---

Окончание. Начало здесь

---

 
Затем Иван Харитонович поведал, что из любознательности совершил шествие вместе с БНФ в Зеленый Луг.

И возмутился тому, что это место активисты БНФ называли местом расстрелов жертв НКВД. Хотя в войну и после войны это место он знал как место гитлеровского геноцида против евреев.

Далее продолжил, что в 1946 году его партизанский друг Иваненко, в то время заместитель председателя Минского сельского райисполкома, попросил объехать на трофейном Ивана Харитоновича мотоцикле места захоронений немцев, чтобы удостовериться в качестве их засева лесом. При этом рассказал, что из Москвы поступило распоряжение засеять все кладбища немцев лесными насаждениями.

В Зеленом Луге, на возражение Ивана Харитоновича о том, что здесь же лежат убитые фашистами и их прислужниками полицаями евреи, Иваненко ответил, что да, евреи, но в основном гамбургские, есть и наши, но их не много.

Так возникла Общественная Комиссия и начался долгий путь к истине.

Загороднюк рассказывал, что неоднократно во время войны выполнял различные задания в районе Зеленого Луга. Знал о злодеяниях фашистов от жителей и акциях холокоста. Весной 1943 года участвовал в захвате хозяйства Зеленый Луг.

В материалах архива отмечено, что в ночь с 16 на 17 марта 1943 года группа партизан отряда «За Отечество» разгромила немецкое хозяйство Зеленый Луг, казнила двух немецких пособников Дрозда и Лоптасова, захватила 50 лошадей, часть которых роздана крестьянам, 11 свиней, 1 тонна керосина, 1 тонна ружейного масла (см. фонд № 3500, опись 4, дело 152, стр. 65). 12.07.43 года группа партизан того же отряда около деревни Цна в завязавшемся бою с полицией уничтожила 6 полицейских (стр.74). 5.10.1943 г. в районе совхоза Зеленый Луг порвала в трех местах подземный кабель. Порывы по 1,5 метра. Промежутки от 600 метров до 1000 метров(стр.88). И это не свидетель, по мнению прокуратуры.

Прокуратура не услышала и Героя Советского Союза Осипову, хотя она была членом Правительственной Комиссии и одним из руководителей Минского подполья.

Мария Борисовна прямо указывала, что во время войны сама знала и наблюдала как фашисты гнали евреев на расстрел в Зеленый Луг, что оккупанты расстреливали узников гетто в хмызняке за Зеленым Лугом, об этом ей докладывали подпольщики Михаил Алесионок и Федор Сибиряков, засланные в полицию, а также подпольщица Мария Скоморохова, работавшая заведующей кладовой Минской тюрьмы.

О геноциде еврейского населения в Зеленом Луге сообщали также Солтанович Л.П., Герасимов И.И., Шкодина А.П. и другие.

Однако следователи прокуратуры твердо выполняли приказ Гиммлера по сокрытию фактов злодеяний гитлеровцев.
 

Более того, после обнаружения в эксгумированных могилах 3,5 кг золота, платины, драгоценных камней, на захоронение набежали «черные» копатели. «Черные» копатели по ночам при свечах, огарки свеч обнаружили члены Общественной Комиссии, пригласили членов Государственной Комиссии, прессу, телевидение — в точности исполняли приказ Гиммлера, разрушая захоронения в поисках сокровищ мертвецов. После них оставались перекопанные ямы да кости с черепами и резиновыми калошами наверху. Правда, представители прессы нашли также золотую цепочку, кулон и кольцо из золота с камнем...
 

Член Правительственной Комиссии, народный писатель Белоруссии Иван Чигринов по поводу найденных в процессе эксгумации драгоценностей тогда сказал: «У моих белорусов перед войной, вернее всего, у всех вместе взятых столько драгоценностей быть не могло».

Представители двух комиссий обратились 21 октября 1992 года к властям с предложением придать месту захоронения жертв расстрелов статус кладбища для защиты его на основании закона от непрекращающегося мародерства и разграбления могил.

На обращение двух комиссий никто не отозвался, только на могилах иудеев устанавливается все больше и больше католических крестов... При проведении всех эксгумаций следователи не обнаружили ни одного — повторяю, НИ ОДНОГО — нательного креста в могилах, хотя массово обнаруживались и кружки, и ложки, и опасные бритвы, и драгоценности, и портмоне с деньгами в том числе советские копейки и в большинстве своем монеты нечитаемые, окислившиеся. Плавинский А.С., химик по образованию и нумизмат, на основе изученных материалов следствия пришел к выводу, что это немецкие оккупационные деньги, т.к. фашисты в целях экономии на оккупированных территориях выпускали в обращение монеты из сплава, изготовленного на основе цинка, который легко разлагается от атмосферного воздействия, а тем более в сырой земле. Потому монеты и не читаются.

