Какое образование мы реформируем и какое общество строим? :: IMHOclub

ОБРАЗОВАНИЕ

09.09.2019

Андрей Лазуткин

Политолог, писатель

Какое образование мы реформируем и какое общество строим?

Участники дискуссии:

1

1
Последняя реплика:

больше месяца назад

После того, как Президентом было анонсировано совещание по вопросам образования, пар в оппозиционных СМИ пошел в свисток.

Кто комментирует образование? На передней линии — сестра сопредседателя незарегистрированной БХД, журналистка зиссеровского портала, бывший проректор ЕГУ, два директора частных образовательных центров и одной частной школы (среди них, кстати, один физик-троечник), а также сельский парень, поступавший по целевой подготовке вне конкурса и теперь воюющий против «двоечников, которые массово поступят в вузы». Типа, пчелы против меда.

Кроме того, появляются некие случайные люди, род занятий которых отследить тяжело, но которые освещают все подряд к календарным датам. Обычно это колумнисты-разнорабочие по 30-40 у.е. за колонку. Им что писать про образование, что про историю, что про милицию — все примерно едино.

Обратите внимание: среди авторов нет ни одного действующего бюджетника (директора школы, завуча, учителя). Хотя один прецедент был, но с этого года дама перешла на работу в частную школу в столице.

Вопрос, почему пар так яростно идет в свисток?

☞ Во-первых, дело в самом городе-герое Минске. Здесь сложилась картина, совершенно отличная от той, которая наблюдается по республике: есть развитая сеть частных образовательных центров, спрос на репетиторские услуги с задранным ценником, а главное, родители, которые готовы оплачивать дополнительный пакет услуг в частной школе за 400 у.е. в месяц.

Самое главное — объяснить им, зачем это нужно. При этом интересы и проблемы регионов вообще не звучат в СМИ — их невыгодно подсвечивать, т.к. для частника они не представляют интереса.

☞ Второй фактор — это незалежная пресса, которая действует преимущественно в столице и на протяжении 5-10 лет тасует одну и ту же колоду экспертов. Грубо говоря, если позвать безымянного дядю Васю комментировать одну и ту же тему в русле мнения редакции и делать это на протяжении длительного периода, то из говорящей головы можно вырастить лидера мнений. Остальных мнений не то чтобы нет; люди, наоборот, работают и не имеют времени заниматься пиаром, рекламой собственных частных школ или баллотироваться в депутаты.

Президенту же докладывают общую информационную картину. Там, разумеется, много критики (независимые СМИ вообще мало кого хвалят), но главное — на основании каких-либо публикаций не принимаются управленческие решения.

Следует учитывать, что за каждым информационным выпадом стоит тот или иной частный интерес.

Итак, напомним, чем занимались наши друзья на протяжении последних 3 лет.

☞ Во-первых, «мочили» гимназии и делали страшную мульку для родителей, мол, гимназий больше нет, их захлестнёт «чернь с района» и надо срочно отдавать ребенка в частную школу. Ведь только вы сами можете «сделать» образование для своего ребенка.

☞ За год до нынешнего ЦТ они кричали о том, что в результате действий РИКЗ «баллы взлетят» и надо срочно бежать к репетитору. Однако баллы отнюдь не взлетели, и теперь публика переобулась и борется за то, чтобы в вузы не поступали «двоечники».
Хотя тут, возможно, играют психологические мотивы. Например, если ты сам — целевик, который, кстати, на селе так и не отработал, то нужно обязательно кричать о том, что в вузы попадают исключительно слабые и случайные абитуриенты. Как говориться, кто кричит «держи вора», тот и сам обычно приворовывает.

☞ Публично рассказывали нам о цифровой «отсталости» образования и обилии бумажных документов в школе. Удивительно, но потом эти же люди попытаться продать собственное программное обеспечение на несколько миллионов долларов, чтобы «улучшить ситуацию». Здесь как в анекдоте — купи козу, и будет тебе счастье.

☞ Последний по времени вброс был о том, что ранее ЦТ не сдало 40% учеников, а теперь — всего 4%. Виноваты приписки, а вузы теперь заполнят двоечники, которые даже ручку в руке держать не умеют, чтобы ставить крестики. Хотя даже ребенку очевидно, что такой разрыв — из-за сохранения прошлогодних пороговых баллов, поскольку в этом году принимались прошлогодние сертификаты. Сам же РИКЗ прямо заявлял, что абитуриенты, набравшие сейчас пограничный балл, «неконкурентны».

