Давным-давно, в бородатые времена, оппозиция была злее и зубастей, а вожак любой оппозиционной группировки видел себя ни много ни мало — президентом. Партийные князьки гребли в разные стороны, интриговали, и ни о каком «едином кандидате» на выборах не могло быть и речи, но…
 

«Исключением стали президентские выборы 2001 года, когда им выкрутил руки глава миссии ОБСЕ в Минске Ханс-Георг Вик. Но и тогда решение о единстве было не добровольным, а вполне даже принудительным», — поведал летописец Александр Федута.
 

Что же произошло? В конце 90-х у Запада впервые появилось понимание, что, как говорят механики, не стоит лезть в работающую систему. Белорусские заводы дымят, поля колосятся, наркотрафик перекрыт, миграция под контролем, идет транзит грузов и капает нефть. Остальные проблемы белорусских негров мало интересовали иностранных шерифов, но при этом требовалось 1) сформировать оппозиционную подконтрольную группировку (что называется, каб была) 2) чтобы эта группировка была рабочей, а не насквозь отмороженной.

Оппозиция же на тот момент резко стала внесистемной и неуправляемой: ее полностью выбросили из парламентской деятельности и официальной сферы, и непонятно было, во что это выльется. Чернобыльские шляхи с мордобоем, киданием кирпичами и прочими нетолерантными штуками были в Минске привычными, как дождик.

 

---

 


Ханс Георг Вик, экс-президент Федеральной разведслужбы БНД (1985-1990). Мы не Абвер, мы не Штази, мы работаем на МАЗе.
 

---

Ханс Георг Вик стал подымать имидж оппозиции на международной арене, используя для этого ОБСЕ и свой мандат руководителя консультативной наблюдательной группы. Но поставьте себя на его место: вы ведь не повезете просто так скандальных, жадных, да еще и зигующих родственников из деревни в чистые европейские палаты? Оппозицию нужно было причесать, сформировать из откровенно разношерстного сброда некую рабочую систему.
 

Таким образом, «система Вика» путем аккуратной избирательной работы привнесла в оппозицию две очень важные вещи:

— отсекла радикалов, сектантов-позняковцев и другие маргинальные элементы;

— навязала оставшимся структурам «приличный» либеральный дискурс.
 

   
Со стороны это выглядело как консультации и бесконечные круглые столы. ОБСЕ, не стесняясь, открыто работало на оппозицию, а Вик решал поставленную задачу. В итоге оппозиционерам, как выразился Федута, «выкрутили руки» и они таки выбрали единого Гончарика. Параллельно в выборы 2001 года были закачаны огромные деньги, чего не было ни до ни после, и которые были чудовищно, безбожно разворованы. На последующие кампании Западом выделялись уже на порядок меньшие средства, которые, правда, научились и более эффективно осваивать — в смысле, с лучшим КПД.

Можно сказать, что система, выстроенная Виком, пахала больше десяти лет, вплоть до украинских событий. Изображаешь активность, занимаешь свою нишу, чтобы в нее не пролезли совсем уж конченые отморозки, осваиваешь бабки. И будет тебе счастье, оппозиционный лидер! Такой расклад в целом устраивал всех, включая власть, силовиков, ЕС, США (которым, в принципе, по барабану), а главное, оппозиционную верхушку, которая получила стабильные бюджеты и уверенность в завтрашнем дне.

Конечно, всегда приятно работать с профессионалами. Как сокрушался тот же Федута перед нынешними парламентскими выборами:
 

«Белорусская оппозиция стала профессиональной. Она превратилась в профессиональных сборщиков подписей и столь же профессиональных сборщиков подаяния».
 

Предпосылки для системы 2.0

Новая, урезанная, так сказать, вторая «система» начала формироваться уже после выборов 2015 года. Евросоюз отобрал группу «правоцентристов» (ОГП, «За свободу» и БХД), с которой можно работать, а всем остальным сейчас просто не дают денег.

