Чтобы понять настоящее, нужно знать прошлое. Это касается и вопросов рождаемости. Сегодня Беларусь и Россия переживают демографический кризис. Попытки решить его пока безуспешны. Потому что в основе этого кризиса — очень прочный многовековой фундамент.

Его основу заложил англичанин Томас Мальтус, живший с 1766 по 1834 год. Изучая демографию, он первым обратил внимание на то, что если не ограничить рост численности населения — природных ресурсов со временем на всех не хватит. Ему принадлежит еще одно умозаключение: сокращение численности населения ведет к росту доходов на душу населения.

Все это легло в основу теории оптимальной численности населения, сформированной в 1920-х годах. Она пришлась ко двору. На Западе ее идеологизировали и использовали для доказательства того, что коммунистический Советский Союз — мировое зло, поскольку в нем быстро и неконтролируемо плодится население, крайне неэффективно и в огромных масштабах расходуя природные ресурсы. И в конечном счете, если ничего не предпринять — миру грозит голод и экономический кризис.

В конце 1950-х начался Советско-Китайский раскол. В идеологическом противостоянии теперь уже Советским Союзом была применена теория оптимальной численности населения. Появилась поговорка: на Земле наступит голод, когда китайцы отложат палочки и начнут есть ложками.
 
Идеи 1960-х доминируют в нашем обществе и сегодня. Причем гораздо сильнее, чем 50 лет назад. Они прозваны традиционными европейсками ценностями и положены в основу нашей современной культуры. Именно они определяют наше демографическое поведение на бытовом уровне: «Лучше родить одного ребенка, но дать ему счастливое детство, хорошее образование, старт в жизни…». Они заложены в систему образования, подготовки управленческих кадров, критериев оценки эффективности работы экономики и правительства за год, пятилетку, в планы устойчивого развития...

По сути, теория оптимальной численности населения стала одной из основ идеологии чайлд-фри. Хотя если подходить строго — оснований для это сама теория не дает. Согласно ей снижает достаток как низкая, так и высокая рождаемость. Рожать нужно — без этого в долгосрочной перспективе экономическое развитие невозможно. Чайлд-фри и моровое сообщество эту часть теории замалчивают.

Причина проста. В мировом масштабе численность населения планеты Земля растет. Для мирового бизнеса это проблема. Почему — можно почитать в Интернете, сделав запросы «Пределы роста» или NSSM200.

К проведению политики снижения рождаемости причастны многие международные, политические, общественные, финансовые структуры, фонды, организации. В этом вопросе у них уже накоплен большой опыт, практика, есть людские и финансовые ресурсы.

Цель — сократить численность населения. Но когда речь идет о населении планеты, совершенно не важно за счет кого это будет происходить: Европы, Азии или Африки, Японии, Бразилии или Нигерии.
 

Сегодня для увеличения рождаемости что Беларуси, что России нужно противостоять всему остальному миру.

Но теория оптимальной численности населения не единственная в основе фундамента демографического кризиса. Есть еще одна.

В 19 веке французский демограф Жак Бертильон изучил зависимость рождаемости от уровня благосостояния в округах Парижа, Берлина и Вены. Итоги получились неожиданными. В более обеспеченных семьях рождаемость оказалась ниже, менее обеспеченных — выше.

Механизмы, приводящие к снижению рождаемости при росте благосостояния, демографы искать не стали. Приняли это как неизбежное последствие перехода к индустриальному обществу. Но потом, по их мнению, рождаемость должна будет вырасти и стабилизироваться на уровне простого воспроизводства.

Эти теоритические предположения были закреплены в Теории демографического перехода. Согласно ей, рождаемость с переходом к индустриальному обществу вначале возрастет, затем снизится, но в конечном итоге стабилизируется. По сути, она описывает статистику, но не объясняет ее.
 

Согласно этой теории, нет в голове у человека такого винтика, который можно покрутить, чтобы увеличить или уменьшить рождаемость.

