Мне приятно находиться в Башкирии. В Уфе первый раз, но мне очень здесь уютно, люди такие гостеприимные, приветливые. И это, кстати, первая причина, почему у Башкортостана есть задел и своя роль в евразийской интеграции. Потому что те народы, которые могут сочетать в себе разные культуры, традиции, языки, конфессии, когда мирно уживаются представители разных народов на одной земле – это залог того, что в евразийской интеграции или в Евразии все будет хорошо. Мы видим, что, с одной стороны, есть тенденция центробежная, рост национализма, религиозного экстремизма, какое-то межблоковое противостояние между Россией, Китаем с одной стороны и Западом – с другой. А такие регионы, народы, которые, несмотря на все сложности, которые в мире происходит, могут спокойно жить, давать развиваться другим людям с какими-то другими языками, другой конфессиональной принадлежности – это очень важно. И я заметил, что и Беларусь такая же, просто у нас вместо ислама, например, католицизм, но тоже довольно много народов проживает. И как-то мирно мы все уживаемся и друг друга не пытаемся выдавить, а, наоборот, вместе что-то делать. Интересно, что даже названия у нас созвучны – и Республика Беларусь, и Республика Башкортостан – это РБ. Я езжу по городу, мне: «БГУ, БГУ». Я говорю: «А что за БГУ?» Башкирский государственный университет, у нас – Белорусский так же называется.

Есть параллели и в культуре народов, и в их традициях. Специфика, конечно, разная, потому что мы на разных территориях находимся. Но вот эта некая толерантность, терпимость, способность жить вместе, не выпячивать себя, может быть, где-то какая-то скромность национальная, может быть, немножко такой сельский приземленный характер, как мне показалось, это присутствует у наших народов. И это, кстати, позволяет нам быть народами-интеграторами. Только Башкирия будет обращена, например, больше либо в Сибирь, либо в Казахстан и в Среднюю Азию, быть мостом с этими территориями и большой Россией. А мы – страж Запада, смотрим туда и тоже пытаемся все-таки как-то мирно с ними уживаться, но самое главное – не позволять им нас растянуть, разорвать и навязать какие-то свои ценности. Вот в этом и суть евразийской интеграции, евразийства: быть самими собой, но в то же время пытаться объединять большое пространство, не теряя себя.

Да, в этом году, кстати, 100 лет будет евразийству, классики-евразийцы первые работы в 1921 году написали. Почему это актуально? Наверное, это было актуально всегда, просто в какой-то момент, а острых переломных моментов в истории России было много, но после 1917 года наступил очередной, евразийцы и предложили свою концепцию. Тогда победил коммунизм — красная идея — и конкурировать с ней было невозможно. А сейчас наступило время определенного вакуума, когда можно евразийские идеи, а в них очень много здравого, актуального, непреходящего, реализовать, воплотить в какие-то формы. Есть экономический Евразийский союз, он худо-бедно работает, конечно, хотелось бы, чтобы лучше. Есть потребность у народов объединяться в сфере гуманитарной, социальной, чтобы у нас были какие-то стандарты общие, но не только. Хотелось бы жить в каком-то общем поле смысла, чтобы в Беларуси знали, кто такой Салават Юлаев, а какие-то белорусские поэты или деятели тоже были известны во всей России.

Да, но у молодежи уже нет классического образования, поэтому евразийцам приходится включаться и заниматься просвещением. Нести это, рассказывать, что это за идея, почему это должно быть интересно: в Беларуси знать о Евразии и о Башкирии, а в Башкирии — знать о Беларуси и видеть, что мир не заканчивается только своим двором.

С одной стороны, произошел крах коммунистической идеи, нам предложили встраиваться в Запад, и мы туда не встроились: нас невозможно туда встроить, не сломав. Пример этому Украина, ведь они захотели встроиться, их все равно ломают через колено и будут доламывать до конца, то есть до полного уничтожения какой-то реальной самостоятельности и государственности. И прогноз по Украине, увы, неутешительный. Но это не значит, что мы должны их оставить и забыть. Я считаю, что без Украины евразийская интеграция в принципе неполноценна. Просто теперь это серьезная головная боль и совместная задача и для Беларуси, и для России, что с ней делать. Но главное, что мы не должны такими стать. У нас есть свои ценности, своя идентичность, своя культура, да и экономика, в конце концов, своя. Мы не хотим стать сырьевым придатком Запада, и евразийство в этом смысле помогает в экономике, в политической экономии выработать некую стратегию собственного развития, в технологиях, в том, что позволяет быть на плаву в экономическом смысле. Но ведь любая интеграция – это не только про экономику, хотя это важно, на первом месте — все мы сейчас озабочены прежде всего материальным. Но ведь Европейский Союз создавался, в том числе, и интеллектуалами, учеными, ценности вырабатывали, чтобы сплотить разные народы, которые воевали долго между собой. А мы-то победили в очень страшной войне, это нас сближает, мы близки по этим ценностям. Евразийство это все позволяет понять очень глубоко и без слома, без навязывания каких-то чужих канонов, чужих рецептов, каких-то чужих западных лекал.

