Грузинское правительство останется верным прозападному внешнеполитическому вектору. Главным приоритетом работы министерства иностранных дел страны вновь остается интеграция в Евросоюз и НАТО. Грузия придает большое значение расширению двусторонних политических и экономических отношений с соседними странами — Арменией, Азербайджаном, Турцией, а также стратегическим отношениям с США.

Данные направления грузинской внешней политики не новы, единственное координальное изменение за последние годы — это возвращение к диалогу с Россией, поэтому остановимся на этом подробнее.

В этом плане интересно мнение политолога, социолога и германиста Кобы Купрашвили, который родился и вырос в Кутаиси, но уже долгое время живет в Германии. Сегодня он учредитель и председатель некоммерческой организации «Школа критического мышления» в Тбилиси, докторант Университета Дуйсбург-Эссен по политлингвистике, эксперт по вопросам Европы и евроинтеграции Грузии. Осуществляет различные совместные проекты с немецкими вузами, его НКО проводит социологические исследования в Грузии.
 

— Господин Купрашвили, какими вы видите перспективы евроинтеграции Грузии, оценивая современное состояние Европы и Грузии? Понятно, что изначально декларации были большие. Были взаимные обещания, возможно, какие-то иллюзии, мечты, но реальность, обычно, оказывается другой.

— Реальность всегда отличается от реальности, смоделированной грузинскими масс-медиа и политической элитой. Я считаю, что евроинтеграция и тема вхождения Грузии в Евросоюз является конструктом еще предыдущей власти Михаила Саакашвили, и сегодня эта политика продолжается. Тем самым нынешние грузинские власти дают надежду народу на лучшее будущее, которое ассоциируется с евроинтеграцией.

Насколько это будет оправдано — неизвестно, это длительный процесс. Находясь в Европе последние 15 лет, я прекрасно знаком с настроениями немецкого общества и его позицией по отношению к интеграции таких стран, как Грузия или Украина, в евроатлантические структуры. Она однозначно негативная!

Немцы не могут себе представить, чтобы Грузия стала членом НАТО в ближайшее будущее и тем более членом Евросоюза. Евроскептицизм в Европе усиливается, ведь, те страны, которые были приняты в последние десятилетия в ЕС, не оправдали надежд жителей старой Европы.

С другой стороны, может быть, есть некоторые разочарования и у жителей восточноевропейских стран, которые недавно стали членами Европы. Они рассчитывали на улучшение экономики, открытие рынка труда, и этот процесс начался.

Если помните, очень много жителей стран Прибалтики выехали в поисках лучшей работы в Западной Европе.

 

Население Эстонии, Латвии и Литвы резко сократилось, и сейчас этим государствам предлагается вместо людей, которые покинули родину, принять у себя мигрантов из Африки, Азии — по большей части из мусульманских стран.

Происходит конфликт «новой» и «старой» Европы. И прежде всего это касается темы нелегальных мигрантов. Мы видели еще в прошлом году негативную реакцию премьер-министра Виктора Орбана в Венгрии, а позже премьер-министра Словакии Роберта Фицо, которые также плохо отозвались о перспективе принятия этих мигрантов.

С другой стороны, есть напряжение и несогласие юга и севера Европы. Что имеется в виду — южные страны ЕС первые берут на себя натиск мигрантов, в то время как северные государства, которые стремились изначально себя отгородить от нежелательных мигрантов, защищались тем, что навязали своим южным соседям Дублинское соглашение.

Регламент «Дублин-2» как раз подразумевал, что мигранты, которые приезжают в Европу, должны зарегистрироваться и оставаться в тех, странах, в которые они попадали сразу после пересечения границы с Евросоюзом. Им в конечном итоге предоставляли там политическое убежище.

Но соглашение не сработало в прошлом году, так как многих мигрантов пропустила Греция. Греки мотивировали тем, что они ничего не могли поделать с огромным потоком людей, элементарно не хватало сотрудников. Такие последствия вызваны также тем, что Европа и, в частности, Германия, навязала Греции жесткую политику экономии.