☞ Коровы стоят в грязи, потому что в сельхозвузы поступают с 7 баллами. Вероятно, чтобы коровы не пачкались в навозе, высшее образование не нужно, а нужна солома и минимальная дисциплина у работников.
Что касается образования, то если на специальности недобор, то на нее примут любого и с любыми баллами. Виновата ли в этом система? Или, может, дело все-таки в экономике, которую сейчас активно пытаются пустить по рыночным рельсам?
Заметим, что опыт Молдовы, Грузии, Киргизии в этом случае показывает, что систему образования не ждет ничего хорошего. В отдельных бывших республиках это привело к тому, что не осталось не то что кадров, но и самих коров, соломы, коровников, массового товарного производства и прочего. Образование же работает исключительно «на экспорт», как конвейер для поставки людей в более успешные экономики региона.

☞ Наконец, постоянно звучит тема низких зарплат учителей в школах (особенно за это почему-то переживают частники). Само собой, частник знает, как эту зарплату поднять — нужно содрать больше с родителей. Мы же со своей стороны можем сказать, что Минобразование денег не печатает, и любые внебюджетные средства нужно зарабатывать, в том числе и через нагрузку.

Еще один важный вопрос — как все это резонирует в нашем обществе. Одним нужен «белорусский националист» Костюшко, вторым — субсидии частным школам, третьим — чтобы школьники смотрели Ютуб вместо домашнего задания, четвертые требуют запретить БРСМ и раздать деньги общественным объединениям, пятые хотят забор от России и запрет русского языка. Список можно продолжать бесконечно — что не издание, то свой план «реформ».

Как правило, на вершине айсберга — эмоции, крики и полное отсутствие анализа. Но из них только у частника есть единственный и четко выраженный интерес — заработать больше, желательно, подвинув государство. Для этого нужен пиар и дискредитация государственной системы.

Но всем публичным особам заранее сообщаем, что медийность — палка о двух концах, и, как в сказке про Икара, чем ближе вы к солнцу, тем сильнее можно обжечься.

У государства интерес диаметрально иной — делать образование лучше в условиях ограниченных средств. И заметим, что в СНГ наша система отнюдь не худшая, особенно если соизмерять ее с возможностями бюджетов.

Обществу же надо понимать, что проблемы не решаются написание статей или колонок. Но — важно давать государству сигналы, чтобы проблемные моменты были видны и решались в каждом конкретном случае. Для этого и проводятся совещания такого формата, как запланированное у Президента мероприятие.

При этом, условно говоря, если что-то не так в школе, где учится ваш ребенок, то 80-90% в ее стенах полностью зависит от директора, который и должен их решать в пределах компетенции.

Расширение полномочий директора и децентрализация — та политика, которая предлагалась изначально.

Совещание у президента, действительно, потребует учета полярных мнений. Но отнюдь не полярных интересов. Социальная направленность — это то, что отличает белорусскую государственную школу; и отдавать жирный кусок частнику государство не будет не при каких условиях.

Собственно, какое общество мы строим

Реформы всегда продаются под «прогрессивный имидж». Мол, сейчас мы сметем старых, косных управленцев, которые мешают строить ИТ-страну, и вот тогда заживем. На практике же общество подталкивают к деиндустриализации, и «подкидывают» образованию те же задачи.

Вот что по этому поводу отметил Алексей Дзермант:

— Обратите внимание, на днях вышли два примечательных интервью. Первое — с Игорем Мамоненко, генеральным директором группы компаний BelHard, в котором он живописует перспективы будущего Беларуси без машиностроения. По его мнению, эту отрасль ждёт деградация из-за сжатия рынков, прежде всего, российского. Спасение он видит в массовой рекрутации граждан в IT-сектор, где большие зарплаты и минимальные капвложения.

Допустим, IT-сектор — это действительно исключительно перспективно и прибыльно, только что делать с работниками, занятыми в реальном секторе, том же машиностроении, ведь не все из них захотят и смогут быть айтишниками? Да и не рано ли его, машиностроение, хоронить? Далеко не каждая страна может производить коммунальный транспорт и сельхозтехнику, а её всё равно придётся приобретать, тратя валюту. Не лучше ли сохранить эти производства у себя вместе с рабочими местами для тех, кому IT-сектор перпендикулярен.

Вообще, у нас мало анализируют комплексные последствия отказа от машиностроения и роста IT. Во-первых, сокращения в тяжёлой промышленности никак не добавят стабильности и социального благополучия белорусскому обществу. Во-вторых, разница в доходах между айтишниками и всеми остальными будет способствовать социальному напряжению и появлению опасного классового разрыва. В третьих, рынок сбыта IT-продукции преимущественно на Западе, а это значит, что чем больше доля этого сектора в белорусской экономике, тем больше зависимость от западных инвесторов и партнёров, что неизбежно повлечёт за собой и политические последствия.

И всё это может быть очень благоприятным для появления в Беларуси собственного класса крупных капиталистов — не связанных, как государственные предприятия, социальными обязательствами, хранящими деньги на Западе и кооптированными в тамошние элитные круги.

