---

Окончание. Начало здесь

---

После триумфальной поездки в США популярность Маяковского вызвала противоречивую реакцию.

Влиятельные завистники и скрытые троцкисты делали всё возможное, чтобы представить его творчество превратно.

Весьма красноречив такой пример.

В сентябре 1929 года состоялось триумфальное, по воспоминаниям современников, чтение «Бани» на заседании художественно-политического совета Театра им. Мейерхольда.

Зощенко вспоминал об этом чтении:
 

«Актеры и писатели хохотали и аплодировали поэту. Каждая фраза принималась абсолютно. Такую положительную реакцию мне редко приходилось видеть».
 

Однако в «Нашей газете» спектакль был назван «провалом», а в «Комсомольской правде» было сказано, что «продукция у Маяковского на этот раз вышла действительно плохая, и удивительно, как это случилось, что Театр им. Мейерхольда польстился на эту продукцию».

1 февраля 1930 года в Клубе писателей была открыта выставка Владимира Маяковского «20 лет работы».

Книги, плакаты, афиши, журналы и газеты, в которых печатался поэт, рассказывали о пройденном им пути.

Однако на открытие выставки пришла в большом количестве только молодёжь — маститые почувствовали, что вокруг его персоны сгущаются тучи, и убоялись засветиться на юбилейном мероприятии.




На выставке «20 лет работы Маяковского», 1930 год.
 

---

В те же дни по случаю юбилея творческой и общественной работы Маяковского журнал «Печать и революция» решил опубликовать приветствие, в котором о Маяковском говорилось как о «великом революционном поэте», — однако приветствие изъяли из уже готовых экземпляров журнала по решению руководства Госиздата, где окопались троцкисты.


Последнее стихотворение Маяковского, «Во весь голос», должно было стать вступлением к поэме о первой пятилетке, но она, к сожалению, так и не была написана — 14 апреля 1930 года жизнь поэта трагически оборвалась.
 

Прощание с Маяковским 15 апреля 1930 года вылилось в столпотворение. Мимо его гроба прошло за три дня 150 тысяч человек.

17 апреля состоялся траурный митинг.

«Насколько хватает глаз, весь путь залит густой колонной людей, частью идущих и по боковым параллельным улицам и переулкам», — писала «Литературная газета».




Похороны Маяковского.
 

Люди отреагировали на смерть поэта так, что всем, в том числе и травившим его проходимцам, стало понятно, какое место в народном сознании занимало творчество Маяковского.

Хитрецы сразу сориентировались.

Моментально вышла статья Романа Якобсона «О поколении, растратившем своих поэтов». В ней автор попытался проанализировать поэтический мир Маяковского, рефлексируя по поводу его самоубийства.

По Якобсону, смерть Маяковского — смерть искупителя, неразрывно связанная с идеалами революции.

Позднее проходимцы договорились до того, что виной всему стал Сталин.

На самом деле всё было гораздо прозаичнее.


Маяковский был весьма закалённым в борьбе с завистниками и врагами человеком, но на личном фронте — весьма уязвимым, как это часто бывает у гениальных людей творчества.

Однолюб, он всё время любил одну женщину — Лилю Брик, и стал её фактическим заложником. А она играла поэтом, позвалив жить одной семьёй с её мужем — с согласия последнего, разумеется.

Это напрягало Маяковского.

Он стремился вырваться из лап своей порочной любви, но манипуляторы Брики делали всё, чтобы пресечь любые попытки Маяковского занять уголок в сердце другой женщины и устроить семью.




Лиля Брик и Владимир Маяковский.
 

---

В Маяковского — высокого и мужественного, всегда с иголочки одетого и при деньгах, блестящего декламатора своих необычных стихов — многие женщины влюблялись без памяти.

Несколько весьма интересных особ годами крутили с ним бурные романы, но столкнувшись с болью его сердца, образом жизни и творчества, а также интригами семейства Брик, начинали искать и находили в себе силы уйти в сторону.

А Лиля с мужем Осипом, кстати, служившим в 1919—1921 годах в ЧК, а потом занимавшимся деятельностью в сфере культуры и издательским делом, использовали талант Маяковского на все сто.

Осип косил под закадычного друга, а Лиля сновала между ними в зависимости от обстоятельств и физиологических потребностей.