Некоторые эксперты даже склоняются к мнению, что это вообще была своеобразная месть со стороны Греции, но я не разделяю эту точку зрения.

У Греции действительно не было возможности всех оставить. И сама канцлер Германии Ангела Меркель в это время заявила, что Германия готова принять мигрантов и закрыть глаза на эти соглашения.

Таким образом, сотни тысяч людей — незарегистрированных и без документов — попали в Европу.

Наблюдается отдельный конфликт внутри европейских институций Евросоюза. Например, Европейский совет с одной стороны и Еврокомиссия с другой — оба их представителя — делают разные заявления.

Например, в то время, когда глава Еврокомиссии Жан-Клод Юнкер заявляет, что не приемлет нарушения правил зоны Шенгена, бывший президент Европейского совета Херман ван Ромпей признаётся, что еврозона в целом оказалась не готова к большим финансовым и миграционным кризисам.

Так после терактов во Франции, массовых беспорядков и бесчинств в Германии под Новый год и в новогоднюю ночь стало ясно, что Европа не может обеспечивать основную функцию государства — защиту своих граждан и своих границ.


— В связи с этим — как вы можете прокомментировать недавное заявление канцлера Вернера Файманна о том, что Австрия временно останавливает действие Шенгенского соглашения?

— ЕС в свое время взял на себя обязательство по Шенгенскому соглашению по защите внешних границ, поскольку внутренних после заключения Шенгенского договора не существует. Страны-члены Евросоюза отказались от своих компетенций и суверенитета — в частности, от того, чтобы каждый сам контролировал свои границы. Они пошли на это, только имея гарантии, что будут надежно защищаться внешние границы.

А в 2015 году оказалось, что все это иллюзия и реальной защиты границы не существует. Соответственно многие страны отреагировали так, что снова вводят режим контроля на своих границах. Так поступили Дания, Швеция, недавно к ним присоединилась уже и Австрия.

В Шенгенском соглашении есть пункт, что любая страна имеет право в течении 30 дней в экстремальных ситуациях отказаться от Шенгенского режима, но после этого вернуться к обычному режиму. Если этого возвращения не происходит, то считается, что Шенген, как сказал Николя Саркози, на самом деле уже завершен.

Если развалится Шенген — это будет первым шагом для дезинтеграции всей Европы, потому что страны начнут требовать другие компетенции. Национализм в странах Европы усиливается, и то, что Германии не удалось защитить своих граждан в Кельне и других городах, ставит вопрос о том, что надо менять внутреннюю политику.

 

На этом фоне интеграция восточноевропейских стран выглядит для европейцев не слишком привлекательной идеей.

— Насколько поможет Грузии введение безвизового режима?

— Та же Украина с 40 млн. населения прекрасно понимает, что в случае предоставления безвизового режима большая часть украинцев хлынет в Европу. С Грузией по-другому! Здесь 3,7 млн. населения, а это не такая огромная цифра, чтобы Европа не могла ее осилить при безвизовом режиме, если, конечно, Грузия его получит.

Но грузины смогут ехать в Европу только как туристы — на 90 дней и без разрешения на работу. Конечно, это само по себе неплохо, что люди получат возможность свободно выезжать в Европу. Но это будут те же самые граждане, которые и сейчас имеют достаточно финансов, чтобы выезжать в Европу.

Так что надежды, которые связывали многие мои соотечественники и земляки с перспективой найти работу с лучшим заработком, — не секрет, что в Грузии высокая безработица, — оказались иллюзорными.

Ни о какой рабочей визе для грузин речи не идет. Даже будучи туристами, им все равно нужно будет иметь с собой документы при пересечении европейской границы. Они обязаны будут демонстрировать пограничнику на границе или в аэропорту наличие билетов туда и обратно, финансов для проживания в гостинице...

Поэтому я думаю, что безвизовый режим — это тема для политической спекуляции в Грузии, это часть мифа, который создают политические элиты, пытаясь заработать себе очки, особенно для предвыборной кампании.

