ИСХОД ИЛИ НЕИСХОД :: IMHOclub - Территория особых мнений

ИСТОРИЯ ХХ ВЕК

Сегодня

Александр Филей

Латвийский русский филолог

ИСХОД ИЛИ НЕИСХОД

Немного истории

Участники дискуссии:

8

15
Последняя реплика:

3 минуты назад

Леонид Соколов, Леонид Радченко, Сергей Леонидов, Владимир Иванов, Ярослав Александрович Русаков, Михаил Яковлевич Кривицкий, Роланд Руматов, arvid miezis

В последнее время часто приходится слышать от российских политологов тезис о том, что все русские из Прибалтики должны выехать в Россию, ибо дальше им будет там жить невозможно. Логика в том, что русских подвергают репрессиям — зачем, дескать, терпеть, не проще было бы отправиться на историческую Родину. Чемодан — вокзал — Псков. Или сразу Москва, чего уж там.

Господа, позвольте: вы серьёзно? Политологи с советскими дипломами, особенно те, что годами специализируются на прибалтийском направлении, должны знать и понимать, что любой исход этнокультурной общности — это её смерть. Вместе с людьми, представителями конкретного народа, уходит культурный канон, традиционный уклад, мировоззренческая модель, историческая память. Это уходит безвозвратно. Что остаётся? Дома, квартиры — материальное имущество. Памятники и кладбища — это нерукотворное.

С материальным имуществом, как показывает историческая практика, происходят вещи предельно банальные. Его забирают себе. Забирают победители. Вспомним случаи из далёкого и недавнего прошлого. Литовские отряды добровольческой полиции возили в Понарский лес еврейское население Виленского края. Водили, понятное дело, из соображений звериного антисемитизма, который, без преувеличения, въелся в кровь литовской молодёжи, получившей воспитание в межвоенной буферной республике, в которой ксенофобия стала государствообразующей идеологией.

В расстрелах участвовали вчерашние школьники семнадцати лет и ребята повзрослее лет двадцати пяти. Из леса уходили с добычей — украшения, одежда, наличные. Вынимали припрятанные, вшитые во внутренние карманы кошельки (несчастные жертвы карателей не всегда понимали, зачем и куда их ведут), делили между собой, сбывали на ярмарках навар. Немецкая оккупационная администрация глумливо поддерживала эту вакханалию, поощряя литовских бандитов на совершение карательных операций и в белорусских приграничных деревнях — за оклад, разумеется. Что найдёшь — то твоё.

Грубо, отвратительно? — да. Но это иллюстрация того, что происходит с имуществом тех, кого приговорили к казни или исходу. Классический пример принудительного исхода — изгнание сербов из Республики Сербская Краина, подавленной во время операций «Буря» и «Молния» ультранационалистами-неоусташами в 1995 году. Тогда отток сербских беженцев (несчастных, обездоленных женщин, стариков и детей) из Западной Славонии составил сотни тысяч человек. Они спасались от геноцида — от хорватов больше нечего было ждать. А в марионеточном квазигосударстве «Великая Албания» в годы Второй мировой войны изгнание сербов было поставлено на поток.

Исход сербов из Западной Славонии во время агрессии Хорватии в 90-х

Сербская семья выселялась — ей на смену приходила счастливая албанская семья: всё готовое, всё бесплатно, всё свеженькое. Бери не хочу — твоё. И это в Косове — колыбели сербской национальной идентичности. И даже несмотря на падение человеконенавистнических коллаборационистских режимов в Албании и Хорватии результаты преступного передела никто не оспаривал. В СФРЮ, при Иосипе Броз Тито не принято было публично жаловаться на геноцид православного сербского населения. Некомильфо. Нечего волновать и без того шаткое межэтническое равновесие. Хорваты и албанцы могут обидеться. А сербы — кто с ними, с сербами, считается. Они ведь не ирано-арийцы — так, славяне, цыганами испорченные…

Изгнание судетских немцев из Чехословакии.