Как раз об этом второе интервью с сыном Виктора Прокопени — одного из самых богатых и известных белорусских айтишников. Интервью, мягко говоря, напрягает. У 10-летнего мальчика уже очень чётко сформированы установки, отнюдь не патриотические:

«— Что должно случиться, чтобы ты захотел остаться жить в Минске?

— Сейчас я не хочу здесь жить по двум причинам: в Лондоне действительно самое лучшее образование, лучшие школы. Ну и в Беларуси есть закон, что все мальчики после школы и университета идут в армию, а я в армию не хочу. Я бы хотел продолжать приезжать в Минск, скажем, 6−7 раз в год, но жить мне нравится больше в Лондоне».

Президент Лукашенко говорит о справедливости и необходимости службы в армии, в связи с чем недавно был принят новый закон об отсрочках, а тут мы видим нечто совершенно противоположное. Так что, служба в армии и защита Родины — это только для бедных? Разве это справедливо?

А истории про «эффективных менеджеров», обучающих своих детей в Лондоне, покупающих там недвижимость и рассуждающих про то, скольких людей они уже уволили, а не про то, сколько рабочих мест создали, нам хорошо известны из соседней России. Там это называется олигархат. Президент недавно отметил, что отсутствие олигархов — одно из величайших достижений белорусской независимости, а тут, оказывается, есть те, кто уже с малых лет чувствует себя лучше других, потому что он наследственный богатей. Именно так олигархи и появляются. А если и здесь есть олигархи, то чем же так ценна белорусская независимость в сравнении с Россией?

IT-сектор важно и нужно развивать, только при этом ещё нужно понимать процессы, идущие в этой среде и то, как они влияют на всё общество. Не обязательно складывать яйца в одну корзину и делать ставку только на одну отрасль, не учитывая всех рисков. Создать привилегированную прослойку богатых легко, сложно потом удержать социальное равновесие и избежать революций. И образование, по крайней мере при нынешнем руководстве, точно не будет «подносчиком снарядов» для этих задач.

Классовое общество за фасадом демократии

Сын Виктора Прокопени наверняка обучается в привилегированной школе или даже интернате, где обучение стоит в год десятки тысяч фунтов. В последнее время на Западе появилось много новых заведений, специально нацеленных на миллионеров из арабских стран, постсоветского пространства и Китая.

Как по этому поводу говорил Патриарх Сербский Павел, «К сожалению, в нашем обществе есть бедные дети, которым родители не смогли дать ничего… кроме денег».

При этом сами западные общества остаются глубоко классовыми.

Школы для обычных британцев, немцев и т.д. не идут ни в какое сравнение с нашими пост-советскими. Более-менее уровень, приближающийся к советскому — это школы-гимназии на Западе и даже обучение в них оставляет желать лучшего.

Вообще, весь принцип обучения там построен на том, что наибольшая нагрузка ложится на самого ученика и его родителей. И так, начиная с детсадовского возраста. Хочешь знаний для своего ребёнка — выкладывай деньги на кружки, студии, репетиторов и т.д. Ребёнок ещё не родился, а уже нужно занять очередь в садик, потому что идет конкуренция с рождения за место под солнцем.

Какое место отведено Беларуси в этой системе мировой конкуренции? Ходить далеко не надо, можно окинуть взглядом бывшее СНГ.

Во-первых, деиндустриализация навязывается стране через международные структуры. Представитель Всемирного банка в Республике Беларусь Алекс Кремер уже весь свой блог исписал заклинаниями структурных реформ в Беларуси. Местные либералы эти заклинания транслируют по всем каналам.

Ключевые слова: «приватизировать», «закрыть», «реструктуризировать». Суть подхода — это навязать стране роль источника сырья и дешевой рабочей силы. При этом дешевая рабочая сила тоже не факт, что найдет себе применение в стране.

IT-сектор получил мощное развитие по одной причине — в Беларуси создан Парк высоких технологий. Резиденты этого парка пользуются колоссальными льготами, поэтому многие российские IT-компании перевели свои мощности сюда и многие программные продукты разрабатываются именно в Беларуси. При этом большинство владельцев компаний проживают за рубежом.

Но если на ИТ возложить те же социальные обязательства, что на традиционную промышленность, она очень быстро уровняется с машиностроением, и естественно, частично сбежит за рубеж, где социальных обязательств поменьше. Так было в Европе, когда ИТ-сектор переезжал в Индию, чтобы интенсивно развиваться, при этом не разоряясь на обеспечение работников.

Нужно ли тогда стране готовить в 5 раз больше айтишников, как предлагают отдельные деятели? И не окажутся ли они одним махом за рубежом, если изменятся ситуация в отрасли? И какую цель тогда будет преследовать цифровизация образования и перестройка его на массовый набор в ИТ? Какое общество и какую экономику мы строим?

Все это очень важные, концептуальные вопросы, на которые и нужно будет дать ответы на совещании у Президента.