---

О глубинном различии двух белорусских политических проектов, правопреемстве современной Республики Беларусь и приближающемся юбилее.
 

---

«Буржуазные фальсификаторы» советской Беларуси

1 января 1919 года в Смоленске было провозглашено образование белорусского советского государства. На фоне шумной информационной кампании, которой отмечали недавно 100-летие БНР, не так много вспоминают пока о приближении этого юбилея.

На политическом поле только Белорусская партия левых «Справедливый мир», левое крыло Белорусской партии «Зеленые» и оргкомитет Белорусского социального движения «Вместе» («Разам») уже сейчас говорят об этом. К акции также присоединился ряд публицистов и общественных деятелей самой разной направленности. В их личных аккаунтах появились красно-зеленые ленточки с надписью «100 лет БССР».

Официальные власти пока никак не обозначили свои планы к вековой дате государства, правопреемниками которого они себя называют. Но учитывая опыт недавнего 100-летия Октябрьской революции и юбилея Петра Машерова, что-то подсказывает — эпохального празднования не будет…

Почему — тема отдельного разговора. Но мы пока поговорим о тех информационных баталиях, которые уже развернулись.

Оппоненты советского белорусского государства обычно приводят следующие аргументы:
 

«БНР была первой, большевики были вынуждены объявить о своем национальном проекте в ответ», «БССР не была суверенным государством, а всего лишь — колонией Москвы», «В советской Беларуси занимались русификацией белорусов», «Социалистическая Беларусь как соучредитель ООН — фикция». А также говорят, что «современная РБ должна вести свой отсчет от 25 марта 1918 года и БНР, а не от совковой БССР».
 

Другие нападки, как правило, являются вариациями на эти темы либо их комбинациями. Рассмотрим их по порядку.


Итак, какая из республик была первой — БНР или БССР?

Честно говоря, данная постановка вопроса отчасти напоминает вековечную дилемму про курицу и ее зародыш в кальцинированной оболочке.

Грубо говоря, первым был Всебелорусский съезд в Минске в декабре 1917 года. Организованный белорусскими социалистами разных толков — от левых эсеров и большевиков до умеренных социал-демократов — под патронатом главы Советского правительства Ленина и наркома по делам национальностей Сталина. И на их деньги, кстати.

Разумеется, РСДРП(б) состояло из разных людей, тем более что большинство хлынуло в правящую партию уже в 1917 году. Великодержавных шовинистов и просто «революционных» карьеристов, которых интересовала прежде всего их личная власть, среди них так же хватало. Импровизацией и личной инициативой этих элементов и стал разгон Всебелорусского съезда в Минске — вопреки воле высшего советского руководства.

При этом один из организаторов Всебелорусского съезда Евсей Канчер в своих воспоминаниях утверждает, что уже в декабре 1917 года он с его трибуны требовал провозглашения Белорусской Советской Республики. Ленин в своей работе «Удержат ли большевики государственную власть?» уже в сентябре 1917 года заявил о праве Беларуси на самоопределение — наравне с Польшей и Финляндией.

В самой же радикальной национальной белорусской организации того времени — Белорусской социалистической Громаде (БСГ), в то время говорили только об автономии Беларуси в составе российской федеративной демократической республики…
 

Но в принципе, если смотреть на ситуацию объективно, то это надо делать глазами подавляющего большинства тогдашнего населения Беларуси. То есть глядеть сквозь призму психологии и ценностей крестьян, рабочих, разночинной интеллигенции — тех же выходцев из народа, которым посчастливилось выучиться.

Какие вопросы их волновали больше всего? Национальные или социальные?
 

Ответ, мне кажется, очевиден — крестьянам нужна была земля. Рабочим — работа и, как минимум, ослабление эксплуатации. Как максимум, и пролетарии, и трудовики-интеллигенты мечтали о царстве справедливости и свободы — о социализме. Где они смогут быть не винтиками, но и созидателями, между прочим.

Освобождение от национального угнетения, право говорить на своем языке, творить собственную культуру рассматривалась в тесной связи с социальным освобождением — и никак иначе.

При этом левыми были не только создатели БССР, но и большинство сторонников БНР.

Но вот тут есть важная особенность, на которую в наше время не принято обращать внимания — основные разногласия между симпатизантами БССР и БНР проходило не по национальному вопросу, а по социальной программе! Точнее — по степени ее радикализма…
 

---

После неоправданного разгона Всебелорусского съезда часть его делегатов пошла «по линии» БНР, часть — БССР. Советская форма государственности была воплощена в жизнь, БНР — нет.
 