Наступивший 2016 год как раз предвыборный — и правящая партия не упустит случая похвастаться как достижением, если безвизовый режим оформят хотя бы на бумаге.

Грузия является туристической страной и пытается развивать туризм. Ее интерес должен быть в том, чтобы создать большую привлекательность для иностранцев, чтобы они приезжали сюда, и поэтому Грузия имеет безвизовый режим со многими странами, в том числе с Беларусью и в одностороннем порядке — с Россией.

А получение безвизового режима, напротив, простимулирует, что грузины будут вывозить из страны деньги и тратить их на туризм в Европе.

Так что я не думаю, что для экономики Грузии есть в этом какой-то плюс.

В 2014 году был ратифицирован договор с Евросоюзом об ассоциации, который подразумевает больше экономические связи, т.е. беспошлинную торговлю с Европой.

Обещали, что грузинская продукция массово пойдет в Европу, но пока мы этого не наблюдаем. Конечно, товарооборот с ЕС увеличился, но тенденции экономического развития оставляют желать лучшего.

 

Я не считаю, что предоставление безвизового режима для Грузии или даже договора об ассоциации — это панацея. Проблемы, которые стоят перед страной, намного серьезнее.

Для Грузии договор о свободной торговле с Евросоюзом и даже Россией, Китаем, — не имеет значения, с кем, — будет выгоден тогда, когда страна сама будет производить товары, конкурентоспособные на любом рынке.

А пока Грузия в большей мере остается страной-импортером, и сейчас у нее негативное сальдо, импорт больше экспорта, и этот минус заполняется кредитами или переводами, которые родственники присылают из России, США и Европы.

Но это не та модель экономики, которая перспективна. Я считаю, что надо развивать производство, сельское хозяйство и те секторы, в которых грузины могут быть конкурентоспособны.

Государство должно помогать этому субсидиями, программами, поддерживать отечественных производителей в достижении тех стандартов качества, которые требует европейский рынок, будь то мандарины или вино. Нужно больше инвестировать в рекламу, пиар.

Одним из приоритетных направлений остается туризм. Но он будет приносить прибыль только в условиях стабильного государства. Поэтому на сегодняшний момент важны геополитические факторы.


— Как утверждают некоторые политологи, предыдущая история Грузии демонстрировала пророссийский вектор, у современных грузинских властей шло движение скорее против. Надо ли улучшать отношения с Россией, учитывая, что сегодня их развитие находятся на довольно низком уровне и существует негативный фон? К какому состоянию они должны прийти в идеале с учетом интересов Грузии?

— Режиму Саакашвили нужен был образ врага, и им стала Россия. Парадигма этого мышления работает до сегодняшнего дня. Основные мейнстримовские медиа поддерживают ее.

И людям, которые придерживаются иной мысли, трудно аргументировать в этих рамках. Ведь была война 2008 года, беженцы, потеря территории — и вся эта тематика болезненно воспринимается, поэтому любые даже здравые мысли, высказанные в пользу развития и налаживания отношений с Россией, могут расцениваться чуть ли не как измена родине.

Поэтому местным грузинским политологам, правительству и властям сложно работать в этом направлении. Мне кажется, они хотели бы стабилизировать и улучшить российско-грузинские отношения, у меня были такие наблюдения.

Например, экс-министр Гарибашвили отзывался на некоторые месседжи из Москвы. Когда Владимир Путин в одном из последних интервью заявил, что Россия, в принципе, готова отменить визовый режим с Грузией, реакция Гарибашвили была такой, что он приветствовал и считал это решение Москвы целесообразным и правильным.

Но вскоре после этого Гарибашвили подал в отставку. Некоторые эксперты даже заподозрили, что его уход мог быть связан с этим заявлением или другими. Он был слишком прогрузинским и хотел проводить независимую политику больше, чем это позволяли западные партнеры и т.д.

 

Что касается отношений с Россией, я бы сказал, что за последние годы, в условиях отсутствия дипломатических связей, они улучшились.

