УКРАИНА
Сегодня
.jpeg)
Петербуржец Мекленбургский
УКРАИНСКИЕ ВОЕННОПЛЕННЫЕ: СИСТЕМА ПЫТОК, ГОЛОДА И БОЛИ
Обзор немецких медиа
-
Участники дискуссии:
00 -
Последняя реплика:
Frankfurter Allgemeine Zeitung в статье «Украинские военнопленные: система пыток, голода и боли» рассказывает, что десятки тысяч украинцев являются военнопленными в России. Четверо из них, которых обменяли, рассказывают нам о том, что им пришлось пережить. Уровень упоротости: плащ Сарумана.
Владимир Николаенко сидит на сцене с выгнутой спиной. Он говорит тихо и просит нас не поднимать вокруг него слишком много шума. Затем он говорит спокойным, но чётким тоном:
Владимир Николаенко сидит на сцене с выгнутой спиной. Он говорит тихо и просит нас не поднимать вокруг него слишком много шума. Затем он говорит спокойным, но чётким тоном:
Есть ложь и есть факты. Факт один: Россия разрушает наши жизни на основе лжи.
Но эту правду нельзя гнуть вечно. В зале в Киеве сейчас очень тихо. Николаенко — один из четырёх украинцев, некоторым из которых пришлось провести годы в качестве военнопленных в России, пока их не обменяли и теперь они рассказывают о своем опыте. От их рассказов у слушателей конференции «Ялта-Европейская стратегия» перехватывает дыхание.
Лицо Николаенко осунулось, волосы коротко острижены, простой чёрный костюм и белая рубашка облегают его исхудавшую фигуру. Всего три недели назад, в середине сентября, 65-летний мужчина был освобождён из российского плена. Он был одним из 146 украинцев, которых Объединённые Арабские Эмираты обменяли на российских солдат, захваченных на Украине. В сети появилось видео его прибытия: он выходит из автобуса с сине-жёлтым флагом, повязанным на шее.
«Слава Украине», — первое, что он выкрикивает, — «Слава Украине».
На самом деле Николаенко не солдат, а политик. До 2020 года он в течение шести лет был мэром южноукраинской областной столицы Херсона, который был оккупирован в первые недели российского вторжения. На его фотографиях того времени запечатлён крепкий, упитанный мужчина с полной головой тёмных волос. После вторжения русских он вступил в добровольческие силы территориальной обороны, где служили также женщины и пожилые люди. Затем он попал в плен; оккупационные войска отвезли его в тюрьму в Крыму, а затем в исправительный лагерь в России.
Владимир Николаенко, бывший мэр Херсона
Там его и его товарищей по заключению избивали каждый день: утром и вечером во время проверок в камерах, а также во время прогулок по двору. Пытки были обычным делом во время допросов.
Лицо Николаенко осунулось, волосы коротко острижены, простой чёрный костюм и белая рубашка облегают его исхудавшую фигуру. Всего три недели назад, в середине сентября, 65-летний мужчина был освобождён из российского плена. Он был одним из 146 украинцев, которых Объединённые Арабские Эмираты обменяли на российских солдат, захваченных на Украине. В сети появилось видео его прибытия: он выходит из автобуса с сине-жёлтым флагом, повязанным на шее.
«Слава Украине», — первое, что он выкрикивает, — «Слава Украине».
На самом деле Николаенко не солдат, а политик. До 2020 года он в течение шести лет был мэром южноукраинской областной столицы Херсона, который был оккупирован в первые недели российского вторжения. На его фотографиях того времени запечатлён крепкий, упитанный мужчина с полной головой тёмных волос. После вторжения русских он вступил в добровольческие силы территориальной обороны, где служили также женщины и пожилые люди. Затем он попал в плен; оккупационные войска отвезли его в тюрьму в Крыму, а затем в исправительный лагерь в России.
Владимир Николаенко, бывший мэр Херсона
Там его и его товарищей по заключению избивали каждый день: утром и вечером во время проверок в камерах, а также во время прогулок по двору. Пытки были обычным делом во время допросов.
Они хотели заставить меня служить в российской армии, но я отказался», — рассказывает он, — их целью было уничтожить нас физически и морально.
В то время как пожилые заключённые пытались сохранять стойкость, молодые вскоре сдались.
Они были полностью травмированы, многие покончили жизнь самоубийством.