Однажды один латвийский общественный деятель уже успел вслух порассуждать о том, как было бы хорошо, если бы Латвия нашла в себе силы и, реализуя политику в отношении потомков русских советских оккупантов, последовало примеру чехословаков и поляков, показательно расправившихся с общинами местных коренных немцев после 1945 года. За это рассуждение в любом здоровом обществе последовали бы как минимум административные санкции. Тогда же всё сошло с рук. А людям, которые осмелились объяснить логику советской власти во время массовых высылок крымско-татарского населения, предъявили уголовные дела по тяжким статьям. Конечно, с русскими считаться нечего.

Вообще, неплохо было бы ввести статью только за то, что человек декларирует свою принадлежность к русскому этносу. Красиво дополнить семьдесят четвёртую. А что — как может лицо безнаказанно называть себя русским в условиях, когда Россия и Путин ведут кровавую гибридную агрессию против Украины, Прибалтики, Европы и всего цивилизованного мира? Кажется фантастикой — подождите…

Я к чему всё это веду? А к тому, что россияне, особенно облечённые трибунной властью, зачастую предлагают решения, мягко говоря, необдуманные, а правдиво говоря, вредительские. Зачем предлагать вариант, который по сути соответствует многолетним ожиданиям латвийской и эстонской политических элит, затеявших все эти фокусы с закрытием фабрик, десоветизацией культурного пространства, негражданскими паспортами, вытеснением русского языка из вузов, школ, детских садов, созданием атмосферы психологического террора только для того, чтобы русские уехали из Латвии.

Точнее, частично уехали, а частично растворились в латышском этносе в качестве манкуртов-ассимилянтов, исполняющих низкоквалифицированную работу (вместо арабов, пакистанцев, тамилов, которых ввозить, право дело, очень не хочется). Получается, громкие суждения о необходимости отъезда русских в Россию совпадают со сладкими мечтами латышского истеблишмента. Выходит, цель одна?

Уедут, например, русские из Прибалтики. Представим себе итог. Материальное заберут. Уже сейчас нотариусы исподтишка оформляют на скорую руку сделки, горящие как блинчики на сковороде, с квартирками тех, кто отъезжает. Нематериальное… Памятники все снесены (остался монумент русским воинам на Луцавсале — тем русским воинам, которые так никуда и не ушли), улицы уже переименованы, песни и символы уже запрещены — за два с половиной года. Ломать не строить. Кладбища? Литовцы и эстонцы не останавливаются и перед покушением на могилы.

Мемориал на братских могилах солдат красноармейцев, Рижское Покровское кладбище

Покровское кладбище — место вечного покоя, главный, оставшийся ещё в живых благодаря усилиям Светланы Александровны Видякиной свидетель великой русской культуры в Латвии. С ним что будет? Что будет с памятью о русской купеческой и ремесленной общины Риги, о старообрядческом населении и его самобытной культуре, о первых русских школах, включая Екатерининское училище 1788 года, о чиновниках и просветителях-славянофилах, создавших условия для развития младолатышского движения… Продолжать можно долго, бесконечно, на целый трактат. История русских Латвии — это богатейшая энциклопедия, которую можно листать очень долго.

Те, кто выступают за поощрение миграции русских из Прибалтики в Россию, выступают за гибель русской культуры в Прибалтике. За уничтожение целого археологического пласта. Конечно, сиюминутную логику дежурных политологов можно расшифровать легко. Проще повесить руководству России на очередном межкультсовете жирную лапшу на уши — дескать, переехать в Россию легко, пусть едут, нечего там сидеть, а если останутся, то сами виноваты. При этом никто не задумается о глубине и масштабе проблемы, никто не проведёт своевременных исторических параллелей. Как плохие гимназисты, у которых к старшим классам так и не выработалось причинно-следственное мышление.