Позитивно, что грузинские продукты стали попадать на российский рынок, ведь после войны начинали практически с нуля, торгового экспорта почти не было. И когда отменили эмбарго на грузинские товары, произошел резкий скачок, большой рост в процентах и в торговле между Россией и Грузией, и в экспорте товаров в Российскую Федерацию.

Но весь потенциал не раскрыт. Россия в прошлом году отказалась от европейских продуктов, затем последовали разногласия с Турцией. Эти рынки высвободились, и было бы мудро со стороны Грузии предложить хотя бы отчасти восполнить этот пробел грузинской продукцией.

Так как это непопулярное решение, можно заниматься торговлей и бизнесом, не слишком афишируя сей факт. Нужно воспользоваться шансом, найти свою нишу на огромном российском рынке — в первую очередь с сельскохозяйственными продуктами.

Активнее предлагать российским туристам в качестве альтернативы грузинские туристические курорты для отдыха в условиях, когда россияне отказываются отдыхать в Египте или Турции.

Сам простой народ на бытовом уровне ничего против общения с россиянами не имеет — и, я думаю, с другой стороны тоже нет какой-либо неприязни. Тем более что у нас похожий менталитет и основной религией является православное христианство.

Когда в 2014 году я участвовал в проекте Фонда Горчакова «Диалог во имя будущего», у нас была возможность встретиться с министром иностранных дел России Сергеем Лавровым и задать один вопрос, касающийся своей страны. Мой вопрос как раз касался темы либерализации, а в идеале — отмены виз для Грузии. Поскольку я считаю, что в отсутствии дипломатических отношений между нашими странами еще большее значение приобретают публичные отношения между людьми на уровне бытового обихода, туризма, культурного общения, академического обмена.

Я напомнил министру, что Грузия, со своей стороны, унилатерально  отказалась от визового режима, несмотря на дипломатический разрыв, и пожелал, чтобы Россия предприняла похожие шаги.

Лавров заинтересовался данной тематикой и пообещал выяснить, насколько это возможно. Первую реакцию мы увидели уже в начале этого года. Может быть, она немного запоздалая на фоне разговоров о безвизовом режиме в Европу, теперь в Грузии это могут расценивать как конкурентный вариант.

Но я считаю, что лучше поздно, чем никогда открыть для людей возможность посещать Россию туристически, чтобы возникало больше контактов и взаимопонимания, экономических связей.

Это как раз те направления, которые менее политизированы и не зависят от идеологии, они больше будут способствовать сближению двух стран и народов.

Возможно, в конце концов это поможет найти формулу для решения болезненных проблем, которые имеются в отношениях двух стран.


— А как можно представить модельные ориентиры белорусско-грузинских отношений в будущем? У нас разные векторы — у Грузии это евроатлантический курс, по крайней мере, так декларируется, а Беларусь является членом Евразийского экономического союза, участником Союзного государства, членом ОДКБ, это очевидный курс на интеграцию с Россией по всем направлениям — в экономике, военно-политической отрасли. Но, тем не менее, у Беларуси и Грузии остаются совершенно ровные отношения с позитивной динамикой. Что предпринять, чтобы они не просто оставались на том же уровне, а продолжали развиваться с выгодой для обоих государств?

— Грузины всегда положительно и тепло отзываются о Беларуси в целом и о ее народе. Даже в политическом смысле грузинские элиты, государство и правительство благодарны Беларуси и ее властям за непризнание сепаратистских регионов Грузии как независимых государств. Это хороший базис для дальнейших политических отношений.

Однако сама Беларусь была неактивна в выстраивании отношений с Грузией, как, например, другие постсоветские страны, та же Украина. Грузия со своей стороны также не особо проявляла активность — возможно, тут были какие-то неоправданные идеологические барьеры.

 

У Беларуси модель интеграции — евразийская, у Грузии — стремление интегрироваться в евроструктуры. И нужно строить отношения, исходя из тех условий, которые мы имеем.

