На нашей дискуссионной площадке публикация «Белоярская АЭС: «Поехали!» вызвала не только повышенный интерес, но и волну претензий к автору.
 
 
В чем его, автора, вина? Почему известие о пуске ядерного реактора БН-800 вместо шквала радости по случаю успешного решения сложной технической и технологической проблемы породило множество вопросов к автору публикации?

Как мне представляется, рецензируемая публикация легла на неподготовленную почву в виде ядерной безграмотности основной массы населения.

И в этой связи есть смысл напомнить некоторые широко известные в узком кругу факты.


Из прошлого мирного атома

29 августа 1949 года под Семипалатинском на Государственном испытательном полигоне №2 была успешно испытана первая советская атомная бомба.

Мне приходилось не раз бывать на этой знаменитой площадке, где и сегодня можно увидеть пруд, образовавшийся на месте испарившейся опорной металлической мачты, где была установлена собственно бомба. Сюда я организовывал экскурсии лекторов общества «Знание».

Посетили ее по моей инициативе и члены Верховного Совета ССР, о чем может свидетельствовать кандидат технических наук Юрий Воронежцев.

На подходе к этому месту, едва ступаешь на оплавленный шлак, и сегодня «оживает дозиметр».

 

В одном из залов музея Семипалатинского ядерного полигона в советское время в качестве исторической реликвии демонстрировался телефонный аппарат системы ЗАС, по которому Берия, сразу после прохождения ударной волны по гранитному плато полигона, коротко доложил Сталину:

— Все прошло нормально.

— Спасибо. Я знаю, — раздалось в ответ.

Вокруг этого момента от ядерщиков-ветеранов мне довелось услышать немало легенд, анекдотов, хохм и уточнений...

Публичное заявление о советском атомном испытании первыми сделали американцы. Только 23 сентября 1949 года, в дни работы Генеральной ассамблеи ООН президент Трумэн объявил:

 

«...в Советском Союзе недавно произошел атомный взрыв». Главе делегации СССР Вышинскому тогда пришлось немедленно вносить коррективы в текст выступления. И с трибуны ООН прозвучало предложение СССР, чтобы «Генеральная Ассамблея запретила атомное оружие и одновременно призвала 5 великих держав подписать пакт укрепления мира».

Широкой публике не известно о том, что в ответ на успешное ядерное испытание и предложения СССР в адрес ООН и ведущих стран мира американцы предложили свои инициативы.

Их смысл сводился к тому, чтобы Организация Объединенных Наций начала движение за создание радиостанций на территориях пяти великих держав, в том числе и Советского Союза. Их передачи должны были осуществляться беспрепятственно и не подвергаться цензуре.

А главы таких государств как Англия, Франция и Соединенные Штаты потребовали, чтобы им было предоставлено право поставить атомную проблему перед русским народом путем непосредственных бесед по радио.

Здесь я считаю уместным подкрепить эту цитату ссылкой на сайт «Радио Свобода», где можно при необходимости уточнить детали этой давней истории идеологического противоборства.


Со своей стороны, я бы выделил в истории ядерной энергетики более свежий пример точки отсчета в психологической войне против использования силы мирного атома в интересах развития человечества.

Не всем известно, что международное антиядерное движение «Невада — Семипалатинск» было создано в 1989 году в Казахстане по решению Политбюро ЦК КПСС и по инициативе «доброго человека из Политбюро» Александра Яковлева.

Решение с грифом «Секретно» на подобных документах — обычная практика рассмотрения внешнеполитических вопросов. Эта инициатива советского агитпропа времен перестройки широко не рекламировалась.

Для узкого круга партийного актива было доведено, что через антиядерное движение СССР сможет методами народной дипломатии влиять на общественность США и штата Невада с целью прекращения там подземных ядерных испытаний.

Странным в этой истории является лишь то, что авторы — создатели антиядерного движения и их последователи сами верят в версию о стихийном росте протестных настроений народа против подземных ядерных взрывов под Семипалатинском.

Антиядерное движение, получившее название «Невада — Семипалатинск», благодаря партийной печати быстро накачало мускулы, приобрело организованность и потребовало... одностороннего прекращения ядерных испытаний в СССР.




Дозиметрической прибор РКСБ. Производено в БССР, выдержал свыше 2000 часов работы. Один из 100 приборов, которые автор, будучи народным депутатом СССР, привез из БССР в Семипалатинский обком партии в ответ на обвинение в том, что «военные скрывают последствия подземных ядерных взрывов».


Здесь надо сделать одно маленькое, но существенное отступление, чтобы объяснить читателю связь Семипалатинского ядерного полигона с подземными ядерными взрывами в мирных целях.

Если мы откроем газеты времен осени 1949 года, то убедимся, что доклад Вышинского в ООН четко обозначил главную цель ядерных испытаний — поставить взрывы на службу промышленным целям.

Вышинский от имени Советского правительства призвал США раскрыть атомные секреты и совместно начать использовать ядерные взрывы для целей промышленности.

И это были не только слова! В СССР в интересах народного хозяйства в течение последующих десятилетий было проведено 124 мирных ядерных взрыва в различных регионах СССР.

Сравним: На долю мирных взрывов в СССР приходится 124 из 715 проведенных испытаний. А в США — всего лишь 27 из 1056. Для наглядности это соотношение изобразить на круговой диаграмме.

Наиболее известные из них — ядерные взрывы по проекту создания в Казахстане искусственного озера Чаган.

Мне этот объект дорог тем, что там я на спор с американскими журналистами нырял в ноябрьскую холодную воду, согреваясь потом стандартной порцией спирта.





