---

Откровенно признаюсь, статью о польской армии генерала Андерса собирался предложить вниманию читателей к годовщине ухода польской армии из СССР через Иран на Запад.

Однако сегодня отмечается годовщина штурма союзными войсками крепости Монте-Кассино в Италии, а там покоятся останки сотен наших земляков. В этой связи хочется поделиться некоторыми мыслями.

Есть и другая причина — на глаза попалось интервью с историком Игорем Мельниковым под заглавием «Сучасныя беларускія ідэолагі не ведаюць гісторыю».

Название громкое, но всё перемешано, как горох с капустой.
 

---

Разговор начинается с подвоха. Мол, на Украине празднуют победу во Второй мировой войне. И это, по мнению историка, правильно.

Для Мельникова пустяк, что почти 70 лет весь украинский народ от мала, до велика праздновал День победы советского народа в Великой Отечественной войне 9 мая и не предполагал, что бывшие предатели станут героями.

Автор подчёркивает, что Великая Отечественная война является частью Второй мировой войны. И это — правда. Только вот какой частью? Об этом сказано откровенно — «одной из компаний».

Если бы эту чушь нёс не историк, то можно было бы покрутить пальцем у виска и оставить без внимания.

Но когда какой-никакой специалист низводит определяющий театр военных действий к детским разборкам в песочнице, да ещё и обвиняя своих коллег в безграмотности, становится жутко.


Дальше — больше.

Как откровение преподносится аргумент, что белорусы (служившие в польской армии) начали сражаться с нацистами с сентября 1939 года.

Однако Мельников подаёт эту «новость» с двусмысленным намёком и сразу же переводит разговор на армию Андерса, которая была вычеркнута из официальной историографии о Великой Отечественной войне. За этим, конечно же, последовали причитания по поводу судьбы небольшой группы андерсовцев, вернувшихся к своим очагам.

То, что армия польского генерала Владислава Андерса не участвовала в Великой Отечественной войне советского народа против немецко-фашистских захватчиков — ни для кого не секрет.

Это факт, который объясняет, почему о ней мало писали, и почему после возвращения ветеранов соответствующих записей в военных билетах сделано не было.

Правильно это, или нет — другой вопрос. Но кто мешал историку Мельникову написать научный трактат на эту тему? Ведь 25 лет мы живём в другом обществе и запреты давно уже сняты.



Белорусские солдаты Войска Польского в атаке


С другой стороны, чтобы понять мотивы послевоенных действий советского руководства, историку надо бы знать, какие настроения культивировались среди военнослужащих польской армии, сформированной из бывших заключённых советских лагерей, дух польского офицерства, работу как советских спецслужб во время формирования армии, так и британских спецслужб в фронтовых условиях и после окончания войны.

Не помешало бы также вспомнить то время, когда отдельные горячие головы считали предателями Родины участников Минского партийного подполья. И их спокойная послевоенная жизнь также была под вопросом. Им тоже пришлось тридцать с лишним лет искать правду в инстанциях.


Далее разговор пошёл о сносе памятников советским воинам-освободителям в Польше.

Незачем удивляться, что, по Мельникову, в этом, конечно же, виновата Россия.

Не думаю, что он не знаком со статистикой и не знает, что кроме россиян, с которыми сегодня у поляков отношения, прямо скажем, не очень, в братских могилах лежат казахи, туркмены, таджики, грузины, белорусы, украинцы и другие «немоскали».

Два деда Мельникова вроде бы сражались за освобождение Польши, и по этой причине он будто выдавливает из себя — ему «шкада», что там занимаются истреблением монументов. Но «благодарный» внучок ветеранов, тем не менее, солидарен с теми, кто считает: памятники погибшим — это советские символы советской эпохи, с которыми надо бороться.

Ещё более кощунственно звучат упрёки в адрес России. Она, мол, должна была содержать могилы освободителей Польши и оплачивать эти работы.

О том, предлагало ли польское правительство такой вариант российскому руководству, а Россия отказала — не говорится.

Ума не приложу, как можно скатиться до такого уровня восприятия действительности? Тем более человеку, который должен выстраивать факты и логику рассуждений с позиции поиска правды и истины.


Однако Бог ему судья. Сегодня вспоминается другое — трогательное и искреннее.

Находившиеся в плену недалеко от Катыни поляки и белорусы-католики изготовили икону Божией Матери Козельской.





Эскиз выполнил художник Николай Артишевский, резчик по дереву — поручик Тадеуш Зелинский.

Под икону была использована доска, которой на лагерной кухне закрывали бочку с капустой.

Когда началось формирование армии Андерса, заключенные вывезли икону на дне деревянного чемодана.

Эта священная для андерсовцев икона хранилась в штабе армии и прошла со II-м польским корпусом Андерса по всем дорогам войны.

Перед иконой молились солдаты, которые штурмовали крепость Монте-Кассино 11-14 мая 1944 года.


В эти дни 18-й Львовский батальон пехоты 5-й «кресовой» дивизии, в котором комвзвода служил родной брат моей матери Казимир Святохо, в тяжелых боях сумел выбить немцев из крепости.