Позитивный пример — отношения Грузии с Арменией. Армения также является членом Евразийского союза, однако это не мешает ей иметь торговые связи с Грузией и т.д. Можно использовать эту успешную модель как образец для выстраивания отношений между Грузией и Беларусью. Конечно, когда есть прямая граница, когда часть населения является этническими армянами, проживающими в Грузии, эти отношения легче строить. Но географическая удаленность Беларуси в XXI веке не должна стать проблемой.

Я думаю, нужно интенсивнее налаживать дипломатические и межправительственные связи (наконец-то открыть посольство Беларуси в Тбилиси), а также отношения на уровне публичной дипломатии.

Я бы пожелал больше обменов в культурной и академической сферах, предоставить бизнесменам и предпринимателям какие-то льготы и найти общие сферы интересов в экономике, где две страны могли бы сотрудничать и заимствовать опыт друг друга.

И у Грузии, и у Беларуси есть история успехов, и стоит поучиться друг у друга. Нужно чаще наносить визиты, проводить общие форумы и прочее.


— Сейчас для Грузии возникают новые угрозы. Поскольку ваша страна занимает одну из ключевых положений в кавказском регионе, а он непосредственно примыкает к Передней Азии, Ближнему Востоку. В связи с этим и в свете турецко-российского конфликта в военно-политическом отношении, что лучше для Грузии — евроатлантическая интеграция и присоединение к НАТО, активный нейтралитет — либо какой-то иной путь?

— Я могу представить только свое субъективное мнение на этот счет, и оно никак не совпадает с политическим мнением в Грузии, чтобы вам было ясно. Во-первых, скажу как эксперт, а не как политик, во-вторых, как гражданин Германии, а не Грузии.

В этом плане мне видится следующее. Грузия расположена на перекрестке Европы и Азии — с одной стороны, и севера и юга — с другой стороны, между двух морей. И сегодня мы наблюдаем дестабилизацию в регионе при непростом раскладе на геополитической шахматной доске — конфликт между Ираном и Саудовской Аравией, заместительная война в Сирии и других странах, таких, как Йемен, напряжение, которое усилилось между Россией и Турцией.

С учетом этого Грузии стоит проявить осторожность и дальновидность, максимальную дипломатичность, соблюдать свой суверенитет, чтобы не ввязаться в ненужные процессы.

Поскольку конфликт региональный и внутри этих государств также идут гражданские войны на почве религиозных разногласий, Грузии имеет смысл оставаться островком стабильности на Кавказе.

 

А для этого надо быть максимально нейтральными, не провоцировать ни одну из стран, позаботиться о своей безопасности.

Грузия — единственная страна в Закавказье, которая объявила о своем евроатлантическом курсе и заявила о своем желании войти в НАТО. А Турция — единственный сосед — член НАТО. Поэтому грузинская интеграция в НАТО также будет проходить через Турцию.

А это может сыграть для Грузии злую шутку, потому что современное правительство Турции имеет неоосманскую идеологию — это распространение своей власти и влияния на мусульманском пространстве, а в него входит и большая часть Грузии — регион Аджарии и Батуми.

На сегодняшний день Грузия не является членом НАТО и не имеет никаких гарантий со стороны этого блока, что он, если потребуется, будет защищать грузинский суверенитет.

С другой стороны, само стремление Грузии в НАТО потенциально ставит ее под удар со стороны России. Потому что глава Российской Федерации не раз четко заявлял, что не потерпит дальнейшего расширения НАТО на восток за нынешние границы.

Получается такой театр абсурда: мы стремимся в НАТО, чтобы обеспечить свою безопасность, но само стремление в блок угрожает нашей безопасности — как с севера, так и с юга, как с турецкой, так и с российской стороны.

Когда стоишь на перекрёстке, а кругом одни конфликты, важно не попадать под перекрёстный огонь. В таком случае я предпочел бы финскую модель. Финляндия — член Евросоюза, но при этом она отказалась от НАТО. Страна осталась нейтральной в военно-политическом блоке, учитывая при этом позицию Российской Федерации.

 

Являться соседом России и не учитывать ее интересы — это большая ошибка, с моей точки зрения.