Ныне во всемирной паутине можно читать слухи о последовавшей после этого «скоропостижной смерти полковника Петрушенко».

 
Нисколько не сомневаясь, что смерть рано или поздно, но неминуемо наступит, адресую любознательного читателя к публикации по этой теме в издании «Аргументы и факты» за 1991 год.

Но более показателен в этом плане архивный номер журнала «Юный техник» №2-3 за 1992 год, где опубликован отчет о той памятной поездке акул пера на ядерный полигон. Прошу лишь иметь в виду, что в то время редакция популярного детского журнала смогла дать эту информацию в свет, скрыв от бдительных «людей Яковлева» содержание оглавления журнала и имя автора публикации «Запечатан атомный джин» на стр. 2-5.

Вот таковы они — гримасы гласности и свободы после победы демократии над тоталитарным СССР.



Журнал «Юный техник» — на почетном месте среди серьезной литературы по атомной тематике в библиотеке агрогородка Коханово.
 

Это отступление я сделал исключительно для того, чтобы подвести читателя к мысли: а не является ли и ныне молчание СМИ вокруг темы пуска в России ядерного реактора БН-800 на Белоярской АЭС свидетельством искусственного замалчивания важнейшего успеха ядерщиков?


Семь причин для торжества

Давайте рассудим сами, взвесив на чаше весов то новое, что принесли в развитие ядерной энергетики пусковые работы на ядерном реакторе БН-800.

В обобщенном виде это выглядит так.


Во-первых, пуск ядерного реактора свидетельствует о практическом старте большой программы развития ядерной энергетики России, которая предусматривает строительство более 20 таких ядерных реакторов нового типа. А это — прирост увеличения доли атомной энергетики в общем энергобалансе страны с имеющихся сегодня 16% до 25-30% к 2020 году. Это — свидетельства инноваций в энергетике, о необходимости которых так много говорят в мире бизнеса.


Во-вторых, создание серии промышленных реакторов на быстрых нейтронах — реальная возможность придать ядерной энергетике новый импульс для развития. Время растерянности ядерщиков после аварии на ЧАЭС позади.

Преимуществом реактора на быстрых нейтронах является возможность вовлечения в энергетику делящегося урана‒238 — основного изотопа в природном уране. В урановой руде этого вида изотопов в 140 раз больше, чем урана с массовым числом 235.

Только по этой причине в среде антиядерщиков, голосивших о грядущем дефиците сырья для АЭС, должен был неминуемо наступить полный стабилизец. Вы только представьте на минутку, как торжествовали бы политики, промышленники и бизнесмены, открой сегодня Беларусь на своей территории месторождения углеводородов такого гигантского масштаба.

Пуск реактора на быстрых нейтронах — это ключ к неисчислимым запасам ядерного топлива, ранее невостребованными уровнем развития технологии.


В-третьих, пуск ядерного реактора на быстрых нейтронах означает реальную перспективу вовлечения в качестве сырья для топлива громадных запасов изотопа тория-232. Моноцитовые пески приморских территорий с содержанием двуокиси тория до 10% — реальная кладовая перспективного вида ядерного топлива. А ведь есть еще и ториевые руды с содержанием этого химического элемента до 93%...

Низкая себестоимость этого вида ядерного топлива — своеобразный гвоздь в крышку гроба политических спекулянтов о якобы высокой стоимости ядерных киловатт.

Кто из противников ядерной энергетики рискнет после этого пугать нас страхами о грядущем исчерпании ресурсов для строящихся АЭС?

Я первым ходатайствую о немедленном предоставлении им слова на нашей дискуссионной площадке! Интересная будет картина.


В-четвертых, в хоре противников ядерной энергетики отныне уже не будет звучать убедительным мотивом ария о загрязнении окружающей среды миллионами тон отходов после извлечения из горной массы урана.


В-пятых, та часть экологов, которая наживала свой капитал на спекуляциях о вредоносном воздействии на окружающую среду «отвального урана», теперь долго будет осмысливать собственные аргументы.

Запасы изотопа урана-238, оставшиеся после обогащения ядерного горючего (урана-235) огромны. А себестоимость — ничтожна, если учесть высокий уровень чистоты изотопов после прохождения всей технологической цепочки.


В-шестых, новый реактор БН-800 выбивает почву из-под ног тех противников ядерной энергетики, кто годами пугал нас опасностью использования в качестве теплоносителя в реакторе на быстрых нейтронах БН-600 расплава натрия.

Он — единственный энергетический реактор, реально работающий на протяжении многих лет.


В-седьмых, на ядерном реакторе БН-800 нового типа будет отработана технология использования МОХ топлива. А это значит, что вместо утилизации запасов оружейного плутония открывается перспектива его сжигания в качестве ядерного топлива в реакторах на быстрых нейтронах.

Тут, на первый взгляд, ничего нового нет. Если не учитывать тот важный момент, что при переработке облученного топлива с энергетических реакторов из него выделяются изотопы плутония, треть которых — плутоний-240.

Он не годится для производства ядерных боеприпасов и в качестве ядерного топлива тепловых реакторов, но МАГАТЭ на всякий случай установила вокруг этого изотопа необоснованно жесткий режим контроля и регламента хранения. Теперь и он будет «сжигаться» в целях получения энергии, а не участвовать лишь в качестве «разбавителя» урана-235.


Есть еще немало и других причин для старта торжеств по случаю пуска ядерного реактора нового типа. Но это — отдельная тема, если, конечно, она будет востребована публикой.


Фото автора.