Так вышло, что когда мне было 17 лет, я абсолютно конкретно решил жить один, уехал из дому в другой город, стал зарабатывать случайными способами, постепенно это свелось к работе грузчиком на разных ж/д станциях и жизни в общагах.

В общем, было интересно и хорошо.

Учился я в тот момент заочно и с громадным интересом. Сдал летнюю сессию досрочно и решил, что пора определиться, что мне нравится в истории больше: приключния, т.е. археология, или нечто близкое к современности.

В силу д'артаньяновского типа юношеских приключений мне грозил арест дома, и надо было, в общем, бежать.

Я думал — куда? Решил, поеду в археологическую экспедицию — туда, где может быть максимум опыта: Средняя Азия, Закавказье или Крым.

Крым получился ближе и доступнее по деньгам.


Автостопом, с множеством приключений, я доехал до Одессы. От Одессы морем, с приключениями же, через Херсон до Евпатории.

Всё, конечно, бесплатно.

Из Евпатории, не зная как и где искать арехеологов, подался для начала по пещерным городам Крыма в районе Бахчисарая. Надеялся наткнуться на них или на решение проблемы.

Это был 1984 год, я не знал, ни как находить себе работу, ни что такое экспедиция, ни что я могу там делать.

При последних деньгах вышел на ж/д станции Почтовая километрах в 30 от Симферополя в сторону Севастополя и пошел по горам по карте, купленной в магазине.

Это была где-то 3-5-километровая карта-план, заведомо неправильно показывающая горы, по которым как раз и надо было ориентироваться.


Тогда действовали такие правила государственной безопасности, что карты подобного уровня приближения, поступавшие в продажу, обязательно были неправильны по своим базовым географическим ориентирам.

Я не знал этого и впервые в жизни заблудился. Много лет, пока я не узнал причины, мне было стыдно. Думал, это я сам потерял ориентацию. Я? Потерял ориентацию по карте и местности?..

К тому времени я много десятков км прошел по болотам, по горам в Карпатах, по разным лесам. Я жил неделями зимой без палатки один. Иногда я не мог дышать под утро, ибо снег забивал ноздри, но я ни разу в жизни до того не терял ориентировки.

Это было унизительно заблудиться в таких простых горах...


Был вечер. Быстро темнело, как это бывает в Крыму. Света оставалось минут на 40. Еще надо было найти место для сна и собрать дрова, чтобы нагреть для сна землю.

К тому времени я уже лет пять обходился без палатки, привыкнув нагревать землю и спать на ней, завернувшись в одеяло, замотав горло шарфом от волков (они мне казались опасностью) и держа за пазухой небольшой острый топор.

Этим топором я отрезал себе края в школьных тетрадках. Он был острее лезвия бритвы, и я его любил, как всякий мужчина любит оружие. Ни одной ветки никогда я не рубанул им поперек. Только — хоть немного вкось, дабы не оскорбить его глупостью.


Темнело, и мне надо было пройти к подножию одной горы, которая, казалось, будет скоро. Я полагал, у меня есть 30 минут, т.е. — около 3 км при моей скорости. Это была вторая ошибка.

Я еще не знал, что в горах километраж считается с учетом долин, а не плоскости карты. Смешно, но я этой мелочи не знал. Мне действительно было мало лет. Я знал леса и болота, но не знал тогда гор. Я даже не знал, что в горах с непривычки быстро заболят не бедра и голени, а — колени.

Я быстро шел, и вдруг увидал впереди наваленные рядочком крупные камни диаметром около метра, над ними шла засыпка из почти песка и щебенки метров на 40 вверх, над нею лежала еще гряда таких же камней. А уже над ними были скалы и гребень.

Я тогда был очень неопытен. Я не понял, что это и есть лавина. Небольшая и совсе неопасная, если к ней не приближаться, а обойти.

Я увидал над нависавшими камнями показавшуюся мне удобной для сна пещеру и решил, что надо по засыпке быстрее пройти понизу, а когда засыпка закончится, подняться наверх и заночевать в этой щели.