---

 Социальная природа белорусской государственности

А за что на Всебелорусском съезде в декабре 1917 года голосовали и самые непримиримые «незалежники», и левые эсеры, и белорусские национал-большевики? За автономию Беларуси во главе с краевым Советом крестьянских, рабочих и солдатских депутатов.

Но более того — Рада БНР своей 1-й и 2-й Уставной грамотой независимость тоже не провозглашала.

Как сообщил на недавнем круглом столе «БНР: в левом фокусе» маститый белорусский историк, марксист и социал-демократ Анатоль Сидаревич, прибывшим в Минск из Вильнюса братьям Луцкевичам 25 марта 1917 года пришлось буквально уговаривать своих однопартийцев по БСГ объявить независимость БНР.

И, как известно, появление этой 3-й Уставной грамоты сразу же спровоцировало правительственный кризис и выход из Народного секретариата БНР значительной части его министров.
 

---

Таковы исторические реалии, а не пропагандистские мифы. И главным камнем расхождения между БНР и БССР был социальный и политический радикализм Советов.
 

---

Ведь вокруг БНР первоначально группировались умеренные социалисты (не быть «социалистом» в то время было вообще почти невозможно!). Но дальше уничтожения частной собственности на землю и введения 8-часового рабочего дня они не двинулись.

А вот большевики и левые эсеры в социальной области пошли гораздо дальше. Причем сделано это было подавлением снизу — и в целом на тот период отвечало настроениям масс.

Не учитывать этого — значит не понимать глубинного смысла различий двух белорусских проектов, БССР и БНР.


То же касается и политической модели.

В БНР, как ни парадоксально, при всех ее декларациях о парламентаризме, на самом деле демократические процедуры соблюсти не удалось. Фактически никаких полноценных выборов в Раду и другие органы не проходило.

«Кадровая база» БНР тоже оказалась крайне ограниченной — отдельные группы белорусской интеллигенции и некоторые помещики и шляхтичи. При этом последнее обстоятельство крайне негативно сказывалось на отношении к проекту со стороны крестьянства. Члены же общероссийских демократических партий, многие земцы, кооператоры от БНР дистанцировались.

А если кто-то говорит, что политика советского руководства в национальном вопросе была все го лишь тактической уловкой, то пусть объяснит, почему общероссийские эсеры или меньшевики, еще более искушенные политики, чем радикалы-коммунисты, не пошли на создание «своих» национальных партий? И своих «национальных республик»?

Это говорит, в числе прочего, и о том, что белорусские коммунисты или левые эсеры, как и созданная ими государственность, была не фейком, а реальностью.
 

При этом система Советов в БССР, несмотря на все деформации гражданской войны и последующие бюрократические искажения, была простым белорусам ближе и понятней. Советская модель также позволяла мобилизовать к активной преобразовательной деятельности самые широкие слои населения. И между прочим, вертикальная мобильность граждан БССР также была беспрецедентной.
 

Очевидно, что по замыслу ряда консервативных политиков и идеологов БНР а-ля Скирмунт-Алексюк, национализм должен был отвлечь белорусский народ от социальных преобразований. Очень знакомо, не правда ли? Что для того же Романа Скирмунта, крупного польского помещика, было жизненно важно.

Но «темные» белорусские крестьяне этот замысел сиятельного аристократа легко разгадали — и за паном Скирмунтом не пошли. Что и заставило консервативное крыло БНР искать защиты сначала за оградой из немецких штыков, а потом — у польских легионов.

На левое же крыло БНР в виде Белорусской партии социалистов-революционеров оккупанты обрушили репрессии. И неслучайно, что БПСР, твердо стоявшая не только за национальное, но и за социальное освобождение, в 1920 году начала стремительно сближаться с советским руководством. Лидер партии белорусских эсеров Полута Бодунова даже ведет переговоры с Лениным о фактическом объединении двух проектов — левого крыла БНР и Советской Беларуси.

Характерно также, что первые органы власти в БССР были вполне себе многопартийными и многонациональными. В правительство БССР-1, провозглашенного 1 января 1919 года в Смоленске, кроме большевиков, входили левые эсеры. В составе белорусского ревкома накануне объявления БССР-2 в июле 1920 года — белорусские коммунисты с их польскими и еврейскими секциями, белорусские эсеры, Бунд и профсоюзы.
 

---

Таким образом, первым белорусским государством стало БССР. Проект «БНР» из-за своей умеренной социальной программы, узкой политической базы и попытки консерваторов опереться на поддержку западных государств, оказался неэффективным.
 

---

Что не отменяет позитивных заслуг отдельных деятелей, руководивших, например, партизанским движением против польских оккупантов — например, той же Полуты Бодуновы, лидера белорусских эсеров.