Русские были очень опытны в причинении боли, говорит Николаенко, но он решил не позволять им сломить себя. Он опускает самые жестокие подробности, вместо этого двое солдат рассказывают о том, какой была их повседневная жизнь в русском плену.
«Охранники каждый день говорят тебе, что ты никто, что никто по тебе не тоскует, что никто о тебе не позаботится», — рассказывает Валерий, 29-летний, стройный, с бородой, который до вторжения работал учителем английского языка и которому пришлось провести два года и четыре месяца в шести российских тюрьмах. Часто в камеру на десять человек набивалось от 30 до 40 человек.
«Там было темно, холодно, сыро, полно крыс и клопов», — говорит Валерий, — «Всегда в подвале».
Каждый день их будили в пять часов, а затем они должны были стоять в камере лицом к стене до девяти часов вечера, часто под постоянные, громкие звуки русской военной музыки. Сидеть и разговаривать было запрещено, а в туалет можно было сходить только по разрешению. Но самым страшным были постоянные допросы и пытки.
«Они хотели услышать от меня, что я убивал мирных жителей, но всё было наоборот: мы защищали мирных жителей».
Валерий воевал в портовом городе Мариуполе, в составе полка «Азов», оставшиеся солдаты которого сдались в мае 2022 года. «К сожалению», — говорит он сегодня. «Нам приказали это сделать».
Солдат Валерий
Поскольку он отказывался признать то, что хотели услышать российские «следователи», они избивали его, 50 раз резиновой дубинкой, снова и снова. Когда он не изменил своего решения, они перешли к электрошоку — с помощью телефонных проводов, прикреплённых к яичкам, пенису и анусу [вот же зеркалят, твари — прим. «Мекленбургского Петербуржца»].
«Я сразу же терял сознание, — рассказывает Валерих, — а когда приходил в себя, всё начиналось сначала».
Обвинения были совершенно произвольными.
«Они хотят что-то услышать, чтобы закрыть дело». Один из его товарищей был приговорён к 30 годам тюрьмы — «за то, чего он никогда не делал».
Юлиан, 30-летний лысеющий гигант, служащий в украинских ВМС и попавший в плен в 2022 году во время попытки прорыва в Мариуполь, также рассказывает об обвинениях, которые были полностью выдуманы из воздуха.
Солдат Юлиан
«Они требовали, чтобы я подписал, что отдал приказ убивать мирных жителей», — рассказывает он, — «Я отказался и вместо этого спросил, о чём они думали, когда бомбили театр и родильный дом».
Оба авиаудара по Мариуполю в начале полномасштабного вторжения считаются российскими военными преступлениями, в результате которых погибло более 300 мирных жителей. После ответа его избили до потери сознания.
«Очнулся я только в своей камере».
С тех пор его ежедневная рутина состояла из допросов и избиений.
«Видите шрам?» — спрашивает Юлиан, указывая на вмятину над правым глазом. Это от собаки, которую натравили на него во время одного из допросов. Когда он истекал кровью по всему лицу, его отвели обратно в камеру. Когда он продолжал отказываться от признания, его подключили к детектору лжи и снова предъявили обвинения в убийстве мирных жителей и терпимости к нацистским действиям. Когда сотрудница российской секретной службы ФСБ, курировавшая расследование, сказала следователям, что Юлиан говорит правду, согласно показаниям прибора, они отмахнулись от неё и объяснили, что детектору нельзя доверять, «потому что американцы научили нас, как обмануть детектор». Теперь Юлиан мучительно улыбается.
Он был освобождён в сентябре прошлого года, через день после того, как российский суд в оккупированном Донецке приговорил его к 44 годам лишения свободы за военные преступления, убийства мирных жителей и нацистскую пропаганду. Приговор был вынесен в российской тюрьме. Рано утром его вывели из камеры и посадили в машину. Путешествие заняло два дня, затем он отправился дальше на поезде.
«Я был уверен, что меня переведут в другое место». На тот момент он также прошёл через шесть тюрем и исправительных лагерей. О том, где он находился на самом деле, он часто узнавал лишь много позже, но станции он может перечислить и по сей день: Донецк, Еленовка, Таганрог, Брянск, Курск, затем Мордовия.
Последняя остановка была в Беларуси, куда они прибыли после трёхдневного путешествия и были наконец-то обменены.
