---

Куропаты. Это место под Минском когда-то захотели сделать известным вроде как для сплочения народа. В итоге получилось, что оно стало разъединяющим фактором, базой для конфликта.
 

---

 

 
Одни считают, что это место расстрела евреев гитлеровскими захватчиками и их прислужниками. Вторые говорят, что это место расстрела граждан сотрудниками НКВД. Обе стороны приводят аргументы в свою пользу. Но одно дело, когда это просто дискуссия. Другое — когда на этой волне организуются акции протеста. Сейчас в Беларуси началась очередная серия таких акций.

Вблизи Куропат не так давно открылся ресторан. Пикетчики не пускают туда посетителей. Уже было несколько конфликтов. Один раз протестующая даже укусила за руку посетителя. Обстановка накаляется. Вполне может дойти до банального мордобоя. Да и в целом это место становится точкой нестабильности, которая может перекинуться как пожар на белорусский социум.

При этом тут явно есть русофобский компонент. Достаточно послушать выступления представителей оппозиционной партии КХП-БНФ, которые имеют место в Куропатах практически ежегодно на день поминовения усопших. Что с этим делать? Как нивелировать конфликт?

Об этом — в интервью с доктором исторических наук, депутатом Палаты представителей Национального собрания Беларуси Игорем Марзалюком.
 

— Игорь Александрович, белорусы делятся на три категории. Одни просто знают, что есть Куропаты. Другие проводят пикеты, третьи выступают против их пикетов...

— Мне бы хотелось, чтобы все белорусы принадлежали к первой категории, знали бы объективную правду о Куропатах. Место, безусловно, очень важно в историческом дискурсе. Это символ одной из трагедий в ХХ столетии. Я вообще считаю, что у нас должно быть три важнейших места исторической памяти, если мы говорим о прошлом веке. Это, безусловно, Хатынь, Куропаты и Берёза-Картузская.

Слава Богу, что Хатынь мемориализовали. Она является символом геноцида. Ни один народ Центральной и Восточной Европы не понёс такие утраты, не пережил такие ужасы в то время.


— Вам могут возразить, напомнив о евреях...

— Поэтому сразу поясняю, что я имею в виду всех граждан страны. Не делю их на национальности. Для меня любой гражданин Беларуси — это белорус. Он может быть польского происхождения, немецкого даже. Гражданство не отрицает этнических корней.

Так вот. Вернёмся к трём местам памяти. Берёзу-Картузскую знают меньше. Это символ той Западной Беларуси, которая была под Польшей. Кстати, интересный факт: в лагере в Берёзе сидели не только белорусские активисты, но и украинские националисты. Даже Бандера. Но для нас важно другое. От белорусской стороны там сидели и коммунисты, и католические ксендзы, которые осмелились сопротивляться ополячиванию. И протестанты белорусские там тоже сидели. Всех, кто боролся за белорусское, сразу же объявляли врагом. Там даже сидели нормальные поляки, которые не давили белорусов.




Здесь, в Берёзе-Картузской, был польский концлагерь. Фото: Wikipedia
 

---

Берёза-Картузская — это символ боли и символ мечты белорусов о воссоединении. Оно и произошло 17 сентября 1939 года. Была создана та целостность, в которой мы живём до сих пор. Это стало возможным благодаря тому, что ни на один день не утихала борьба западных белорусов за воссоединение с Минском.

Куропаты — это символ сталинских репрессий.


— Но там есть ряд мифологем?

— Да. С моей точки зрения, они отвратительны. Одна из них гласит, что это место геноцида белорусского народа. Нет. Это место, если угодно, классоцида. Там расстреливали как врагов народа и этнических белорусов, и этнических поляков, русских, евреев и других. Были среди них и партийные работники среднего звена, и командиры РККА. Это коллективная боль. Она не делится на красных, бело-красно-белых или каких-то ещё.

Очень много ярчайших представителей еврейской интеллигенции тоже полегли там. Дело в том, что Минск до 1937 года воспринимался не только в качестве столицы БССР. Давайте вспомним, что в 1920-х и первой половине 1930-х БССР имела уникальное устройство. С моей точки зрения, это образец для подражания. Не знаю ни одной советской республики, где надписи были на четырёх языках. А в БССР было и по-белорусски, и по-польски, и по-русски, и на идиш. Все, кто хотел, могли развивать свою культуру, в том числе и евреи.

Минск воспринимался в качестве столицы «идишкайт», то есть культуры еврейских местечек. В США некоторые газетчики даже называли Минск белорусским Иерусалимом. Не Киев, не Одесса, а именно Минск тогда считался городом, где самая развитая идиш-культура. Исследователям ещё стоит поработать над этим.


— Эта культура ещё долго давала о себе знать. Чебурашку нарисовал не кто иной, как Леонид Шварцман — выходец из минской еврейской среды.

— Вот видите, тема интересная. А тогда в 1930-х кровавая жатва коснулась и евреев. После этого всё стало иным. Но тут я хочу заметить ещё, что по Куропатам называются какие-то фантастические цифры жертв. Я даже не хочу их озвучивать. Это тоже миф.