И не приживется, потому что мы хоть имеем общие корни, но у нас есть что-то иное, чего нет у них.

Да, это какая-то восточная душа, открытость миру, глубокое понимание природы, космоса какого-то, единения с ним.

Я не люблю кичиться чем-то, у белорусов есть природная скромность, они лучше лишний раз промолчат, чем будут говорить, какие они самые великие. Но что-то такое есть. Иначе бы мы в истории не двигали какие-то важные идеи, не побеждали абсолютное зло в Великой Отечественной войне, не вывели бы человечество в космос, не предлагали бы идею справедливости такой всеобщей. Это значит, что мы в каком-то смысле носители определенных идей, в этом наша судьба и отказываться от нее не надо.

Да, я написал книгу «Беларусь – Евразия. Пограничье России и Европы». Она в значительной части о Беларуси. Почему я считаю, что Беларусь – это евразийская страна, доказываю это, рассказываю на материале историческом, культурном, современном, показываю, что нас сближает не только с Россией, но и с тюркским миром. Такая маленькая деталь: наши древние татарские книги, алькитабы, написаны арабской вязью, но она передает белорусский язык. То есть татары уже забыли свой средневековый язык, написали по-белорусски, но арабской вязью. И белорусские ученые изучают особенности древнебелорусского языка по татарским алькитабам, и я не знаю ни одного народа в Европе, у которого такое было. И таких примеров немало. Много в кухне заимствований, много тюркских слов попало в белорусский язык. Мы находились недалеко от Польши, от Германии, но есть же и сильнейшее восточное измерение. И когда наши европейско-ориентированные пытаются доказывать, что у нас путь в ЕС, я говорю: «Ребят, так вы не знаете своей культуры, посмотрите, сколько у нас связано с тюркским, с иранским, с персидским миром, сколько у нас взаимодействия было. Поэтому мы евразийцы, то есть у нас есть европейский элемент, но есть и восточный». И об этом я написал книгу и доказываю, что наш путь – путь с нашими братьями, которые на Востоке.

Конечно, потому что впервые в Беларуси произошло, по сути, концептуальное, продуманное обоснование такого евразийского пути с фактами, с доказательствами. Раньше считалось, что у нас все интеллектуалы смотрят на Запад, хотят в Европу. И отчасти это было так, потому что Запад не скупится на деньги, на образование, на гуманитарную интеллигенцию, показывая им, что вы туда все должны пойти. А мне это не нравится, когда меня кто-то пытается купить, причем это не соответствует моим убеждениям, поэтому я написал такую книгу.

Не вечная. Центр мира, хотя бы финансовый и экономический, уже смещается на восток, пусть это Китай, но все равно Запад теряет монополию на технологии, на идеи, поэтому для нас это шанс, им нужно просто воспользоваться.

В августе 2020 года у нас были выборы, это стало причиной этого кризиса, то есть подготовленные западными фондами активисты из числа молодежи, каких-то радикальных организаций пытались встроиться в такой протест, организовать цветную революцию. Пришлось жесткими методами это все пресекать, иначе бы государство у нас рухнуло и, возможно, была бы уже гражданская война. Чем это чревато? Понятно, мы просто потеряли бы свое государство, оно бы раскололось, были бы многочисленные жертвы, и мы бы после этого уже не восстановились.

Беларусь для России – это всегда плацдарм, с нас начинается наступление дальше. Если бы мы не удержались, это очевидно всем экспертам, политологам, следующей была бы Москва. То есть они стали бы готовить атаку уже дальше на восток, и последствия были бы очень неприятными для России. Я не сильно превозношу нас в качестве такого форпоста, но тем не менее уже не осталось бы у России на западе ни одного союзника, ни одного дружественного государства. Запад воспринял бы это как карт-бланш действовать дальше, организовывать экспансию. Поэтому важно было выстоять, поддержка России была очень значимой, и мы все благодарны России за эту поддержку и лично Владимиру Путину за то, что он тогда красной линией обозначил: «Вы в Беларусь даже не суйтесь». Но, к сожалению, эта гибридная война санкционная, информационная, экономическая продолжается. Мы сейчас на передовой, но думаю, что вместе мы все равно все переживем и победим.