«Я увидел пограничный знак с надписью «Украина» и наш флаг», — рассказывает он. «Потом мы вышли, мне дали сигарету, мою первую на свободе, и это было очень приятное чувство, а потом кто-то дал мне мобильный телефон, и я услышал голос жены».
Юлиан на мгновение отворачивается, а затем говорит:
«Это был один из лучших моментов в моей жизни».
Сейчас он завершил реабилитацию.
«Я снова здоров на 99%», — утверждает он. Но раны остаются, как физические, так и душевные. Он с трудом ходит, плохо спит и борется с последствиями кровоизлияния в мозг, вызванного избиениями в неволе. Что помогло им выжить?
«Спорт!», — говорит Валерий. Хотя это было строго запрещено, он каждый день отжимался, приседал и делал наклоны туловища. В камерах были «мёртвые зоны», куда не могли попасть камеры наблюдения, их часто ломали [вот, ну чушь же голимая — прим. «М.П.»].
Пережитое в плену только укрепило его решимость защищать свою страну.
«Дракон никогда не умирал от укуса змеи».
Юлиан говорит, что его спасали мысли о жене, семье и стране.
«Система держит вас в страхе, голоде и боли, но вам нужно за что-то держаться».
Сейчас он читает книгу о том, как жестоко нацисты обращались с советскими военнопленными во время Второй мировой войны.
«То, что там написано, на 90% совпадает с тем, что я пережил в русском плену», — говорит он, — «Как может быть, что нечто подобное снова происходит в XXI веке?»
Эти рассказы показывают, как Россия систематически нарушает Женевскую конвенцию, согласно которой военнопленных должны защищать от насилия и пыток и относиться к ним с уважением. По словам Татьяны, она встретила только одну женщину-охранника, «которая относилась к нам как к людям».
«Остальные были очень изобретательны в причинении нам боли».
73-летняя Татьяна, с короткой стрижкой, круглым лицом и материнским взглядом, провела добрых восемь месяцев в качестве российского военнопленного, прежде чем её обменяли. По профессии она медсестра, а в 2015 году присоединилась к защитникам Донбасса в качестве медика. После российского вторжения в 2022 году она осталась в Мариуполе, чтобы поддержать войска, и попала в плен на Азовском металлургическом заводе.
Медсестра Татьяна
«Я всегда была уверена, что Украина нас вытащит», — говорит она. В частности, она напутствовала своих молодых товарищей по плену. «Давайте держаться вместе!» Как ни трудно это было сделать в условиях жестокости. Татьяна говорит, что их били каждый день, и им приходилось сидеть на корточках до упаду, чтобы развлечь надсмотрщиков, которые к тому же оскорбляли их из-за возраста. А вот звуковая система наводила настоящий психологический ужас: утром из колонок раздавался скрип российского гимна, который часто звучал на протяжении всего дня.
«Нас заставляли громко подпевать, и мы должны были заучивать песни, прославляющие Россию и Советский Союз».
Сегодня Татьяна снова служит в вооружённых силах. Её прозвище — Хрещёна, что означает «крестная мать».
«Украина, — говорит она, — это моя родина, это рай для меня, но наши враги хотят превратить ее в ад».
Она хочет этому помешать.
«Они могут бомбить нас, но правда всегда восторжествует», — говорит Владимир Николаенко, бывший мэр Херсона. Он сам мог бы вернуться на свободу годом раньше, но уступил своё место в обмене тяжело больному товарищу по заключению. Сейчас на Украине его считают героем, но ему это явно неприятно.
«Я не настолько важен», — говорит он.
«Но давайте никогда не забывать о тех, кто всё ещё находится в плену».
Автор: Штефан Локе. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец».
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: настало время о*уительных историй. Про 70-летнюю медсестру, которую избивали, заставляли сидеть на корточках и слушать российский гимн — особенно вставило. Спасибо что хоть признали тот факт, что в российских тюрьмах десятки тысяч украинских военнопленных. В украинских русских — что-то около 600. И что там происходит — слабонервным лучше не читать.
«Охранники каждый день говорят тебе, что ты никто, что никто по тебе не тоскует, что никто о тебе не позаботится», — рассказывает Валерий, 29-летний, стройный, с бородой, который до вторжения работал учителем английского языка и которому пришлось провести два года и четыре месяца в шести российских тюрьмах. Часто в камеру на десять человек набивалось от 30 до 40 человек.
