского в Ливонскую войну сказалось так сильно, что польским магнатам удалось выкрутить руки литовским коллегам, отжать украинские земли и превратить династическую унию в единую конфедерацию, где польское влияние усиливалось с каждым годом.

Миф 5. Москва ни с того ни с сего стала нападать на исконно литовские земли

На закуску — особо трогательный пример готтентотской морали. Напомню, это «добро — когда я угнал у соседа корову, а зло — если сосед у меня».



Некоторые особо ярые патриоты ВКЛ страшно обижаются на Москву. Дескать, она агрессивно покушалась на исконно литовские земли, они же белорусские. Фу такими быть. Доля здравого в этих претензиях, признаю, имеется. Великие князья Московские, а затем цари всея Руси, претендовали на земли ВКЛ, которые никогда в состав именно их владений не входили.

Вот только какое отношение имели, скажем, Киев или Смоленск к литовской языческой династии Гедиминовичей? Да и Полоцк с Гродно, если копнуть чуть дальше? С какого перепуга исконно литовским или хотя бы литвинским стал Смоленск, взятый на меч Витовтом в 1404 году не с первой попытки? И затем учинивший крупнейшее городское восстание в истории ВКЛ?
 

А то ведь Вильна «русским городом» была подольше, да и Варшава тоже.

Все эти старые русские земли, некогда находившиеся во владении бесчисленных ветвей Рюриковичей, Гедиминовичи покорили. Кого «взяли на меч», кого удобным браком, кого по доброму взаимовыгодному или не очень соглашению. Кого, как Киев, и вовсе натурально спасли от злых татаровей.

Когда государственной религией ВКЛ стал католицизм — на дыбы встали и Рюриковичи, и православные Гедиминовичи. Весь восток и юг державы, все русские земли, кроме успевших войти в ядро государства, пошли за Свидригайло и сражались в тяжелейшей гражданской войне. А потерпев поражение, принялись смотреть на единоверный восток и то и дело «отъезжать» вместе с землями «в Москву».

Литва расширялась, пока была сильна, и имела на это полное право. Ольгерд трижды водил литовские полки к Москве. А затем она стала слаба. Зато Москва, в конце правления Витовта успевшая даже признать литовскую гегемонию, возвысилась и окрепла.

И имела полное право на это — точно так же, как Гедиминовичи ранее.
 

Ведь времена стояли наглухо феодальные. Есть формальный повод и силы — значит, у соседей проблемы, и вопросов ни у кого не возникнет. Дело житейское, все так делают.

Тем более, что «храня старину» там, где не надо, Ягеллоны принялись дискриминировать собственную православную аристократию, отодвинув её от высших должностей и рычагов власти — пока не примут «единственно правильную веру». И тем самым дали Москве повод объявить русскую Реконкисту.

Ничего личного, просто в семье народов времён развитого феодализма слабеть, отставать и раскалывать собственные элиты категорически противопоказано.

Как, впрочем, и в любые другие времена.
 

---

---