Я даже видел ту пару кустов, которые предполагал срубить под дрова.


Я пошел по засыпке и нижним камням, прыгая с одного на другой. Засыпка немного поехала, и верхние камни, лежащие на ней неподвижно, стали немного двигаться.

40 метров высота лавины. Движение засыпки еще не дошло до них.

Пара шагов — пара метров движения щебня.

Темнеющее, чистое, красивое голубое небо без облаков, субтропические растения, красивые крупные камни, вроде больших кусков красноватого гранита.

Можжевельник, который я так любил, рядышком, метрах в 20 в сторону от нависшей лавины.

Я понял — смерть.


Не знаю, как правильно описать те эмоции, хотя их ощущаю до сих пор. Не паника — ни в коем случае. Не фатализм. Не безмятежная бессмысленность гедонистической радости последних секундочек. Но и не рациональное стремление выжить, ибо рациональных шансов не было.

Наверное, тогда быстро понял, что шансов нет ни на что, но пока жив, надо быть спокойным и «решать проблему».

Собственно, внутренне я умер. Но не дернулся и не побежал.

Это, думаю, и спасло.


Я помню, что понял: времени, даже если побегу по нижним камням, метров 20-30, будет 3-5 секунд, пока долетят верхние камни. То есть понял — времени и шансов нет.

Я чувствовал, как эти камни ломают мне кости и позвоночник, но противнее всего было ощущение, как они ломают череп. Могли сломать не сразу.

Бежать было нельзя, чтобы засыпка не поехала и они действительно не упали.

Я сделал шагов пять по засыпке. Она медленно ехала, но не до верха. Камни сверху еще не двигались.

Перескочил на крупные камни внизу, они были устойчивей, и стал прыгать по ним, не трогая щебенки и песка. Уже потревоженная до того щебенка двигалась, лавина приходила в движение, но медленно. Я допрыгал до края лавины по низу и соскочил в сторону от лавины. Обошел ее со стороны.

Это все заняло минут 10, не больше.


Когда поднимался, обходя ее, лавина сошла, но не вся. Убить бы убила, но наверху оставались еще камни и для холмика.

Я зашел на них еще более сверху. Подошел к пещерке-карнизу, из-за которой чуть не погиб.

Площадка мне показалась слишком маленькой и неудобной. Отошел оттуда метров на 70 в сторону по «горизонтали».

Почти мгновенно и плотно стемнело.

Нарубил каких-то кустов. Согрел землю. Лег. Вскочил.

Умея жить в лесах и на болотах, я не подумал про теплопроводность скалы.

Сейчас смешно: нагрел скалу, раскалил своими руками. А тогда думал в меру, решал проблему — обжегся. И было темно, нельзя было никуда двигаться.

Через пару часов, когда скала подостыла — лег и часа три проспал.

Рассвело. Встал. Оказалось, спал на краю высокого обрыва мраморного карьера. Еще бы метров 10 — и свалился в темноте с него вниз. Метров 20 отвеса. Не меньше.

Сел. Свесил ноги. Выпил водички из фляжки.

Посмотрел на заработавшие внизу какие-то механизмы, наподобие экскаваторов. Вернулся. Посмотрел на лавину, продолжавшую в целом нависать над той же «тропкой», где прошел вечером.

Еще раз захотел свалить лавину вниз. Прикинул — сверху так просто не смогу. Пошел дальше.


Это было где-то в районе Мангуп — Эски-Кермен — Чуфут-Кале — и еще какой-то пещерный город, с названием вроде Баска.

Я тогда, разумеется, поднялся на его вершину, чтобы посмотреть город. Города не нашел.

Вершина, где он должен был быть по карте, напоминала греческий амфитеатр. Темные мраморные глыбы из нее были вырублены, словно ступени амфитеатра, а вокруг во все стороны тянулись изящные и прозрачные долины.

Такие красивые, что если бы там остался, до сих пор бы ничего особо не имел против.