После выступления Натальи Кочановой перед студентами в белорусском интернете появилось большое количество специалистов по ЦРУ-шникам, которые с шутками и прибаутками начали объяснять, что большому белому брату нет никаких дел до местных туземцев, которые сами себе придумали страшные «планы Даллеса» в перерывах между чипированием и поклейкой шапок из фольги.

«Планом Даллеса» иногда называют директиву NSC 20/1  Совета национальной безопасности США от 1948 года — полностью реальный документ США времен холодной войны. В отличие от литературных версий, директива трезво и довольно скучно анализирует обстановку и предлагает методы противодействия «красной угрозе».

Угроза эта, надо сказать, распространялась весьма стремительно, да к тому же Молотов, хитро прищурившись, как раз заявил, что «ядерный секрет США» уже вовсе и не секрет. Открыто  воевать с СССР Штатам на тот момент становилось неприемлемо, и настроения среди американских элит стали тревожно-настороженными. Соответсвенно, директива отодвигала войну на задний план, сосредоточиваясь на контрпропаганде и мелких пакостях.

Нельзя забывать и о директиве NSC 20/4, подытожившей NSC 20/1 и ставшей стратегией национальной безопасности США в конце 40-х годов. В ней для противостояния «красной угрозе» кроме всего прочего предлагается, цитата «поощрять среди народов России развитие настроений, могущих содействовать изменению существующего советского строя и дающих возможность к возрождению национальной жизни групп, демонстрирующих устремленность и способность к достижению и сохранению национальной независимости». Т.е. речь шла о прямой поддержке националистических движений, с помощью которых Советский Союз в итоге и был ликвидирован.

Обе эти црушные директивы легли в основу американской политики так называемого «отката назад», пытавшейся в конце сороковых-начале пятидесятых расширить активные меры противодействия СССР во всех уголках мира. Но советская контрразведка не дремала, а советская пропаганда внутри «железного занавеса» оказалась куда эффективнее американской, так что последним вскоре пришлось отказаться от краткосрочных мер и перейти к более долгосрочным. К «откату» с помощью националистов впоследствии прибегали только в нескольких подвернувшихся случаях, заканчивавшихся то полным провалом (Корея, Вьетнам), то успехом (Гренада, Афганистан).

Где и как использовали национализм

Но никакой внешний план не сработает, если он не будет выгоден какой-то группе в правящих кругах. По сути, Горбачев с Яковлевым просто использовали готовые рецепты, когда по всему СССР с их легкой руки вдруг начали появляться под копирку склеенные «народные фронты».  

Националистам в конце восьмидесятых не просто попустительствовали, а дали настоящий карт-бланш, дабы отвести взоры граждан от пустых полок и перекрасившихся партработников, которые ударными темпами двигали «конверсию власти в собственность». Технически гласность и демократия убивали двух зайцев: во-первых, гласность позволяла заткнуть консерваторов во внутрипартийной борьбе, во-вторых, демократия позволяла их легально кадрово задвинуть.

Как мы помним, первым воздух свободы защекотал ноздри прибалтам, которые еще в конце 80-х гордо заявили о своем суверенитете. Горбачев пытался вмешаться в ситуацию по схеме «ввести танки в город» (в данном случае в Вильнюс) в надежде на то, что от их пугающего грохота литовские друзья на коленях приползут просить прощения.

Тогда, по сообщениям СМИ, погибло 11 человек, на похороны вышла огромная демонстрация и литовский коммунистический режим пал. Правда, годы спустя открылись интересные подробности: националисты не постеснялись рассказать, что на крышах таки были их стрелки-провокаторы, а 11 трупов оказались постояльцами морга после ДТП — но кого это сейчас волнует? Единственным подтвержденно убитым оказался спецназовец КГБ. Зато демократическая пресса сочно расписала как русские коммунистические танки давят героических литовцев, Литва вдруг стала независимой, а Советский Союз получил пощечину с мировым резонансом.

Как братские республики начали резать друг друга

Воодушевленные такой вседозволенностью, деятели из других республик решили воспользоваться случаем. На полном серьезе о независимости раздумывали в Татарстане, Тыве, Чечне, Башкирии и даже на Урале и Сибири. По всем союзным республикам начались межэтнические конфликты. До погромов и особо жестких убийств дошло в Ферганской долине, Нагорном Карабахе, Молдавии, Баку и Душанбе.