Прошли десятилетия, а Прокуратура Республики Беларусь, став уже даже Генеральной, так и не провела ни одной экспертизы денег и вещей, хотя обещала публично в печати сделать это. Уже много раз надо было бы провести и генетическую, и биологическую (по цветочной пыльце, которая сохраняется тысячелетия, легко можно установить, в каких местах человек бывал ранее), и все другие, включая искусствоведческую, доступные экспертизы.

Объективные данные сразу сняли бы все сомнения и поставили точку в спорах. Но все сделано, чтобы обогатились «чернокопатели», которыми, конечно же, были лица, хорошо знавшие, что они обязательно найдут сокровища, привычные к раскопкам могил и одновременно выполняющие приказ Гиммлера по сокрытию злодеяний фашистов.


«Но ведь 100 свидетелей утверждают, что в Зеленом Луге расстреливали только сотрудники НКВД...» Простите, но ни один свидетель этого не утверждает!

Возьмите документальную, по утверждению авторов, книгу «Куропаты — следствие продолжается» и убедитесь в этом сами.

Наоборот, свидетели из числа сотрудников НКВД в один голос утверждают, что приведение в исполнение приговоров о высшей мере наказания было строго засекречено. И о них не знало большинство сотрудников НКВД, а только непосредственные исполнители. А здесь вдруг превратилось в похожую на фашистскую, публичную, для устрашения как у гитлеровцев, казнь с демонстрацией жителям окрестных деревень.

Абсурдная секретность, не так ли?

Всё это указывает и на то, что лозняковое «разоблачение» готовилось долго и тщательно.
 

Во время войны в этих местах стояли немецкие части: артиллерия, ПВО, охрана торфопредприятия в деревне Цна, охранная полиция, гестапо, СД, опорный пункт «Кожухово». И контрразведчики каждой воинской и полицейской части для безопасности вербовали в окружении агентуру из числа жителей. Другого не бывает. В этой связи почти каждый второй житель деревень являлся агентом немецких спецслужб. Действительно, чекисты после освобождения занимались поиском немецких пособников и в первую очередь обезвредили публично засветившихся при немцах.
 

Агентура же действовала негласно, встречи с ней проводились конспиративно. Многие остались с незапятнанной репутацией и включились в мирную жизнь.

И когда настала потребность — их негласно потревожили, они ожили и выполнили разовое незначительное поручение подтвердить версию Позняка, получив при этом материальное вознаграждение. Общепринятая практика всех спецслужб.

Потому некоторые «свидетели», вопреки известным фактам, утверждали даже (Олехно И.М., до войны вахтер НКВД, Козич С.А., 1925 года рождения), что немецкие воинские части в этих местах не стояли, немцы нигде никого не расстреливали и т.п.

По материалам архивов, в Зеленом Луге: «стоят 3 ПТО, две пушки во дворе и одна на поле со стороны Малиновки, напротив второго дома. Немцы часто выходят в засады в поселок Затишье. В деревне Цна крестьяне выставляют караул по обе стороны деревни для сообщения на прожекторную станцию, где на 23.02.1944 года находится 20 немцев. На территории торфозавода Цна охрана состоит из 28 человек. Вооружение: 6 ручных пулеметов, 2 станковых, 1 миномет, 4 автомата и винтовки. Посты стоят в двух местах. Первый около столовой, второй у казармы» (см. фонд 4098, вязка № 9, справка 94, опись № 1, стр. 18).

Сравните сами, пожалуйста, показания свидетелей прокурорских с показаниями свидетелей настоящих.


А Зенон Станиславович Позняк с молоком матери, Анны Ефимовны, уроженки одного из местечек на Западной Украине, работавшей секретарем сельсовета в Субботниках на Гроденщине, впитал в себя лютую ненависть ко всему советскому, всему русскому. По его убеждению, русской нации вообще нет, это мусор человечества.

Это убеждение подвело его во время учебы в Белорусском театрально-художественном институте. На новогоднем вечере на 4-м курсе в пьяном виде Позняк сорвал поздравительную стенную газету института, бросил на пол, начал ее топтать и орать: «Снова на этой «агидной» москальской мове!»