«Там было темно, холодно, сыро, полно крыс и клопов», — говорит Валерий, — «Всегда в подвале».
Каждый день их будили в пять часов, а затем они должны были стоять в камере лицом к стене до девяти часов вечера, часто под постоянные, громкие звуки русской военной музыки. Сидеть и разговаривать было запрещено, а в туалет можно было сходить только по разрешению. Но самым страшным были постоянные допросы и пытки.
«Они хотели услышать от меня, что я убивал мирных жителей, но всё было наоборот: мы защищали мирных жителей».
Валерий воевал в портовом городе Мариуполе, в составе полка «Азов», оставшиеся солдаты которого сдались в мае 2022 года. «К сожалению», — говорит он сегодня. «Нам приказали это сделать».
Солдат Валерий
Поскольку он отказывался признать то, что хотели услышать российские «следователи», они избивали его, 50 раз резиновой дубинкой, снова и снова. Когда он не изменил своего решения, они перешли к электрошоку — с помощью телефонных проводов, прикреплённых к яичкам, пенису и анусу [вот же зеркалят, твари — прим. «Мекленбургского Петербуржца»].
«Я сразу же терял сознание, — рассказывает Валерих, — а когда приходил в себя, всё начиналось сначала».
Обвинения были совершенно произвольными.
«Они хотят что-то услышать, чтобы закрыть дело». Один из его товарищей был приговорён к 30 годам тюрьмы — «за то, чего он никогда не делал».
Юлиан, 30-летний лысеющий гигант, служащий в украинских ВМС и попавший в плен в 2022 году во время попытки прорыва в Мариуполь, также рассказывает об обвинениях, которые были полностью выдуманы из воздуха.
Солдат Юлиан
«Они требовали, чтобы я подписал, что отдал приказ убивать мирных жителей», — рассказывает он, — «Я отказался и вместо этого спросил, о чём они думали, когда бомбили театр и родильный дом».
Оба авиаудара по Мариуполю в начале полномасштабного вторжения считаются российскими военными преступлениями, в результате которых погибло более 300 мирных жителей. После ответа его избили до потери сознания.
«Очнулся я только в своей камере».
С тех пор его ежедневная рутина состояла из допросов и избиений.
«Видите шрам?» — спрашивает Юлиан, указывая на вмятину над правым глазом. Это от собаки, которую натравили на него во время одного из допросов. Когда он истекал кровью по всему лицу, его отвели обратно в камеру. Когда он продолжал отказываться от признания, его подключили к детектору лжи и снова предъявили обвинения в убийстве мирных жителей и терпимости к нацистским действиям. Когда сотрудница российской секретной службы ФСБ, курировавшая расследование, сказала следователям, что Юлиан говорит правду, согласно показаниям прибора, они отмахнулись от неё и объяснили, что детектору нельзя доверять, «потому что американцы научили нас, как обмануть детектор». Теперь Юлиан мучительно улыбается.
Он был освобождён в сентябре прошлого года, через день после того, как российский суд в оккупированном Донецке приговорил его к 44 годам лишения свободы за военные преступления, убийства мирных жителей и нацистскую пропаганду. Приговор был вынесен в российской тюрьме. Рано утром его вывели из камеры и посадили в машину. Путешествие заняло два дня, затем он отправился дальше на поезде.
«Я был уверен, что меня переведут в другое место». На тот момент он также прошёл через шесть тюрем и исправительных лагерей. О том, где он находился на самом деле, он часто узнавал лишь много позже, но станции он может перечислить и по сей день: Донецк, Еленовка, Таганрог, Брянск, Курск, затем Мордовия.
Последняя остановка была в Беларуси, куда они прибыли после трёхдневного путешествия и были наконец-то обменены.
«Я увидел пограничный знак с надписью «Украина» и наш флаг», — рассказывает он. «Потом мы вышли, мне дали сигарету, мою первую на свободе, и это было очень приятное чувство, а потом кто-то дал мне мобильный телефон, и я услышал голос жены».
Юлиан на мгновение отворачивается, а затем говорит:
«Это был один из лучших моментов в моей жизни».
Сейчас он завершил реабилитацию.
«Я снова здоров на 99%», — утверждает он. Но раны остаются, как физические, так и душевные. Он с трудом ходит, плохо спит и борется с последствиями кровоизлияния в мозг, вызванного избиениями в неволе. Что помогло им выжить?
