Статья Николая Кабанова, посвященная конференции о Саласпилсском концлагере, удивила. Причем удивила неприятно. Информацией о белорусских участниках и о  том, что они говорили.

Если их посыл пересказан верно, то представителям белорусской гуманитарной науки представился серьезный повод задуматься над размыванием собственных ценностных оснований под видом претензии на научную «объективность».

Впрочем, это и повод разобраться в том, кто и что на конференции действительно говорил. И этим я планирую заняться в ближайшее время.
 
Для читателей напомню, что концентрационный лагерь в Саласпилсе — одна из самых ужасных «фабрик смерти», созданный нацистами и их пособниками в Балтийском регионе. По наиболее распостраненным данным, в лагере было уничтожено свыше 100 тысяч человек, из них — 7 тысяч детей.

Для белорусов это место имеет значение, сравнимое с Хатынью, ведь здесь нашли свое последнее пристанище тысячи простых людей, угнанных немцами и их пособниками с Витебщины. Впрочем, убивали здесь не только белорусов. Русские, евреи, поляки, латыши, литовцы — все, кто отказывался подчиняться нацистам или уже был обречен из-за своей национальности.
 




А тут вдруг оказывается, что, по словам латвийского историка Карлиса Кангериса, в лагере убили каких-то 84 человека.

То есть, выходит, одной из целей конференции было сознательное уменьшение численности жертв и масштабов человеческой трагедии, выдаваемое за научный объективизм.

Цель латвийской стороны вроде понятна — не слишком уж хочется нести ответственность за эти злодеяния на своей земле, тем более когда у немцев были пособники из числа латышских эсэсовцев.

Непонятно только, что там делали белорусские историки и что хотели сказать.
 
Конечно, может оказаться, что их слова использовали совсем в другом контексте и что любая научная конференция предусматривает наличие разных точек зрения, в том числе и весьма спорных. Согласен.

Тогда возникает закономерный вопрос — почему на конференции не была представлена точка зрения историков, не согласных с озвучиваемыми латышскими коллегами, например, специалистов из российского фонда «Историческая память»?

Тем более что их исследования упоминались и даже критиковались на конференции, но вот возможности ответить оппонентам у них не было. Разве так ведутся научные диспуты и исследования?
 
Оказывается, что так, и не только так.

Некто Виестурс Спруде на страницах издания Latvijas Avīze заявил, что

 

«Николай Кабанов, ссылаясь на «исследования» российского фонда «Историческая память», пытался вытащить из белорусских гостей что-либо о якобы совершенных латышскими полицейскими батальонами массовых убийствах в Беларуси, но получил резкий ответ, что взгляды российских и белорусских историков на деятельность латышских и украинских коллаборационистов на территории Беларуси отличаются. Вопросами истории Беларуси должны заниматься белорусские, а не русские историки».

Согласитесь, фраза про то, кто и чем должен заниматься в истории, гениальна.

То есть не должны французы и англичане изучать истории Египта и Мексики... или это только русским нельзя, а остальным можно? Непонятно. Но, по-моему, можно ясно понять, что историческую науку хотят сделать служанкой идеологии. Причем идеологии, весьма похожей на то, что было признано преступным и античеловечным.
 
И буквально на днях довелось побывать в Латвии: полюбоваться прекрасной утренней Ригой, освежающим морским прибоем в Юрмале. Но была и еще одна цель — посетить Саласпилсский мемориал на месте концлагеря. Возведенный в 1967 году, лично мне он очень напоминает знакомый с детства мемориальный комплекс в Хатыни. И масштабом, и художественными решениями, и атмосферой, которую ни с чем нельзя спутать. Атмосферой застывших в камне и бетоне боли и страдания.

Однако на этом сходство с Хатынью заканчивается.

Мемориал в Саласпилсе выглядит почти заброшенным, там очевидно необходим капитальный ремонт, информация о месте и том, что там происходило, какая-то нарочито скупая и явно недостаточная. Очень мало людей, почти все встреченные — русскоязычные. У места возложения цветов всего три венка, судя по флагам — от посольства России, Беларуси, и еще один — от ветеранов советского Военно-морского флота.




 
К сожалению, венка с флагом Латвийской Республики я там не увидел. Может быть, это уже и не история Латвии вовсе, а только тех, кто не стыдится чтить память невинных жертв цветами своих государственных флагов?..