Финляндии не особо помогла в свое время «линия Маннергейма» по отношению к РФ. А линия политиков Паасикиви и Кекконена, которые повели страну путем нейтралитета, договорились с Советским Союзом, оказалась успешной. Финляндия после этого не подверглась каким-либо нападкам ни со стороны СССР, ни России, и параллельно смогла евроинтегрироваться, развиваться — и неплохо живет сегодня.

Вот лично для меня это пример для подражания, Грузия могла бы вести подобную сбалансированную политику.

В регионе есть интересы США, интересы Европы тоже растут, интересы России здесь всегда были, и никуда от этого не денешься, надо исходить из реальной геополитической конъюнктуры.

При правильной политике можно извлечь дивиденды с создавшейся ситуации.

Транзитное положение Грузии является предметом торговли, если на то будет политическая воля. Грузия стремится присоединиться к китайскому проекту Великого шелкового пути.

Учитывая снятие санкций с Ирана, Грузия способна выступить как страна-транзитер для иранских энергоносителей и других товаров. И она должна выполнять свою транзитную функцию в любых направлениях, как, например, Россия-Армения.

И предоставлять такие возможности всем странам поровну. Если Иран, Россия и Турция решат воспользоваться транспортными магистралями Грузии, это только усилит ее безопасность.

Для Грузии крайне важна стабильность Турции.

 

Если Турция взорвется, поток беженцев может хлынуть и в направлении Грузии, а я не уверен, что страна готова к такому повороту событий.

 
Грузинские власти часто смотрят в сторону Запада, ждут от туда сигналов и директив, что дозволено, а что нет, насколько они могут проводить политику самостоятельно, а где красные линии, выход за которые Запад не потерпит.

Экономические интересы страны при этом, к сожалению, часто отходят на второй план. Поэтому надо усиливать дипломатические связи и восстанавливать дипотношения с Россией, как бы это ни было трудно, но другого пути я не вижу.

Когда-то Германия находилась в похожей ситуации, но не пошла по пути изоляции. Хотя сначала была доктрина Хальштейна. Она предусматривала поддержание дипломатических отношений ФРГ только с теми государствами, которые не имеют дипломатических отношений с ГДР.

Но постепенно немецкая дипломатия осознала, что эта доктрина неэффективна. Поэтому правительство Вилли Брандта развернуло другую политику по отношению к востоку в целом, Советскому Союзу и ГДР, и этот путь в средней и долгосрочной перспективе оказался для объединения Германии более выгодным.

И почему бы не последовать этому примеру? Я считаю, что доктрина Хальштейна Грузии не поможет.

Важно видеть всю мозаику геополитики, а не отдельные фрагменты. Это не просто попытка перейти с монополярного мира на мультиполярный. Перефразируя слова политолога Генри Киссинджера, скажу — мировому порядку, не воспринимаемому в качестве справедливого, рано или поздно будет брошен вызов.

Я считаю, что этот вызов брошен тому мировому порядку, который мы имели последние десятилетия.

Порядку, который подразумевает гегемонию, который миссионирует свои ценности и «демократию» по всему миру и убежден, что все должны жить по этим якобы универсальным понятиям и правилам.

 

Такое положение несправедливо, и сегодня идет борьба за многополярность мира — мы уходим от политики региональных держав.

Симптомы мы наблюдаем на Украине, Ближнем Востоке — идет перераспределение сил и борьба за национальные интересы, за расширение своего влияния. Этот конфликт — надолго, но я вижу в этом позитивный момент, потому что без многообразия однополярный мир станет скучным.

Как политолог, я выступаю за то, чтобы разные культуры и цивилизации сохраняли свою самобытность, сохраняли свои взгляды на мораль, на религию и отстаивали образ своей жизни.

Американский политолог Фрэнсис Фукуяма оказался неправ, когда предрёк «конец истории». История продолжается. И сейчас мы видим возвращение истории на новом витке и в геополитике идем по пути выстраивания нового всемирного порядка и отношений.

И надо быть бдительными, наблюдая этот процесс, чтобы не наступать на те же самые грабли.

 

Мария Минская, Алексей Дзермант