Памятник_русским_воинам_на_Луцавсале

Конечно, призывать к исходу проще, чем годами, серьёзно заниматься правозащитной деятельностью, в том числе и кулуарно-подпольного характера, как это любят и умеют делать англосаксонские кураторы всевозможных процессов. Оказывать открытую и закрытую поддержку русским общинам Латвии, Литвы, Эстонии, Финляндии, культивировать русское самосознание, заниматься вопросами культурного строительства, моделировать ячейки политической самоорганизации русских. Всё это надо делать вдумчиво, с опорой на исторические и социологические знания. Это сложно, особенно современным российским чиновникам и политологам. Не сложно это делать американцам, которые, моделируя кружковую деятельности национал-диссидентов из Прибалтики, Кавказа, Украины, приближали распад Советского Союза, занимаясь прямой инфильтрацией своих агентов во властные иерархические структуры местных политэлит. А в 1990 году начали собирать жатву — притом богатую.

Фантазии о массовом исходе беспочвенны ещё и на фоне слабости и забюрократизированности принимающей стороны. Представьте на секунду, если призывам товарищей из обкомов последуют русские Латвии и Эстонии. Всерьёз последуют. По самым скромным подсчётам, сегодня в Латвии проживает около полумиллиона русских людей. С теми, кто говорит на русском как на родном, но относится к другой национальности — и того больше. В Эстонии — чуть больше трёхсот тысяч. Итого — как минимум 800 000 человек. Теперь задумайтесь — способна ли российская бюрократическая машина по-настоящему переварить прибытие хотя бы половины из этих людей?

Масштаб технической нагрузки для потенциальных русских переселенцев колоссален: нотариальные переводы, апостили, медкомиссии, экзамены, стояние в очередях в управлениях по делам гражданства и миграции, банковские дрязги, справки о наличии/отсутствии того-то и сего-то… А с недавних времён ещё и дипломы о высшем образовании, полученные в Латвии, Литве и Эстонии, которые сразу не будут признаны в России, ибо между ней и Прибалтийскими Республиками не заключён договор о признании университетских дипломов. А с прошлого и позапрошлого года Латвия, Литва и Эстония дружно разорвали договоры о правовом сотрудничестве с Россией, заключённые ещё в начале 1990-х годов. Россия решила действовать симметрично. Картина ясна?

Единственный вариант — тот, о котором мы говорим уже четверть века, если не дольше — разработка и имплементация паспорта русского соотечественника, о которой все ответственные лица стыдливо молчат, разводят руками и отчаянно кивают наверх.

И тем не менее. Представьте ситуацию, при которой каталонцы, баски и галисийцы, например, принялись бы массово выезжать из франкистской Испании. Или если бы жители Донбасса вместо героического сопротивления украинским карателям побежали бы в разные стороны. Не было бы ничего. На эти земли, с екатерининских времён обживаемые русскими поселенцами, совершенно безнаказанно пришёл бы марионеточный киевский режим, а де-факто — НАТО, которое разместило бы летальное оружие, в том числе ракетные установки и авиагруппы прямо под Харьковом с намёком на Москву. Если бы не ДНР и ЛНР в 2014 году, то не было бы СВО в 2022 году.

Исход русских из Донбасса вместо готовности незыблемо оставаться на месте и защищать себя повлёк бы пустоту, которая тут же оказалась бы заполнена новыми, подчас страшными смыслами, привнесёнными победителями. Как это уже случилось, например, с ГДР в 1993 году или Афганистаном в 1989 году. Или — зачем далеко ходить — с Ираком в 2003 году или Сирийской Арабской Республикой в 2024 году.

Но позволю себе допущение. Может быть, российский политологический истеблишмент, продумав всё заранее, волнуется о судьбе русских Латвии в том смысле, что понимает: НАТО всё равно рано или поздно использует балтийский плацдарм для очередного витка горячего конфликта с Россией. Последуют провокации на границе, начнётся обмен любезностями — и вот уже казус белли. Тогда России придётся воевать щадяще, по-доброму, как на Украине, а это значит трата драгоценного ресурса и затягивание времени. С одной стороны, согласно концепции верховного главнокомандующего, курочка по зёрнышку клюёт. Но эта концепция работает только там, где есть братский народ, то есть украинский (по терминологии, опять-таки, президента России). А если в Латвии, например, произойдёт исход братского народа (и вообще, считаются ли русские Латвии в России братским народом или нет — вопрос), то воевать можно будет уже не так щадяще — по-американски или по-английски. Так, что ли?