Пока вы читаете, хлопцы не спят и варят кашу. 6 октября правоцентристы встретились с послами ЕС, а 5-го числа, напомню, в Минск прилетал с рабочим визитом сотрудник управления Восточной Европы Госдепартамента США Мэт Блевинс, который также встречался с правоцентристами.

О чем говорили на встречах, можно только догадываться, но, скорее всего, получали отмашку на парламентские действия, прежде всего — согласовывали пакет предложений по избирательной реформе. По итогу было заявлено нечто вроде «просим не признавать выборы, а подождать до 2018 года», т.е. демократичных выборов в местные Советы.

Напомним также, что образованная Ассамблея народных представителей (куда должны войти остальные кандидаты-правоцентристы и непонятно что делать) была анонсирована еще перед выборами, то ли в противовес БНК Статкевича, то ли это был изначальный хитрый план по распилу средств на некую «альтернативную» структуру.

Сейчас в «Ассамблею» под крышу ОГП зовут всех, но посмотрим, во что это выльется. Обычно широкие партийные коалиции работают только по наблюдению, причем туда специально набирают побольше представителей откровенно фиктивных организаций, типа «Партии свободы и прогресса», или карликового профсоюза РЭП, тем самым создавая видимость широчайшего представительства и участия структур в наблюдении.

Цена такому «суповому набору» структур — копейка.

Напомним, что Анна Канопацкая, победившая в 97-м округе Минска, на вопрос о прозрачности выборов заявила, что «ОГП наблюдения в округе не вела». Это при том, что ОГП официально заявлена в число структур-субъектов «Права выбора». Видимо, наблюдают там исключительно друг за другом, чтобы бабки не крысили.

Широкое представительство объясняется просто — нет конфликта интересов, а деньги распиливаются под конкретный «одноразовый» проект. Что будет с правоцентристской «Ассамблеей», посмотрим, но лично мне очень понравился язвительный комментарий Статкевича по ее поводу: «Столькі шчасця столькім людзям і ніякай рызыкі для нікога!»

Именно. Садитесь, пять.

 

---

 


Змагар не нужен системе и огорчает ее.
 

---

Напомним также, что в июле 2017 в Минске состоится летняя сессия Парламентской ассамблеи ОБСЕ, на которой ожидается участие представителей 57 государств. Очевидно, что парламент и белорусское руководство будут активно решать организационную и политическую задачу по восстановлению статуса Беларуси в ПАСЕ, поэтому к парламентской оппозиции, «ассамблеям» и прочим штукам наверняка сохранится достаточно мягкое отношение. С другой стороны, Лукашенко тоже сейчас полностью устраивает Запад. Поэтому в «новой системе» заинтересованы все: и ЕС, и Лукашенко и сами правоцентристы.

Очевидно и то, что под уличную активность сейчас никто не даст денег, и радикалы уверенно вылетают в трубу. Именно поэтому так болезненно реагирует Статкевич, которого не взяли на паровоз. Еще когда правоцентристская коалиция только-только наметилась под крышей Европейской народной партии (зима 2015), Статкевич не исключал присоединения к ней, хотя сам вроде бы социал-демократ по партбилету (в Европе ЕНП-шники и СД-ки — два главных противника). Теперь же более удачливых коллег он откровенно пинает ногами, называет сей балаган «игрой в парламент», но при этом в качестве альтернативы предлагает все те же уличные акции.

«Белорусский национальный конгресс» уже объявил кампанию «За новыя выбары, за новую ўладу!», которая, видимо, будет вестись путем составления протоколов и чтения стихов возле памятников Купале, Коласу и другим советским писателям.

Причем, как и год назад, звучит риторика об объединении оппозиции (мол, если остальная оппозиция не хочет с нами работать, к нам перейдут рядовые активисты). Но на протяжении политической карьеры Николай Статкевич не только разваливал ВСЕ коалиции, в которые входил сам и некоторые чужие, до которых дотягивался, но и демонстрировал фантастическое упрямство в отстаивании своей Единственно Верной Точки Зрения. В итоге в настоящий момент с ним отказались работать все действующие политические организации, за исключением едва живых ЗГИНя и «Разам» (Некляев и Макаев — оба без денег и кадров).