Так получилось потому, что местная номенклатура, до того имевшая с националистами второстепенные общие интересы, поимела общие проблемы и принялась активно дружить, играя против Центра и особенно против соседей. Но то были цветочки.

Когда сторонники независимости в оставшихся советских республиках приняли победу Ельцина — все они получили от него возможность быть царьком Независимой Республики, что всегда выгоднее, чем быть просто первым секретарем Подсоюзной ССР. Самое же главное, что в этом было крайне заинтересовано руководство независимой РСФСР, а сепаратисты стали его естественными союзниками. Как по этому поводу отмечал Путин, «Именно Россия была инициатором фактически дезинтеграции Советского Союза, предоставления суверенитета всем этим странам».

Нужен ли был какой-то хитрый план Даллеса на этом этапе? Уже нет.

Когда в Приднестровье власть перешла от бюрократов к рабочим советам, центральная власть их не поддержала, де-факто приняв сторону молдавских фашистов. Когда Верховный Совет Чечни оказался «прокоммунистическим», Ельцин и Бурбулис без колебаний признали дорвавшихся мусульман и националистов законной властью. Аналогично Велихов и Собчак помогали свалить коммунистов в Таджикистане, что в конечном счете привело к гражданской войне. Все это были шаги к уничтожению СССР и как страны, и как социально-экономической системы, чего тогда не понимал почти никто. Многие почему-то думали, что будут жить как в Штатах.

Но от Штатов мы получили только помойное «многообразие идеологий». Вдруг стало политически выгодно поддерживать одновременно и РПЦ, и западные ценности, пропагандировать «свободу и демократию» по-американски вместе с поддержкой лжеисториков-монархистов и фашистов, рассказывающих о героях-власовцах и полицаях. Все это создавало феерическую путаницу в мозгах и без того запутанного населения, но вместе с тем давало идеологическое обоснование власти, появившейся в противоборстве с коммунизмом, то есть власти без собственной позитивной программы.

Если Горбачев по сути разрешил вообще все, ожидая, что народ сам родит новую идеологию в процессе демократического творчества, то либералы стали действовать по принципу «все средства хороши, лишь бы не коммунисты», денно и нощно долбая население взаимоисключающими вбросами с помощью СМИ. Разумеется, в это время газеты пестрели статьями о злом Сталине, извратившем наследие демократа-Ленина, и злом Ленине, развалившем Великую Россию, о марксистах-сатанистах и еще тысяче вариантов вбросов, так или иначе относящихся к советской истории. Проще говоря, хорошее или плохое, мифологизированное или не очень, но в любом случае систематическое советское сознание фрагментировали до нужных пределов, ибо систематическое мышление есть синоним самостоятельного. Опять же, как видим, постарался в этом никакой не Алан Даллес, а наши с вами бывшие соотечественники в рамках борьбы за власть.

Разумеется, на фоне полной анархии и безнаказанности в большинстве стран бывшего СССР вспыхивают вооруженные столкновения на национальной почве. Воюют осетины с грузинами (1991—1992); грузины с грузинами (1991—1993); армяне с азербайджанцами (1991—1994); абхазы с грузинами (1992—1993); осетины с ингушами (1992); молдаване с приднестровцами (молдаванами вперемешку с русскими и украинцами) (1992); таджики с таджиками (1992—1997); чеченцы с центральной властью. Игры патриотов сопровождаются изобилием трупов и пыток, что наносит серьезный удар по и без того незавидной демографической ситуации во многих из указанных регионов.

Национализм и экономика

В отличие от социалистического равномерного распределения доходов, часть населения стала получать намного (в несколько тысяч миллионов раз) больший доход, чем остальное большинство. Причины этого в т. н. «период начального накопления капитала» были достаточно искусственны, часто не вполне порядочны и явно незаконны.