Всё это с годами настолько усложнило жизнь поэта, что он попытался найти счастье путём создания семьи с дамами за границей, но из этого ничего не получилось.

Мы уже говорили о романе Маяковского с Элли Джонс в Америке, которая выходить замуж за Маяковского отказалась.


Была и другая история.

В 1928 году во время поездки в Париж Маяковский знакомится с Татьяной Яковлевой, которая тремя годами ранее эмигрировала во Францию и работала манекенщицей в доме моды Кристиана Диора.





Яковлева писала об их первой встрече:
 

«С этого момента я почувствовала к себе такую нежность и бережность, не ответить на которую было невозможно».
 

Художник-эмигрант Василий Шухаев вспоминал, что Яковлева и Маяковский были «замечательной парой», на них часто засматривались прохожие.

Татьяна стала лирической героиней двух стихотворений — «Письмо товарищу Кострову из Парижа о сущности любви» и «Татьяне Яковлевой».

Перед отъездом в Москву Маяковский сделал ей предложение выйти за него замуж и вместе вернуться в СССР. Но девушка не согласилась, и поэт уехал один.

Перед отъездом он, удручённый, заключил контракт с парижской цветочной фирмой, и Татьяна Яковлева долгие годы получала по воскресеньям букеты цветов даже после смерти поэта.

По этому поводу Аркадий Ривлин написал трогательные стихи:

      И теперь то ли первый снег,
      То ли дождь на стекле полосками,
      В дверь стучится к ней человек,
      Он с цветами: «От Маяковского».

      Стук рассыльный как всякий стук.
      Но нелепо, нежданно, странно:
      Маяковский — и астры вдруг.
      Маяковский — и вдруг тюльпаны.
      Маяковский — и розы чайные...

      Что в них — нежность или отчаянье?

      …

      А потом этой смерти бред...
      Застрелился. Весна московская.
      Маяковского — больше нет.
      А букеты — от Маяковского.


Последняя, ставшая роковой, попытка поэта устроить семью связана с артисткой Вероникой Полонской, которую он ласково называл — «Невесточка».

Познакомились они в 1928 году в период съёмок фильма «Стеклянный глаз», где Полонская дебютировала в главной роли.





Двадцатилетняя Вероника Полонская во время знакомства с поэтом уже состояла в браке с актером Михаилом Яншиным, потому роман с Маяковским для обоих оказался «одновременно страстным и мучительным».

Поэт требовал, чтобы актриса немедленно развелась с мужем. Он не только говорил, но и действовал — вступил в писательский кооператив и хотел переехать с будущей женой в собственную квартиру.

14 апреля 1930 года они приехали к Маяковскому на Лубянку.
 

«Я просила его не тревожиться из-за меня, сказала, что буду его женой. Я это тогда твердо решила. Но нужно, сказала я, обдумать, как лучше, тактичнее поступить с Яншиным».
 

Раздосадованный Маяковский просил Полонскую не ходить на репетицию, бросить театр, остаться с ним, но та спешила к Немировичу-Данченко на репетицию, так как тот не любил, когда актеры опаздывали.

Полонская вспоминала:
 

«Я вышла. Прошла несколько шагов до парадной двери. Раздался выстрел. У меня подкосились ноги, я закричала и металась по коридору, не могла заставить себя войти».
 

Когда же она, преодолев страх, вошла, «он смотрел прямо на меня и все силился приподнять голову...».

Карета скорой помощи приехала слишком поздно — поэт умер.

В комнате нашли написанную карандашом, почти без знаков препинания записку:
 

«Всем. В том что умираю не вините никого и пожалуйста не сплетничайте. Покойник этого ужасно не любил…»
 

Были там и такие слова:
 

«Товарищ правительство, моя семья — это Лиля Брик, мама, сестры и Вероника Витольдовна Полонская. Если ты устроишь им сносную жизнь — спасибо».
 

За несколько секунд написать записку невозможно — скорее всего, она была подготовлена поэтом заранее.


Когда острота реакции на кончину Маяковского стала постепенно спадать, в ноябре 1935 года Брик «набралась смелости» и обратилась с письмом к Сталину с просьбой помочь с изданием стихов Владимира Маяковского и увековечением его памяти.