Ещё раз повторю, там лежат пострадавшие разной национальности, из разных социальных групп. Называть это геноцидом нельзя, некорректно, лживо. Более того, Куропаты встроены в мифологемный ультранационалистический ряд. Он призван глорифицировать иное прочтение, не менее идеологизированное, чем советское.

В этом ряду есть абсолютный враг — «москали». Мы якобы воюем с ними чуть ли не с эпохи палеолита. Вся история Беларуси показывается в этой мифологии как история западноевропейского народа, который не на жизнь, а на смерть вёл войну с перманентным «врагом с востока». «Враг» этот, в лучших традициях геббельсовской пропаганды, наделяется какими-то странными свойствами… События столетней или даже трёхсотлетней давности проецируются на современность.

При помощи Куропат на этом фоне пытаются обелить «подвиги» коллаборационистов. Эти защитники, которые проводят пикеты и акции протеста… Они же в принципе не концентрируют своё внимание на жертвах нацизма. Понятно, почему. Потому что для этих ультрарадикальных активистов героями являются Витушка, Кушаль, Островский и другие. Это те, кто во время оккупации «зиговал», приносил присягу Гитлеру.

И одной присягой дело не заканчивалось. Есть масса документов, которые свидетельствуют об уничтожении и евреев, и польской интеллигенции. Достаточно вспомнить концлагерь в деревне Колдычево. Его охраняли как раз таки товарищи из «сьвядомага» белорусского 13-го батальона вспомогательной полиции СД.




У деревни Колдычево Барановичского района Брестской области в марте 1942 года немецкими оккупантами был создан лагерь смерти, унёсший жизни не менее 22 тысяч человек. Фото: fotobel.by
 

---

Так что колдычевский лагерь — символ преступлений белорусских националистов. Они все ходили в форме с бело-красно-белыми нашивками. Причём они носили форму «Ваффен СС» и были несказанно этому рады. Формально не были эсэсовцы, но подчёркивали, что они белорусские эсэсманы.

Франц Кушель, муж белорусской поэтессы Натальи Арсеньевой, которую так любят наши радикальные товарищи, называл солдат этого батальона любимцами всего белорусского общества.


— Кушель был штандартенфюрером СС?

— Да, был. Но есть ещё один нюанс. Опубликована переписка Кушеля, в том числе в изданиях такого оппозиционного толка. Так вот там, в закрытой переписке, после войны этот Франц Кушель объясняет товарищам, что постоянно замалчивает, что «Беларуская краёвая абарона», которую он создавал, фактически подчинялась СС. Кушель просил соратников не говорить об этом американским друзьям.

А сейчас Кушеля пытаются превозносить, хотя его люди воевали с белорусскими партизанами. Нам говорят: «Ну, это ж с коммунистами». Коммунистов убивать можно… Хотя на самом деле всех подряд уничтожали эти люди. Участвовали в так называемой пацификации, убийстве евреев. Конечно, этих бойцов западные белорусы воспринимали как немецких холуёв.




Портрет Франца Кушеля из недавней скандальной рекламы алкогольного бренда «БульбашЪ». Фото из Facebook
 

---

Если хорошо покопаться в литературе, можно даже найти стихи о коллаборантах. Обычно это тексты с нецензурной лексикой. Так, видимо, «любовь» к полицаям проявлялась. Вот, цитирую самое приличное. Поэт Валентин Тавлай.

     Ён – вельмі свежай даты беларус,
     Але затое – прайдзісвет са стажам:
     Заўсёды прынаровіцца ў пару
     І ля карыта поўнага прыляжа.
     Ля царскага – вернападданы від,
     Да панскага – якраз палякам пнецца,
     А сёння – не абы-які «крывіч»,
     Крыві арыйскай, службы разнямецкай.
     Пазнае кожны, што гэта за пан,
     Па мутных акулярах, сінім носе –
     Гарэлкі, слёз сірочых акіян
     Бясследна і дарма не пралілося.
     А раз яго пазнаўшы хоць калі,
     Ніхто не пусціць на парог краіны,
     І са шматлікіх нацый на зямлі
     Адна асіна, можа, не адкіне.

Вот видите, какие «замечательные парни» были, что о них такие стихи слагали. Кстати, потом многие бойцы переметнулись к полякам. Но далеко не всех «героев» это спасло. Польская власть многих осудила.


— Давайте поговорим непосредственно о конфликте, который сейчас возник из-за ресторана, построенного вблизи Куропат.

— Мне кажется, тут надо расставить все точки над «і». Во-первых, кто спровоцировал конфликт? Первоначально охранная зона Куропат была значительно большей. Примерно 200 метров. Но это была временная зона. При этом ресторан отстоит от Куропат на 100 метров. Однако позже приняли другую охранную зону — примерно 50 метров. Активисты указывают на то, что документ об этом подписала замминистра культуры. На неё вешают всех собак. Да при чём тут она? Саму охранную зону разрабатывали специалисты. Вот у них и надо спрашивать.