Николай Статкевич же не научился работать по-новому. Он, видимо, не понимает, что за время его отсидки геополитическая ситуация поменялась кардинально: украинский сценарий напугал всех — от европейских доноров до моей бабки, и «проводить уличные акции» означает сегодня копать фантомную яму «рэжыму», в которую гарантированно упадешь сам.
 

«Для людей очень важно видеть: есть сила, которая выходит на уличные акции. Это спасает общество от моральной деградации», — вещает Николай из Праги на страницах «Хартии».
 

Его, между тем, используют втемную — это, по сути, новый Позняк, который уверенно займет радикальную нишу и будет собирать под свое крыло таких же несистемных радикалов, выброшенных из других движений. Власть будет изредка показывать на них пальцем либо чтобы показать электорату ущербность оппозиции (два десятка пенсионеров под дождем читают стихи, принимают декларацию, мокнут флаги на палках) либо чтобы попугать майданом, а с теми же правоцентристами на фоне «уличного» Статкевича будет охотно работать Запад (а власть сможет наглядно показать некую демократизацию).

Поэтому «крывавы рэжым» в ближайшее время будет беречь и Толика, и Анечку Канопацкую как зеницу ока, а Николай Статкевич будет наоборот, всячески провоцировать органы на «ответку». Силовики, однако, в отличие от Николая, работать по-новому научились.


Слухай бацьку

В своем выступлении глава государства подчеркнул прозрачность прошедших выборов. Европа посыл услышит. Кроме того, Александр Лукашенко 7 октября повторил те тезисы, которые уже звучали на Всебелорусском народном собрании в отношении реформ и одновременно поманил оппозицию печенькой:
 

«Что хочет оппозиция и в чем ее понимание реформ? Это слом существующего строя и политической системы. Во-вторых, провести приватизацию по своим правилам… Сегодня есть в парламенте представители оппозиции, но мало. Я бы хотел, чтоб было больше. Но уж очень далека оппозиция от интересов народа».
 

Оппозиция будет шелковой? Посмотрим. Но если «Говори правду» заигрывала с властью из соображений внутренней конъюнктуры, то «правоцентристы» будут играть в «системную» политику очевидно с западной подачи, само собой, называя себя последовательными и непримиримыми противниками рэжыма. Но это своего рода игра, да и Александр Лукашенко достаточно мягок: избирательная реформа — пожалуйста, изменения Конституции в студию; приватизация — обсудим, и даже давайте что-нибудь пореформируем, хотя бы на бумаге.

Так или иначе правоцентристы попытаются занять свой системный кусочек — это и означает эвфемизм «брать мандат и работать», как выразилась Канопацкая. И, конечно, разработка, экспертиза, согласование законопроектов и пр. — это отличный простор для безопасного, уверенного и напористого осваивания бюджетов. Да и прессе будет что обмыть. В выигрыше все, кроме…

 

---

 


Нежности пост. «Не отсекайте радикалов от системных структур. Ну пожалуйста», — как бы говорят нам Анатолий и Николай.
 

---

…кроме радикальных группировок, в первую очередь — Статкевича и его сателлитов (Некляева, Макаева, Сивчика и др.) Именно поэтому Николай Статкевич так агрессивно высказывается против Канопацкой, ОГП и «системной» политики вообще. Она его, так сказать, коллективно закапывает вместе со всеми унылыми уличными акциями, которые призваны неизвестно кого будить.