«Спорт!», — говорит Валерий. Хотя это было строго запрещено, он каждый день отжимался, приседал и делал наклоны туловища. В камерах были «мёртвые зоны», куда не могли попасть камеры наблюдения, их часто ломали [вот, ну чушь же голимая — прим. «М.П.»].
Пережитое в плену только укрепило его решимость защищать свою страну.
«Дракон никогда не умирал от укуса змеи».
Юлиан говорит, что его спасали мысли о жене, семье и стране.
«Система держит вас в страхе, голоде и боли, но вам нужно за что-то держаться».
Сейчас он читает книгу о том, как жестоко нацисты обращались с советскими военнопленными во время Второй мировой войны.
«То, что там написано, на 90% совпадает с тем, что я пережил в русском плену», — говорит он, — «Как может быть, что нечто подобное снова происходит в XXI веке?»
Эти рассказы показывают, как Россия систематически нарушает Женевскую конвенцию, согласно которой военнопленных должны защищать от насилия и пыток и относиться к ним с уважением. По словам Татьяны, она встретила только одну женщину-охранника, «которая относилась к нам как к людям».
«Остальные были очень изобретательны в причинении нам боли».
73-летняя Татьяна, с короткой стрижкой, круглым лицом и материнским взглядом, провела добрых восемь месяцев в качестве российского военнопленного, прежде чем её обменяли. По профессии она медсестра, а в 2015 году присоединилась к защитникам Донбасса в качестве медика. После российского вторжения в 2022 году она осталась в Мариуполе, чтобы поддержать войска, и попала в плен на Азовском металлургическом заводе.
Медсестра Татьяна
«Я всегда была уверена, что Украина нас вытащит», — говорит она. В частности, она напутствовала своих молодых товарищей по плену. «Давайте держаться вместе!» Как ни трудно это было сделать в условиях жестокости. Татьяна говорит, что их били каждый день, и им приходилось сидеть на корточках до упаду, чтобы развлечь надсмотрщиков, которые к тому же оскорбляли их из-за возраста. А вот звуковая система наводила настоящий психологический ужас: утром из колонок раздавался скрип российского гимна, который часто звучал на протяжении всего дня.
«Нас заставляли громко подпевать, и мы должны были заучивать песни, прославляющие Россию и Советский Союз».
Сегодня Татьяна снова служит в вооружённых силах. Её прозвище — Хрещёна, что означает «крестная мать».
«Украина, — говорит она, — это моя родина, это рай для меня, но наши враги хотят превратить ее в ад».
Она хочет этому помешать.
«Они могут бомбить нас, но правда всегда восторжествует», — говорит Владимир Николаенко, бывший мэр Херсона. Он сам мог бы вернуться на свободу годом раньше, но уступил своё место в обмене тяжело больному товарищу по заключению. Сейчас на Украине его считают героем, но ему это явно неприятно.
«Я не настолько важен», — говорит он.
«Но давайте никогда не забывать о тех, кто всё ещё находится в плену».
Автор: Штефан Локе. Перевёл: «Мекленбургский Петербуржец».
P. S. от «Мекленбургского Петербуржца»: настало время о*уительных историй. Про 70-летнюю медсестру, которую избивали, заставляли сидеть на корточках и слушать российский гимн — особенно вставило. Спасибо что хоть признали тот факт, что в российских тюрьмах десятки тысяч украинских военнопленных. В украинских русских — что-то около 600. И что там происходит — слабонервным лучше не читать.
Дискуссия
Еще по теме
.jpeg)
Еще по теме
Виктория Матуль
блогер
КАЗНЬ РУССКИХ ВОЕННОПЛЕННЫХ
Обвинит ли G7 Украину в преступлениях?
Юрий Алексеев
Отец-основатель
ОДИН — ПРОСТАК
ВТОРОЙ — ПОДЛЕЦ...
Петербуржец Мекленбургский
НАРЦИССИЧЕСКАЯ БОЛЕЗНЬ НЕМЕЦКОЙ ЖУРНАЛИСТИКИ
Обзор Die Welt
Рус Иван
Русский Человек. Ветеран. Участник прошлых, нынешних и будущих.
МЫ ОПАСНО БЛИЗКИ К МИРУ!
Страны Балтии выступают против завершения войны на Украине