Бросается в глаза тот факт, что историческая справка по первой охранной зоне была очень добротно составлена. А вот эта вторая справка, честно говоря, очень беспомощная. Но самое главное — кто составлял. Составлял зять Станислава Шушкевича, ну, по крайней мере, раньше был зятем, — Вадим Глинник, архитектор по образованию. Именно он как индивидуальный предприниматель был нанят, чтобы разработать документацию. Это не госчиновник.




Титульный лист документа, который составил Вадим Глинник
 

---

Он же был среди пионеров белорусского «Адраджэння». Идеологически это человек, который как раз таки близок к пикетирующим ресторан. Глинник всё прекрасно знает о Куропатах. Так почему никто не идёт пикетировать офис Глинника? Или хотя бы пусть спросят этого человека, почему же так прошла граница охранной зоны?





Скриншот из статьи белорусского портала TUT.BY о Куропатах. Слева с микрофоном — Вадим Глинник. В статье говорится (в переводе на русский): «Вадим Глинник признал, что к нему обратились, чтобы привести «уже поломанные охранные зоны в соответствие с реальностью».
 

---

Вместо этого все стрелки переводят на главу государства, на власть. Она выставляется «плохишом». Другое никого не интересует. Не интересует, что по факту эти охранные зоны создают эксперты, а не чиновники.

Интересно и то, что у Глинника же нет никакого обоснования, почему охранную зону надо менять. До этого 200-метровая зона обосновывалась не только Куропатами, но также уникальным рельефом XVI века. А потом вдруг это стало ненужным? Плюс в это время уже шло строительство ресторана. Тут, конечно, много вопросов. Почему и кто разрешил? На этот вопрос, конечно, должен не я отвечать, а определённые органы.




Карта из документа Глинника. Охранная зона обозначена сиреневым
 

---

И вот нагнетается конфликт вокруг Куропат. Людям нужен скандал. Они хотят показать, что у нас не чтят память репрессий, что у нас власти ненавидят собственных граждан. Но никто не хочет обратить внимание, что всё же ресторан на костях не стоит. Более того, в проектном решении специально было оговорено, можно ли там использовать громкую музыку. Оговорено даже, что здание должно быть не броских цветов. Это всё соблюдено.

С другой стороны, безусловно, есть здесь моральный аспект. Стройка началась ещё при старой охранной зоне. По сути, разработчики окончательной охранной зоны узаконили строительство.

Никакие экономические интересы отдельных субъектов хозяйствования не должны подрывать имидж государства и создавать такие ситуации. Но ресторан уже построен. На данный момент он не в охранной зоне.


— И как из этой ситуации выйти?

— Есть у меня такое предложение. Ресторан недалеко от дороги, которая ведёт к крематорию. Там постоянно провожают кого-то в последний путь. Было бы правильным, чтобы собственники ресторана сделали бы поминальное заведение. Там не место для дней рождения или других увеселений. А вот поминальный ресторан как раз к месту. Собственники пусть уже сами решают. Это только моё предложение.


— Как вы думаете, на что рассчитывают протестующие? Все же понимают, что собственники не будут ломать здание.

— Протестующим очень хочется, чтобы их разогнали при помощи дубинок, затолкали в автозаки. Без этого они уже не могут жить. Им хочется, чтобы были публикации об этом, чтобы Беларусь была показана пещерной страной со звериным оскалом.


— У протестующих тоже оскал будь здоров. Человека укусили.

— Да. И это путь в никуда. Это уже такое маниакальное желание. Они не хотят даже проверить, а вдруг ещё есть места, где ресторан в неподобающем месте. Интересуют его только Куропаты.


— Ну да. Под Витебском есть место захоронения евреев — жертв оккупации. Там давно стоят гаражи. Никому и дела нет…

— Свинство, конечно. Но их эти и другие места не интересуют… И тут важно, как проблему решить. Можно же разжечь конфликт, завести всех в тупик. Пока что протестующие этим и занимаются.


— Как известно, государство пошло навстречу по теме Куропат. Объявлен конкурс на лучший проект памятника в этом месте. Пока что общественности представили эскизы, где обыгрываются кресты. Да и сейчас в Куропатах стоят именно деревянные кресты. Не кажется ли вам, что там уместна также и еврейская звезда, и красная звезда?




Эскиз одного из проектов памятника в Куропатах. Скриншот из видео с сайта газеты «Советская Белоруссия»
 

---

— Когда мы говорим о Куропатах, должны помнить, что там лежат и христиане, и иудеи, и коммунисты. А вдруг там коммунистов больше всех? Конечно, уместны на памятнике разные символы. Нет в этом ничего плохого.

И есть ещё один нюанс. Для снятия всех этих мистификаций и инсинуаций, и это моё личное мнение, вместе с открытием памятника анонсировать публикацию всех минских расстрельных дел. Тогда можно будет поставить жирную точку в этой истории.