Сталин приказал Ежову заняться наследием Маяковского, который «был и остается лучшим, талантливейшим поэтом нашей советской эпохи».

В газете «Правда» от 5 декабря 1935 года вождь высказался ещё более категорично:
 

«Безразличие к его памяти и его произведениям — преступление».
 

Как следствие, 17 декабря 1935 года Триумфальная площадь в Москве была переименована в площадь Маяковского.

В 1938 году в Москве открывается Библиотека-музей, которая в 1974 году была преобразована в Государственный музей В. В. Маяковского.

Имя выдающегося поэта присвоили станции метро «Маяковская».

В 1953 году имя Маяковского присваивается Центральной городской публичной библиотеке в Ленинграде, а в 1954 году Московский театр драмы переименован в Московский театр им. Вл. Маяковского.

В 1958 году на площади Маяковского в Москве установлен памятник Маяковскому работы А.П.Кибальникова и Д.Н.Чечулина, за что первый был удостоен Ленинской премии.

Памятник стал традиционным местом встреч поэтов на «маяковских чтениях».



 
Что произошло после развала СССР — нашему поколению известно.

Маяковского начали демонизировать, распространять самые невероятные слухи о его якобы убийстве, о венерических заболеваниях и тому подобное.

Договорились даже до того, что жадный до денег Маяковский специально писал стихи лесенкой, чтобы больше заработать — оплата в те времена была построчная.

Однако после публикации в 2004 году материалов архива Ежова и ряда экспертиз, все домыслы были развеяны, так как оказались бессовестной ложью с целью дискредитации поэта.

Примечательно, что в «смутное время» ни в России, ни у нас голосов о переименования мест увековечения памяти о Маяковском не прозвучало — все понимали ущербность подобных требований.

На моей памяти несколько жизненных примеров, когда слово Маяковского всё ставило на свои места.

Особенно запомнился анекдотический случай, когда в 1953 году после смерти Сталина Берия попробовал внести коррективы в национальную политику и обязал в союзных республиках проводить официальные мероприятия на родном языке.

Многие руководители тогда оказались в сложной ситуации.

Понимал белорусский говор, но не умел читать по-белорусски и председатель колхоза «Победа» Бунимович — довольно успешный руководитель и хозяйственник.

Когда ему поручили выступить с докладом на одном из районных активов, он вышел из положения, обратившись к стихам Маяковского.

Сказав на белорусском языке всего лишь пару зазубренных фраз, Бунимович продолжил речь отрывком из стихотворения Маяковского «Нашему юношеству»:

      Да будь я
      и негром преклонных годов,
      И то,
      без унынья и лени,
      я русский бы выучил
      только за то,
      что им разговаривал Ленин.

Далее Бунимович продолжил свою речь на русском языке, а сидевшее в президиуме начальство и находившиеся в зале «белые полушубки» опешили, крутили по сторонам головами, не зная как реагировать. Зато собравшийся актив встретил слова находчивого еврея громким смехом и овацией.


Маяковского сегодня читают мало, но он разобран на цитаты и афоризмы, которые стали знамением советского времени:
 

Ведь если звёзды зажигают —
значит — это кому-нибудь нужно.

      ✩✩✩

      Плохо человеку,
      когда он один.
      Горе одному,
      один — не воин.

      ✩✩✩

      Твори,
      выдумывай,
      пробуй.

      ✩✩✩

      Жизнь прекрасна
      и удивительна.

      ✩✩✩

      Простите,
      не слышу без очков.

      ✩✩✩

      Ваше слово,
      товарищ маузер.

      ✩✩✩

      Которые тут временные?
      Слазь!
      Кончилось ваше время.
 

Пройдёт какое-то время, и на теперешнем творческом безрыбье найдутся люди, которые вернутся к изучению наследия, оставленного грандами советской литературы и поэзии.

Нет сомнения, что многие начнут с Владимира Маяковского.

Об этом он написал сам:

      Мой стих
      трудом
      громаду лет прорвёт
      и явится весомо,
      грубо,
      зримо,
      как в наши дни
      вошёл водопровод,
      сработанный
      ещё рабами Рима.

В этом гордом заявлении поэта революции нет похвальбы, а есть лишь понимание того, что его необыкновенное творчество ещё сослужит добрую службу грядущим поколениям.