Возмущение практически всех студентов института вылилось в единогласное решение общего собрания: «Исключить!» Не помогли и заступники из числа авторитетных партийных и творческих работников. Но они помогли устроиться фотографом в музей Я.Купалы, а потом восстановиться и окончить институт, устроиться на работу в Академию наук, поступить в аспирантуру. Секретарь ЦК КПБ Кузьмин два дня уговаривал доктора искусствоведения Нефеда стать научным руководителем Позняка. И уговорил.

Вначале у Позняка с Нефедом, украинцем по национальности, сложились деловые отношения, но к концу они разошлись по национальному вопросу и разругались. Защититься в Белоруссии Позняк не мог, но в России нашлись, как всегда, вспомним Тараса Шевченко и его «благодарность» за это, сердобольные заступники. Защитил Позняк диссертацию о становлении театров в Белоруссии в Ленинграде. Но на работу по специальности в академию наук кандидат искусствоведения Позняк устроиться не смог, пришлось идти в институт истории. Так стал он археологом.

Там проявились его националистические взгляды, что не прошло мимо КГБ. Эта организация не стремилась плодить врагов, а чаще прибегала к профилактике.

Петр Иванович Кузмицкий, уже покойный, провел с Позняком такую беседу и предложил написать объяснение по существу. Тот долго отговаривался, а затем написал на половину листа объяснение на белорусском языке. Петр Иванович, филолог по образованию, взял красный карандаш и исправил ошибки. Листок стал красным от стыда, должно быть. Позняк на это заявил: «Главное подать идею, а запятые расставят и бездари!»

Однако националистические антирусские взгляды Позняка с годами только укрепились. Например, выступая на митинге в сквере Я. Купалы 27 июля 1995 года, он вещал:
 

«…Мы обязаны также знать, что вся наша тысячелетняя история — была историей борьбы с Москвой. Это почти 300 лет перманентной войны. И пока будет эта империя, никогда мы не можем быть спокойными… Мы, белорусы, это должны понимать, тысячу лет перед нами стоит ужасный враг…»
 

Это говорилось о единственном союзном Белоруссии государстве.

В те годы Позняк часто выезжал в Вильнюс, садился возле одного дома и долго сидел. Пояснял, что это дом его деда, и настанет тот день, когда он поселится в этом доме.

Общался в основном с Юрием и Леонидом Луцкевичами, отец которых, Иван, являлся одно время президентом Белорусской Народной Республики, самораспустившейся в 1925 году под впечатлением успехов в развитии БССР. Архив БНР хранился у белорусской писательницы Зоськи Верас, проживавшей в Вильнюсе. Младший из братьев, Леонид, был ее зятем.

Во время Великой Отечественной войны оба брата сотрудничали с гитлеровцами. Их дядя, брат матери, Ваксер Борис Ильич, по показаниям братьев на следствии, во время войны служил у немцев в качестве офицера, в Вильнюсе жил в гостинице, где занимал половину этажа, возглавлял организацию, осуществлявшую политический сыск среди коренного населения.

Ваксер привлек к сотрудничеству и братьев Луцкевичей. Они получили документы и оружие. В уголовном деле отмечается, что на вопрос следователя, «а как же ваше еврейское происхождение по матери, не угрожало ли оно вам расстрелом?» Юрий пояснил, что Ваксер их успокоил, что с гитлеровцами он этот вопрос согласовал и только порекомендовал активно включиться в работу и не думать о национальности. В дальнейшем оба брата вступили в созданную гитлеровцами Белорусскую краевую оборону (БКО), Юрий стал офицером-пропагандистом, а Леонид бойцом.
 

С Ваксером произошла забавная история. В районе г. Барановичи партизанская засада захватила его автомашину. Он был в форме фашистского майора. Партизаны решили, что попался важный чиновник и отправили самолетом в Москву. Там во время допроса он следователю сказал: «Послушайте, какой я немецкий майор, я гомельский еврей Ваксер Борис Ильич». Получил за сотрудничество с гитлеровцами 7 лет лагерей. После освобождения нашел своего шофера, любовницу. Они воспользовались хрущевской оттепелью, написали заявление, что в оккупации создали антифашистскую организацию по освобождению Западной Белоруссии от немецко-фашистских захватчиков, ехали договариваться с партизанами о совместных действиях, но партизаны их не поняли и отправили Ваксера в Москву. Ваксера реабилитировали, и умер он членом КПСС и профессором одного из Ленинградских вузов. Такое тоже случалось.
 

А братья Луцкевичи поступили на учебу в Дальвицкую разведывательную школу. Там немцы готовили их к заброске в советский тыл. Говорили, что Гитлер войну уже проиграл. Но объединенный Запад сразу же начнет войну против СССР. Они должны ждать, когда Советы побегут под напором войск Запада, их будут использовать в качестве западной оккупационной администрации. Для этого братьев в 1945 году перебросили в Польшу, где их и арестовал СМЕРШ. Юрий получил 22 года лагерей, а Леонид — 20 лет.