Из-за отсутствия механизмов, объясняющих происходящие демографические процессы, Теорию демографического перехода критикуют и постепенно от нее отказываются. Но в отечественной демографии она была и остается главенствующей. Чтобы убедиться в этом, достаточно сделать в Интернете запрос и почитать многочисленные комментарии директора Института демографии НИУ ВШЭ (Россия) Анатолия Вишневского о демографической ситуации в России. Фраза «рождаемость регулировать невозможно» для него как молитва, он повторяет ее при любых общениях с прессой.

Настоящий ученый не может быть столь категоричен. Его незнание и невозможность — не одно и то же.

Если подходить строго, то демография — наука о народонаселении. Рождаемость — лишь один из параметров, который позволяет ученым с большой точностью сказать, сколько граждан живет в стране сейчас и сколько будет через 10 или 20 лет, сколько при этом будет детей, подростков или пенсионеров, сколько будет жить в деревнях или городах и т.д. Демография — не наука о рождаемости.

Когда создавалась Теория демографического перехода, никто и представить не мог, что рождаемость может снизиться до уровня, не обеспечивающего даже простое воспроизводство населения. А когда это произошло — от ученых стали требовать разработки мер по увеличению рождаемости. А кому государство могло это поручить, как не демографам? Это казалось, да и до сих пор кажется логичным.
 

Демографы разрабатывают меры по увеличению рождаемости, хотя согласно их теориям и словам гуру-Вишневского, сделать это невозможно. Почему никто не осознает этого парадокса?

Теория демографического перехода для демографов по-прежнему основополагающая. Поэтому единственный научный способ в рамках демографии, которым может быть решена демографическая проблема — это привлечение в страну мигрантов. Подобное развитие событий вполне согласуется с решением задам в рамках NSSM200.

Так можно ли решить демографическую проблему по-другому, путем увеличения рождаемости и с чего начать?

Прежде всего — с пересмотра критериев оценки демографической политики по деторождению. Очевидно, многие читали нечто подобное: «За прошлый год в таком-то городе или регионе на свет появилось на столько-то младенцев больше, чем в прошлом». Для большинства населения эти цифры будут означать рост рождаемости. И лишь единицы скажут: «Эти цифры ровным счетом ничего не значат».

Рождаемость у наших предков была высокая, но численность населения росла очень медленно. Причина — очень высокая детская смертность. Все изменилось с развитием медицины: кто родился — тот и выжил, сам родил детей...

Согласно оценкам специалистов, чтобы в наше время нация не исчезла с лица земли, 100 женщин за всю свою жизнь должны родить 210 детей. В этом случае будет поддерживаться ее постоянное количество. Родят меньше 210 — нация будет вымирать. Больше — соответственно, и нация будет увеличиваться.

Среднее количество детей, которые родила женщина за всю свою жизнь, называется суммарным коэффициентом рождаемости. Понятно, что биологически нельзя родить 0,5 или 0,25 ребенка. Но это статистический параметр. Исходя из выше приведенных данных, чтобы поддерживать численность населения страны на постоянном уровне, суммарный коэффициент рождаемости должен быть 2,1. На него не влияют демографические ямы, на которые вечно ссылаются чиновники и на которые все списывается. Если он поддерживается — численность населения в исторической перспективе не изменится. В Беларуси и России этот коэффициент в полтора раза ниже этой цифры.
 

Нужны меры, которые позволят увеличить рождаемость не на доли процента, которые можно списать на статистическую погрешность, а минимум в полтора раза. Для решения этой задачи нужна новая наука. Наука о рождаемости.

В недрах институтов демографии появиться она не может. Нужен другой институт — институт рождаемости. И поскольку проблема одинаково актуальна как для Беларуси, так и России, это может быть научное учреждение Союзного государства.

Низкая рождаемость — бич индустриально развитых стран. Страна, которая решит эту проблему, станет локомотивом развития цивилизации. Получит недосягаемый политический вес и непререкаемый международный авторитет. Все что для этого нужно — взять на себя смелость быть первой.