Помните, как все смеялись, когда энтузиасты попёрли с кастрюлями на головах на майдан в Киеве? Голосили нестройно патриотические песни и гимны, строили из досок катапульту, чтобы сокрушить милицию — Петросяну на зависть. А потом вдруг резко стало не до смеха, потому что началась такая стрельба и резня, которая на всю страну перекинулась, и не факт, что за её пределы не выйдет.

«Героям слава», — кричали, взывая к бездне, персонажи с козацкими усами и в шапках-петушках. Но пока история была фарсом, героев быть не могло. А вот когда началась кровавая трагедия, тогда стали появляться и герои.

Первый бесспорный герой, рождённый майданом, появляется только теперь. Куколка превратилась в гусеницу, гусеница — в бабочку, и хлопает крыльями так, что уши болят и в Киеве, и в Москве. Я о Наде Савченко, вы понимаете, на днях в очередной раз попавшей в плен, на этот раз к своим.

Абсолютно чуждый и даже полярный ей идейно, не могу не отдать должное несгибаемости, бескомпромиссности и силе духа. Налицо простая как пять копеек, грубая и упёртая, вполне патологическая личность, которую оказалось вдруг невозможно купить, обстричь или вписать в какие-либо расклады.

Сначала, если помните, Надежду попытались судить в России, как военную преступницу. До сих пор неясно, являлась она таковой или нет, потому что процесс был политизирован от начала до конца, и никто на реалии не смотрел. Каждый просто болел за свою сторону, как на футбольном матче. Так, впрочем, чаще всего и бывает.

Огласив Савченко приговор, российская сторона окончательно перестала понимать, что делать с этой скандальной женщиной. Но делать что-то надо было. С глаз долой — из сердца вон, отправили её назад в Украину, точно по инструкции раввина из известного анекдота, который сначала советовал прихожанину купить козу, а потом продать, чтоб без неё полегчало.

Но Надежда-то оказалась вовсе не козой.

В ридной Неньке её не стали ломать, как на Московщине, дали звание Героя Украины и попытались поместить в местную политическую схему на правах хорошо оплаченного свадебного генерала. Благо авторитет она высидела себе в тюрьме воистину генеральский.

И тут выяснилось, что генерал не помещается. Надя отказалась играть и по этим, вполне комфортным для неё правилам, и очень быстро схлестнулась с истеблишментом не на жизнь, а на смерть.

Теперь она вновь в темнице. Претензии, которые выдвигаются девушке с красивым именем Надежда со стороны прокуратуры: она планировала обрушить миномётами на депутатов купол Рады и добивать тех, кто выживет, из автоматов. Согласитесь, непросто. Правда это или нет, впечатляет накал ненависти и борьбы — если не со стороны Надежды, то со стороны обвинения.

 

Конспирологи горазды рассуждать, что Савченко лишь марионетка в руках очередной тёмной силы. То ли Путин её завербовал, то ли рептилоиды, то ли очередной олигарх поставил на довольствие.

Всё это чушь. Любой, мало-мальски знакомый с психологией, скажет вам, что такие типажи трудно подчиняются. Ибо недоговороспособны и неподконтрольны, иногда самим себе. Стоило посмотреть на неё, мрачную, выпрыгивающую босиком из президентского самолёта, явно заложившую уже за воротник. Никакой вербовщик за это браться не будет.

Понятно, что, оказавшись в определённых кругах, Надя должна была действовать, на кого-то опираясь. Понятно и то, что желающих использовать такую известную фигуру или манипулировать ею будет немало. Понятно, опять же, что навыки манипуляции отточены системой по самое не могу. Но вот что удивительно, с Надей до сего времени все схемы неизменно приходили в негодность, и она неизменно оказывалась не ко двору.

Одна против всех, как бульдозер, ломающая хитрые планы. Вставший колом вдруг человеческий фактор. Убеждённая кость в горле и заноза в заднице, грязно матерящийся крепкий орешек, та самая горячая картофелина, об которую обжигают ловкие лапки самые разные претенденты на манипуляции с нею. Путин с Порошенкой, похоже, готовы были бы перебрасывать её друг другу, дымящуюся, не зная, что с этаким кадром делать. Но это уже не только комедия, здесь и трагедия пространств, опутанных сетью порабощения.

И эта трагедия стара как мир.

Что должен был увидеть вернувшийся с фронта офицер, хлебнувший горюшка и на войне, и в плену? — То, как на воюющих соратниках его цинично наживаются жирные тыловые крысы. То, что шины майдана даже не закоптили, а сожгли страну. Что стравить людей оказалось крайне выгодно, чтобы под шумок стричь купоны. Что кому война, а кому мать родна.

Нечего здесь и расписывать, всё попросту банально. «Если бы наши солдаты понимали из-за чего мы воюем, нельзя было бы вести ни одной войны» — это сказала не Надя Савченко, а Фридрих Великий. Надя лишь прочувствовала это на своей шкуре, и на шкуре «побратимов». И не захотела врать вместе со множеством остальных. Шапку-то она неспроста носит, как у батьки Махна. Архетип-с.

Заядлая, упрямая, безусловно отважная дворовая тётка взбунтовалась. Выломалась из системы. Да, это был бунт отчаяния и деструкции, в стиле майдана. Её и породил майдан, Надежду как персонаж, вместе с надеждой в более широком смысле, которая уже умерла.

Только ярость не хочет умирать. Ну так пусть какой-нибудь умник с томиком Карла Маркса подойдёт к Герою Украины, босоногому, и разъяснит, как и за что бороться. А если не может быть убедителен, то хотя бы не насмехается над этим бунтом, который, безусловно, бессмыслен, беспощаден и бесперспективен — но является одним из проявлений бушующей экзистенции, по поводу которого ёрничать не стоит.

Голая, мутная злоба миллионов угнетённых в собственной стране глухо гудит, бурлит, захлёбывается, ища своих выразителей на всех уровнях. Не в одной лишь стране Украине, но в большинстве стран некогда единого и могучего. Вот факт, от которого трудно отмахнуться.

И этот факт замечательно наглядно выражает странная, вполне трагическая фигура бузотёрки и арестантки, лихо марширующей за очередную решётку.