Фактически из ничего за 10 лет (1986—1996) был создан класс элиты. Особенно резво этот процесс пошел с приватизацией государственной собственности после ельцинского переворота 1993 года, когда прежние бандиты, мошенники и их ставленники распилили собственность народа за те копейки, которые чуть ранее у него же наворовали. Как итог, к 1996 году 10% населения имели в законной (или полузаконной) собственности 90% национального дохода, еще 10-15% сформировали позднее их обслуживающий персонал, имеющий возможность жить комфортно с доходом от 500$ на человека семьи (продажные СМИ, менеджеры среднего звена, торгаши, купленные чинуши и т. п.), а остальные 75% были обречены жить на минималку в состоянии полурабов и в условиях тотальной коррупции с малыми шансами на серьезный подъем.

Кроме того, исчезли целые отрасли экономики. Предположительно только в РСФСР, не считая остальные республики, потеряли 50% ВВП за два года. Для сравнения, Великая депрессия обошлась США в 27% ВВП за три года. При этом фактически безработных было куда больше, чем номинальных: предприятия стоят и многие работают неполный рабочий день в неполной рабочей неделе, оплачиваемый неполный год.

Еще одно оригинальное «ноу-хау» — выдача на предприятиях заработной платы производимым товаром по коммерческим ценам. Например, мебелью, консервами, бельем, чем угодно! Прибыль, полученная от продажи продукции завода, не только целиком и полностью оставалась в карманах директора, а еще и увеличивалась.

Национализм и социальная сфера

Разумеется, с началом эффективных реформ в стране кончились деньги. Из-за недофинансирования по стране закрывают 400—500 школ в год, впервые зафискирован рост неграмотности, к концу девяностых исчисляемый несколькими миллионами. К 1999 каждый третий малолетний нарушитель — не имеет начального образования.

Комсомол и пионерия были отменены. Но, как оказалось, главная их функция была не идеологическая, а воспитательная, и они держали на балансе множество детских кружков, секций и молодежных клубов, которые, естественно, скоропостижно погибают. Соответственно, дворцы пионеров и детского творчества оперативно превращаются в ночные клубы. А «воспитание» (деление ценностей на правильные и неправильные) уже запрещено в документах, его упраздняют даже в школе, чему либералы от педагогики вначале радуются (тоталитаризм пал, свободный выбор), но уже через несколько лет их вдруг посылают матом и бьют их же старшеклассники. Еще через несколько лет начинается натуральное бегство учителей из школы из-за неиндексируемой инфляции зарплаты. Школьники же превращаются в биологическое стадо, связанное друг с другом лишь на уровне «привет-пока», асоциальное, эгоцентричное, аморальное, примитивно жадное и глупое. Высшее образование тоже не отстает в деградации и без особых помех мутирует в рассадник платных лавочек по обмену денег клиентов на красивые дипломы и «корочки».

Тем не менее, до какого-то момента сохранялась иллюзия, что западный инвестор сюда придет и все поправит. Но не тут-то было.

Сразу после объявления дефолта, в 1998 году, началось резкое удешевление рубля (за один месяц курс доллара к рублю увеличился в более чем в 3 раза — с 6 рублей в августе до 21 рубля в сентябре), что подорвало и без того тяжелую ситуацию в промышленном секторе и резко увеличило инфляцию. Разорилось большое количество малых и средних предприятий, владельцы которых оказались не в состоянии выплачивать кредиты, непредусмотрительно взятые в у.е., вследствие чего безработные массово повалили на биржу за пособием. В регионах начался массовый голод со смертельными случаями как от отравлений найденной на помойках гнилятиной, так и от недоедания. Наконец иностранные инвесторы, глядевшие на всю эту вакханалию широко распахнутыми от ужаса глазами, и вовсе зареклись вкладывать деньги в российскую экономику.

А теперь вернемся к тому, с чего начали.

Дальнозоркость Даллеса и его друзей в том, что эти деятели делали ставку на национализм еще в далеком 1948 году, хотя это было крайне неочевидно на фоне разгрома Германии и полного краха всех межвоенных восточноевропейских национализмов.

В итоге же получилось так, что к 90-м годам национализм доминировал практически повсеместно во всем бывшем соцлагере и советских республиках, и политический откат от него произошел только после многочисленных кровавых гражданских войн и этнических конфликтов. Но, разумеется, если вы прыгаете под песни польских телеграм-каналов, вешаете у себя на балконе БЧБ-тряпку и думаете, что главное в этой жизни «скинуть Лукашенко, а там как-нибудь само наладится» — я вас очень разочарую. Тридцать лет назад это уже проходили.