В 1958 году хрущевская оттепель освободила их, и дожили они в Вильнюсе до перестройки, постоянно поддерживая связь через Польшу с Западом, получая оттуда материальную поддержку и инструкции.

При них пригрелся и Позняк — возможно, вступил в контакт с западными спецслужбами, получил от них ориентир на Зеленый Луг, где гитлеровцы расстреливали евреев, в основном вывезенных из Германии и других стран Европы.

Вот и пошла двуединая операция по сокрытию следов холокоста и разрушению СССР.

Была и третья — обогащение за счет мародерства захоронений.


Общественную Комиссию волновал вопрос, почему гитлеровцы разделили два места расстрелов на дороге Колодищи-Заславль: 1,5 км от Витебского шоссе на Восток — Копище-Второе; 1,5 км на Запад — Зеленый Луг.

Подсказал архив. Нашелся документ, адресованный генеральному комиссару В.Кубе, касающийся еврейского кладбища от 01.02.1942 года следующего содержания:
 

«При посещении гетто 29-го прошедшего месяца, я установил, что в части, где размещены гамбургские евреи, в близости здания кухни, погребены 22 умерших еврея. Я прошу вас способствовать тому, чтобы на еврейском кладбище для немецких евреев была назначена определенная часть для захоронения своих товарищей ПО РАСЕ. Далее я прошу вас о том, чтобы 22 трупа были эксгумированы и похоронены на еврейском кладбище, т.к. это в противном случае не соответствует гигиеническим требованиям. Подпись. Перевел Голубович» (см. фонд 370, оп.1, дело 141а, лист 227).
 

Немцы исходили из не совсем понятной нам, советским людям, расовой теории, и для них немецкие евреи были иной расой, чем евреи советские. Даже на кладбище, по мнению гитлеровцев, их нельзя было смешивать, а тем более со славянами, русскими. В этом ответ.


Позняк З.С. люто ненавидит Лукашенко А.Г., ибо именно он своими объективными и образными публичными выступлениями похоронил все его мечты о вечной народной памяти. Коту под хвост ушли все его копания, подобно земляному черному жуку в могилах, все его пламенные обличительные выступления перед сторонниками и в печати, улетучилась словно дым на ветру поддержка Америки и Запада.

Он мечется по заграницам, то присядет в Польше — перевести дух и полаять вблизи на Беларусь, то получит политическое убежище в США.

Но все это не то. Он возмечтал вернуть авторитет на вечные времена, воздвигнуть себе при жизни памятник, но, в отличие от Пушкина, рукотворный и за счет белорусского народа. Грандиозный комплекс, который затмит польский в Катыни. Потому изо всех сил педалирует с помощью Запада идею возведения в основании холма в Зеленом Луге мемориала жертвам «советского коммунистического геноцида», оживить и увековечить, материализовать в образах ложь о «Куропатах».

Ищутся и находятся сторонники, в том числе и в госадминистрациях — за хорошие деньги, конечно. Капитализм, все продается и покупается.
 

В воображении Позняка образно встает холл с огромной картиной, на которой изображены Позняк и Билл Клинтон, президент США, на зеленолугском холме, обсуждающие мировые проблемы, одновременно звучит зычный голос драматического недоученного актера Позняка, обличающего преступления испорченных коммунистической пропагандой белорусов против правильных, национально ориентированных белорусов. Приводятся жуткие цифры в 250—300 тысяч невинных жертв, покоящихся в «Куропатах», и не менее трёх миллионов по всей Белоруссии. Приезжают миллионы туристов из белорусских городов и весей, многие тысячи и тысячи иностранцев. И все первым делом направляются в Зеленый Луг на встречу с Позняком. Художник А.Марочкин (Алесь Мара) уже приступил к созданию впечатляющего полотна.
 

В кругу единомышленников на полном серьезе говорят, что с открытием комплекса начнется в Белоруссии «Эра Позняка». Все другие политические и общественные деятели в последующем будут вспоминаться как мелкие служки, вассалы Москвы, жившие в «Эру Позняка». Об этом говорит в кругу близких сторонников и сам Позняк. Мечты, мечты…

Но есть и реальная жизнь. Истина обязательно победит океаны лжи. Завтра обязательно наступит, взойдет ясное солнышко, рассеется туман. Заколосятся поля, цветы раскроются во всей своей красе, запоют птицы, раздастся звонкий детский смех. Будет так — и только так!