Поляки воспользовались тем, что немецкие пушки имеют «мертвую зону» обстрела под высокими крепостными стенами и, подсчитав промежуток времени между выстрелами артиллерии, на легких маленьких английских самоходках проскочили под стены и начали штурм.

Рассказывая моей матери о тех временах, дядя Казимир никогда не опускался до проклятий в адрес советов.

Он знал, что его шурин воевал с немцами в рядах Советской Армии, и как истинный ветеран, правильно расставлял акценты.

Знал он и то, что его может ожидать на родине, поэтому в родные края так и не вернулся.

Когда в 80-х к нему в США приехали из Польши представители «Солидарности» с предложением героем вернуться на родину, он их в дом не пустил, ответив: «Где вы раньше были?»

В Америке Казимир Святохо возглавил ветеранскую организацию андерсовцев, неоднократно посещал могилы погибших однополчан.

Его боевой орден «Виртути Милитари» вмонтирован в урну-реликвию в память о тех, кто сражался с фашистами на итальянской земле.



Казимир Святохо с женой Геней


Конечно же, в армии Андерса, как и везде, имелись особы, которые мало чем себя проявили, но вылезли на трибуны после войны.

Некоторые, вроде поручика Климковского, выступили в роли обделённых и после войны поливали грязью генерала и его окружение.

Дядя болезненно воспринимал клевету и разоблачал происки недоброжелателей и завистников в ветеранских изданиях.

Мать рассказывала, что ему очень понравилось русское стихотворение «Пуля».

Не помню, кем оно написано, но помню, что Хрущёв в своё время печатать его запретил.

 

Та пуля в шкурника летела,
Но, срезав ветку лозняка,
Она его чуть-чуть задела
И угодила в смельчака.

И выжил трус. И с поля боя,
Отвоевав в чужом краю,
Он как реликвию святую,
Привёз царапину свою.

Он ею клялся, словно раной
На шумных митингах не раз,
Что он содеял подвиг бранный,
Что он народ от смерти спас.

И кто-то, не шутя, поверил
Пустому сердцу и уму,
И перед ним открылись двери
И льготы хлынули к нему.

Наверно, пуля виновата,
Не разобрав в дыму лица,
Она попала в грудь солдата
И миновала подлеца.
 

Эти строки действительно попали не в бровь, а в глаз, поскольку точно характеризовали послевоенную обстановку и у нас, и за рубежом.

Быстро летит время.

Ранее пример отношения к погибшим нам подавали участники войны.

Вот пронзительные стихи моего отца-фронтовика, написанные после посещения Брестской крепости в начале 90-х

 

У СТЕН БРЕСТСКОЙ КРЕПОСТИ

Ухоженных улиц прямые ряды
Как шалью река Муховец обвивает.
Наш Брест не узнать. Зацветают сады,
А павших героев земля обнимает.

Прошло 40 лет. Мы неспешно идём
С цветами пурпурными к острову Славы,
И кажется, будто в руках мы несём
Кусочки сердец не остывших, кровавых.

Вот Кобринский вал, а за ним через мост
Ряды искалеченных стен цитадели,
Тогда в 41-м ушли на погост
Мальчишки — ещё воевать не умели.

Мы были не здесь, но представили их
В атаке — израненных, злых и голодных,
Лишь горстка героев осталась в живых,
А все остальные — в подвалах холодных.

Глядим мы на серо-суровый гранит,
В котором отчётливо выбиты лица,
И схожесть их с теми, кто зверски убит,
Молчаньем столбов подтверждает граница.

По крепости группу Макаров ведёт —
Свидетель геройской защиты форпоста.
Молчит. Лишь украдкой слеза упадёт —
Ему-то бывать в цитадели не просто.

Нас не было… Мы воевали не здесь,
Но памятью сердце как пулей пробито,
И хочется крикнуть на мир этот весь:
«Никто не забыт и ничто не забыто!»
 

Сегодня ветеранов осталось очень мало.

Какую бы роль ни играли они в годы Великой Отечественной войны, главное заключается в том, что они не предали Родину и в меру своих сил и возможностей внесли вклад в общее дело Победы в войне с фашизмом.

Эти свидетели тяжёлых испытаний очень болезненно переживают то, что в обществе находятся силы, стремящиеся к надуманной переоценке прошлого.

По отношению к ним, ветеранам, это вдвойне непорядочно.

Ведь уничижением народного подвига, растаскиванием его по разным уголкам человеческого сознания занимаются далеко не внуки бывших изменников Отечества.

Как в случае с Мельниковым, на ветеранскую память теперь посягают некоторые отпрыски освободителей нашей Родины от коричневой чумы.

С этим мириться никак нельзя. Беспамятство грядущих поколений, воспитанных не вранье и лженаучных представлениях, может привести к печальным последствиям.    

Мы должны решительно противостоять фальсификациям и быть твёрдо уверены, что праздник на улице предательства не случится.
                

 

---

Читайте также: Неудобной армии солдат. Память о героях войны не должна быть избирательной

---