По сути, на наших глазах происходит еще одно отсечение как радикалов («Молодой фронт», «Белорусский национальный конгресс»), так и «старых» малоэффективных структур, которых просто не позвали в «правую коалицию» под крышу и бабки ЕНПшников. Внутренние разборки с «Говори правду», а также излишне «конструктивное» позиционирование так рассорили оппозицию, что Евросоюзу пришлось заново клеить рабочий механизм. Правильно, а кому после Украины нужны неуправляемые структуры? Тем более, нужно снова (как в далеких 2000-2001), отмежеваться от пронацистских зигующих радикалов, которые под маркой борьбы с «ватой» за последние два года повылазили из щелей.

Напомним, что правоцентристская коалиция была сформирована в Брюсселе на условии неких нераскрытых договоренностей (БНФ там изначально тоже был, но потом спрыгнул. Видимо, не поделили пальму первенства с ОГП), и, похоже, правоцентристы единственные из всех на выборах имели финансирование. Прочие сидели на хлебе и водичке, хотя и пытались пошуметь. Все эти кирпичи, противогазы и прочий неадекват, о котором мы уже писали — от бедности; попытки сделать дешевый пиар на внимании прессы. Но, как показали выборы, на этой чуши далеко не уедешь.

Выборы 2015 и 2016 интересны еще вот чем: по сути, Запад впервые не пытался грубо влезть и провести некую свою линию. Еще раз повторюсь — виной тому Украина, которая наглядно продемонстрировала, ЧТО могло стать альтернативой «системе Вика». Поэтому, собственно, прошедшие президентские и парламентские выборы были самыми спокойными за всю историю незалежной РБ. Видите, как важен внешний фактор?

Уязвимость как старой «системы Вика», так и новой конфигурации оппозиции — в кадрах.

С одной стороны, большинство лидеров руководят партийными структурами бессменно по 10 и более лет; им необходимо как-то встраивать в игру подрастающую резвую молодежь и при этом не терять управление. На практике это выглядит так: в руководстве структуры десятилетиями сидит группа «пенсионеров», которые осаживают и тормозят излишне палымяную молодежь.

Тем не менее, есть примеры, типа Вячеслава Дианова или Андрея Дмитриева (начинал в ОГП), которые пытались выстраивать свои «нешаблонные» организации. В итоге по РЧСС Дианова, которое всех здорово напрягло, достаточно жестко отработали силовики, а Дмитриева, по факту, власть развела и кинула, сыграв на его же амбициях.

С другой стороны, пулю больше делать не из чего, кроме как из того, что есть. Поэтому каждые выборы эта «куля для президента», хехе, не стреляет. Тем не менее, «виковский» сценарий единого кандидата до сих пор остается самым болезненным для власти и висит эдаким призрачным дамокловым мечом. Оппозиция самостоятельно объединиться не может, но вот искусственно сляпать некий «единый» блок по команде извне, как и было с правоцентристами, вполне возможно. На то и щука в ОГП, чтобы карась не дремал.

 

А сам Вик теперь на пенсии, читает лекции в учебных заведениях, но интервью иногда дает (2013):

Еврорадио: — Раз уж зашла речь о поддержке оппозиции и смене власти, то можно вспомнить и другие примеры, когда за госпереворотами в отдельных странах торчали уши иностранных спецслужб. Рассматривался ли такой вариант по отношению к Беларуси?

Ханс-Георг Вик: — Дело в том, что для нас смена личности или смена кадрового состава не так важны, как смена системы. А для установления демократической системы необходим основательный фундамент в обществе. И поэтому мы стремимся к тому, чтобы работать с как можно большим количеством представителей гражданского общества. Без того, чтобы кого-то одного называть лидером этого сообщества. Нам очень важно, чтобы общество менялось, чтобы была база, было как можно более широкое принятие изменения режима людьми. Чтобы не было так, как в Украине, где были демократические выборы, была смена власти, но не было достаточно элит, которые могли бы нести это знамя дальше, вести к новым изменениям людей. Мы хотим, чтобы эти «дрожжи» были заложены в обществе как можно шире и в обществе происходило развитие и рост лидеров, которые могли бы вести за собой людей.
 

Как говорится, дрожжи бы делать из этих людей.