Но Белорусская Советская Социалистическая Республика смогла состояться «в реале», поскольку опиралась на широкие социальные преобразования в интересах большинства населения. И союз с советскими республиками, возникшими на обломках Российской империи.


Реальный и мнимый суверенитет

А вот тут возникает извечный вопрос: была ли БССР суверенным государством?

Возможно, «ура-патриоты» с ходу заявят — дескать, была. И в Минске что хотели, то и делали. Мы утверждать этого не станем. В силу сложившихся внешнеполитических и военных обстоятельств суверенитет Советской Беларуси был сильно урезан.

Формально — ряд полномочий был добровольно делегирован центру. На деле между руководством КПБ(б) и РКП(б) состоялся вынужденный компромисс. К сожалению, сторонники советской, но независимой Беларуси вроде белорусских эсеров были попросту репрессивной силой удалены из процесса.

Но как сложилась судьба белорусов в государстве другого «захвата» — польского? А никак. Не то что национальной автономной республики там не было — даже образование на родном языке для белорусов в конечном итоге стало недоступным.
 

Разница — очевидна. Белорусизации 20-х годов в БССР по своим масштабам и значению в принципе несопоставима ни с каким другим периодом в истории нашей страны — от ВКЛ, БНР и до наших дней.
 

Но скажем еще больше. Допустим, БНР каким-то чудом удалось отстоять свою независимость. И стать одним из многочисленных государств-лимитрофов, образовавшихся из осколков Австро-Венгерской, Германской, Российской и Османской империй.

В 20-е годы они вполне себе выглядели независимыми. А в 30-е? В Мюнхене Англия и Франция сдают большинство малых государств нацистской Германии — и вместо суверенитета они получают тотальную и безоговорочную немецкую оккупацию. Фактически их независимость тоже оказалась относительной — и без покровительства англо-французских сюзеренов растворилась, как мираж.

Аналогичным образом немцы ведут себя по отношению к своим вассалам — у Румынии отнимают Трансильванию в пользу Венгрии и так далее.

И лишь Победа советских народов над нацизмом, в которую столь огромную лепту внесла Беларусь, позволила вернуть Чехословакии, Польше, Югославии, Китаю и многим другим национальную государственность.
 

Таким образом, БССР обладала пусть и ограниченным суверенитетом, но государственное, хозяйственное и культурное развитие Беларуси в тяжелейшие периоды между двумя мировыми войнами и после них было гарантировано совокупным военным и экономическим потенциалом всех союзных республик.

 

Ящик белорусской Пандоры

Так же безапелляционно сейчас пытаются поставить под сомнение и роль БССР в учреждении Организации Объединенных Наций. Дескать, акт был чисто формальным, в знак признания жертв, понесенных населением Беларуси и Украины в годы Второй мировой войны.

К слову сказать, еврейский народ понес жертвы колоссальные — но некоторые члены-учредители ООН почему-то прямо противились даже самому образованию Государства Израиль. А не то чтобы предоставить ему некий особый статус за убитых евреев.

В большой «риал политик» сантименты играют самую незначительную роль, особенно когда речь шла о социалистических государствах. Очевидно, что БССР стала учредителем ООН только благодаря тому совокупному весу, который она имела вместе с другими союзными республиками.

Но на самый скользкий путь толкают Беларусь те псевдопатриоты, которые предлагают полностью отрешиться от наследия БССР и признать себя правопреемниками БНР. То есть — юридическими наследниками государства, не получившего международного признания, не допущенного ни на одну конференцию по итогам Первой мировой войны, не признанного большинством своих соседей и не имевшего никаких определенных государственных границ.
 

---

Такого рода правовая коллизия может открыть настоящий ящик Пандоры — территориальных претензий и враждебных посягательств. И запросто может поставить под вопрос само существование и суверенитет Беларуси.
 

---

Конечно, нет никаких оснований заниматься бездумной идеализацией БССР. Как и огульным очернительством всего, что было связано с БНР. В конечном итоге большинство ее лидеров вернулись в Советскую Беларусь — верой и правдой служить своей Родине и белорусскому народу.

С другой стороны, бюрократизм, выхолащивание и декларативный характер многих первоначальных принципов советской власти — тоже хорошо известны. Что в конечном итоге и привело к ее фактической ликвидации.

Однако надо учитывать и тяжелейшие военные и экономические условия, в которых проходило становление первого белорусского государства в новейшей истории. И пресловутый человеческий фактор.

Но под дамокловым мечом современного экономического кризиса и сложнейшей международной обстановки лучшая часть наследия БССР — высокая мобилизационная способность экономики и общества, идеалы социальной справедливости, народное единство, подлинный патриотизм, сегодня актуальны как никогда.