---

К своему почти столетию Октябрьская революция подошла поруганной и оболганной, как и положено всякой великой революции. Не будем поэтому настолько мелки, чтобы не воздать ей честь и не назвать полным титулом, как она того и заслуживает:

Великая Октябрьская Социалистическая Революция.

Французскую революцию справедливо называют великой, а наша значима никак не менее.
 

---

Большое видится на расстоянии; чем больше, тем дальше нужно отойти, чтобы просто окинуть его взглядом. Спустя почти сто лет после революции мы всё ещё не отошли достаточно далеко.

Нам рассказывают, что мир вступил в эпоху постмодерна, ленивой и безразличной игры с мёртвыми смыслами прошлого. Но посмотрите, с какой ненавистью крушат артефакты, напоминающие о революции, о её вождях и воинах, о первом в мире государстве идеи. Если бы эта идея была мертва, такая ненависть не была бы возможна.

Не верьте тому, кто списывает революцию в утиль. Это — всё ещё живая история, она дышит, бьётся и трепещет в каждом. Ну а кто-то и сам до сих пор трепещет при её упоминании над своей неправедной мошной. Есть, до сих пор есть отчего трепетать.

Если бы попытка построить государство исходя из интересов трудового большинства оказалась неудачной, она всё равно заслуживала бы отдельного места в истории. Но ленинское «государство нового типа» было построено.

 

«Никакая сила в мире не может взять назад того, что Советское государство было создано. Это — всемирно-историческая победа. Сотни лет государства строились по буржуазному типу, и впервые была найдена форма государства не буржуазного. Может быть, наш аппарат и плох, но говорят, что первая паровая машина, которая была изобретена, была тоже плоха, и даже неизвестно, работала ли она. Но не в этом дело, а дело в том, что изобретение было сделано. Пускай первая паровая машина по своей форме и была непригодна, но зато теперь мы имеем паровоз», — с законной гордостью говорил товарищ Ленин.
 

Сам факт существования этого государства, на новой идеологии, на новых началах, изменил мир. Запад был вынужден принять «соцсоревнование», озаботившись нуждами своих людей труда, восток ориентировался на советский прорыв. В самом Союзе миллионы забытых и забитых неграмотных крестьян из медвежьих углов стали строителями государства — рабочими, учёными, врачевателями, военными. «Кто был ничем, тот станет всем». Пророчество свершилось.

Вот почему, когда в дни страшных репрессий эти люди распевали «человек проходит как хозяин необъятной родины своей» — они не фальшивили. Фантастическая возможность стать всем из ничего затмевала в их глазах ужасы эпохи.

Об этих ужасах, конечно же, молчать не надо, о них нужно говорить, и нужно понимать, что каждый такой ужас имеет своё имя и свою фамилию. Молчать не надо и о фантастических свершениях, которые также свои имя и фамилию имели.

Скажем правду, история революции часто бывала страшна. В стране с таким чудовищным количеством неграмотных и бедных масштабные преобразования, направленные на то, чтобы включить, наконец, этих людей в социум, несли огромный риск катастроф, локальных и глобальных. Но если объективно посмотреть на реальные тогдашние альтернативы этим преобразованиям, мы вряд ли сможем представить катастрофы меньших масштабов.


Сегодня, как видим, катастрофы происходят при обратном процессе, когда людей, с такими дикими усилиями включенных в социум, группами, классами, как сказал бы дедушка Маркс, из социума выключают. По выкрученным лампочкам, которые могли бы светить и сиять, ходит, хрустя алчное хамьё в модных туфлях и берцах. Созданное в немыслимом напряжении сил народных, народное же, по праву, богатство рассовывает по карманам кучка отвратительных жуликов.

Этот процесс правдиво назван «декоммунизацией», и, надо сказать, такое название в данном контексте уже является очевидным комплиментом коммунизму.
 

Не правда ли, удивительно вовремя снесли в Киеве скульптуру «Булыжник — оружие пролетариата»? Не только к празднику, но и к тому времени, как слуги народа опубликовали свои электронные декларации.



 

 
Спасибо вам всем, ребята, за то, что очевидно и наглядно даёте понять: это была величайшая революция из всех когда-либо вершившихся. До сих пор она вам как бельмо в глазу. Такие разные и такие друг к другу недружелюбные, как трогательно едины в её оценке и путинисты, и порошисты.

Только и те, и другие, одни посыпанные нефтедолларами, другие — кредитами МВФ, по-прежнему лишь проедают этой революции наследство. Образование, промышленность, армия, космос — в какой области искать свершения нынешних строителей капитализма?

Нет, не нужно открывать рот на Великую Октябрьскую, Социалистическую. Какие горизонты были открыты, какие цели поставлены, какие задачи решены! Как немыслимо перепахала она заскорузлую имперскую почву!

То было невозможное, фантастическое действо исторической стихии, непостижимым образом оседланное и прирученное фанатическими гениями действительно большой политики. «Страсть к разрушению есть созидательная страсть», — сказал Бакунин, а Ленин это доказал, направив всенародную энергию разрушения в русло невиданных в истории просвещения и созидания.


И по сей день чёрный народ, обобранный, деморализованный, одурманенный, — чует правду революции, несмотря ни на что. Вот почему так усердно вытаптывают паразиты у власти малейшую память о ней.

А ведь объединить и вернуть к нормальной жизни этот народ можно лишь на пресловутых идеалах Октября — идеалах справедливости и просвещения. Не сработают басни ни Михалкова, ни Мустафы Найема. Слишком много чёрных людей было и есть в его истории, слишком малочисленна группка белых. Слишком наглядно и бесстыдно эта прожорливая кучка держала и держит народ в чёрном теле.

Значит, должны были и должны будут объявиться красные и научить чёрных организовываться, творить и побеждать. Учиться, учиться и учиться — помните? «Революцию похоронили. Её гложут черви. Но революция обладает свойством быстро воскресать и пышно развиваться на подготовленной почве. А почва подготовлена замечательно, великолепно», — так говорил Вождь революции в далёком 1906-м.

Не спешите хоронить нашу революцию и наши народы. В мерзости запустения и упадка, среди изгрызенных развалин и гробов повапленных, явится вдруг небольшого роста энергичный человек. И требовательно спросит: «А почему не взят дворец? Надо брать дворец!»

И дворец будет взят.