И здесь возражу. Наличие грамотной, хорошо организованной, идеологически мотивированной национальной общины в приграничной области — это для начала дипломатический успех, потому что это повод для защиты своих коренных державных интересов.

А коренные державные интересы всегда на границе у моря. И есть больший шанс на успех предприятия. Ведь провозглашение советской власти в республиках Прибалтики летом 1940 года оказалась возможной благодаря тому, что в этих республиках действовала прекрасно слаженная подпольная коммунистическая общность, поднявшая голову в самый ответственный момент своей истории. Её осталось только скоординировать — силами НКВД и остальных причастных, разумеется.

А сейчас что? Сейчас возможен ли такой сценарий? У России и без того не хватает людей для освоения новых территорий — это факт. ВЦИОМ и ответственные за демографию лица бьют тревогу. Придётся ввозить северных корейцев — но зачем, если есть свои? Тем не менее, публичные намёки на истинные установки российского руководства даются. Правда, установки эти в основном распространяются на Одессу и другие исконные приморские города юга Российской империи. Путин часто говорит об Одессе как о нашем городе. Повелел недавно готовиться к юбилею государыни Екатерины Великой. Про Ригу и Ревель никто в таком ключе не говорит. Годовщину Ништадтского мирного договора никто не отмечает.

Между тем логика истории такова, что России — чтобы выжить и состояться — рано или поздно придётся закрепляться на всех морях. Азовское уже есть. Чёрное — пока в процессе. Каспийское — там грядут проблемы, связанные с дерусификацией Армении и Азербайджана и потенциальной опасностью цветных потрясений в Иране. Балтийское пока под вопросом? Пущенный на самотёк восточнобалтийский плацдарм пока представляет собой угрозу. Ультиматум Рябкова о выводе натовской инфраструктуры из Прибалтики не терял актуальности. Казус белли?

Павел Первый император Всероссийский и великий магистр Мальтийского ордена

А ведь когда-то, при мудром Павле Петровиче, гроссмейстере Мальтийского ордена иоаннитов, непобедимый адмирал святой праведный воин Фёдор Фёдорович Ушаков вышел в Средиземное море. И установил на острове Корфу первую в регионе после тысячелетнего перерыва демократию. Прорыв, успех, которого доселе не познало Русское государство. И тут же реакция англичан в виде доносов на гениального флотоводца и комбинирование заговора против императора. Средиземное море Лондон не простил Санкт-Петербургу — костьми лёг, но не простил. А потом ещё и стравил сына Павла с Наполеоном и устроил обоим головомойку в виде европейской континентальной войны. Прорепетировал 1914 год…

Святой Фёдор Ушаков

Российская база на Балканах, желательно ближе к морю, в двадцать первом веке была бы отличным вариантом, но не успели… Теперь хотя бы балтийское направление не потерять. Одних Кронштадта и Калининграда недостаточно. Проблему восточнобалтийского клина надо решать. Россия не может ментально, духовно и политически существовать иначе, чем в имперском статусе. Но без морей ни одна империя не может состояться. Это понимали Иван Грозный, Пётр Великий, Екатерина Великая, Иосиф Виссарионович. Понимают ли это сейчас? Хотелось бы верить.

Русская община — в том виде, в котором она существует — должна оставаться в Прибалтике. Это вопрос принципиальный. Не бежать, не размываться, не распыляться среди местных народов, а оставаться на месте — твёрдо и уверенно. Наличие русских общин в Прибалтийских республиках — умных, мотивированных, не ассимилированных, верящих в достойное будущее — это значимый фактор будущего самостояния (говоря пушкинским языком) России.